Как я была колхозницей. Часть 8

Ярослава приехала в колхоз им. Ленина Рязанской области и устроилась скотницей за 4000 рублей в месяц чистить коровник от навоза. Ее посвятили в местную традицию воровать молоко, дрессировать коров скребком, принимать роды с ломом и объяснили, что быть скотницей - все равно что жизнь «в навоз закопать». Приютил новую колхозницу дядя Леша - вынужденный вернуться в деревню из-за кризисных сокращений. Уже и слухи - обязательное сельское «приложение» к биографии - про нее пошли, и женихов ей подбирать стали. В общем, обосновалась...

ЗАЧЕМ КОЛОБОК СЪЕЛ ВАСИЛИСУ

По деревне идут двое мальчишек: подросток лет 15 и что-то канючащий у старшего брата шестилетка.

- Ну дай сигарету!

- А морду тебе вареньем не намазать? Ладно, на и отвали. Только матери не показывай.

- А на дискотеку меня возьмешь?

- Отстань, не возьму! - отмахивается старший. - Я пить иду, а ты мою закусь все время сжираешь. - И уже через забор копающейся в огороде женщине: - Мам, забери его! Он меня няней при всех называет!

Малышня в деревне бесхозная. Взрослые вкалывают круглые сутки, и если и занимаются детьми, то из последних сил.

- Прихожу с дойки поздно вечером, сын сказку требует, - рассказывает одна из доярок. - Я рассказываю, постепенно засыпая, естественно, заговариваюсь. Из забытья выводит вопрос малыша: «Мама, а зачем Колобок съел Василису Прекрасную?»

Но родителей, способных на такие жертвы, мало. Большинство детей предоставлены сами себе. Они сбиваются в стайки и весь день носятся, развлекаясь прятками, поеданием кукурузы с соседнего поля и яблок из школьного сада. Больше всего на свете им не хватает впечатлений, и поэтому я как новый да еще умеющий читать книжки и завязывать бантики человек - в фаворе у ребятни. Всегда чумазые, с липкими от яблочного сока ладошками, лохматые и любопытные до одури, они вьются за мной, как облако мошкары, и твердят: «Только, чур, ты здесь теперь долго жить будешь и дочку привезешь!»

Помню, как первый раз с лестничной клетки до меня донеслись голоса детей и дяди Леши:

- А как ее зовут?

- Сами зайдите и спросите.

На кухню, где я кашеварила, мелкими осторожными шажками протиснулись пятеро ребят: 5-летний Стасик, 6-летняя Алена, 9-летняя Вика, 10-летняя Юля и 11-летняя Кристина - вся мелочь нашего двора. Познакомились, получили по печенью, и уже через несколько часов я, как в детстве, бегала с ними по хрустким яблокам во дворе наперегонки и рассказывала на завалинке про море и крики дельфинов. С тех пор они каждый день колядовали у меня под окном: «Яся! Выходи!» - не давая отоспаться после смены. Я просыпалась, а на кухне уже ждали принесенные ими дары: букет полевых цветов, мелкие дикие груши, кукуруза и дворовыекотята.

Развлекать их легко: почти ничего не знающие дети непритязательны. Для большинства в новинку даже стихи про бычка, который «идет-качается», иТаню, которая «громко плачет». Да что там стихи! Ритуал умывания, намазывания губ гигиенической помадой и заплетания им косичек вызывает у ребятни бурный восторг. Внимание взрослого в селе - супердефицит. Малышня борется за то, чтобы именно я налила им чаю, размешала сахар.

«ЗИМА ЛУЧШЕ - ЕСТЬ ВО ЧТО ИГРАТЬ!»

Альтернативы нет. Для старших еще физрук школьный спортзал открывает, чтобы те в футбол гоняли, потому что все понимают - иначе они пить пойдут. А младшие заброшены. На вопрос, что лучше - зима или лето, хором отвечают: «Зима! Потому что есть снег и, значит, есть во что играть». Родители постоянно не на работе, так в огороде. А бабулькам на скамейках не до малышни. Сериалы идут один за другим, и судьба какой-нибудь Кармелиты занимает головы в цветастых платках куда больше, чем «эти фулюганы».

Когда-то и для детей, и для взрослых были хор, танцы, выступления в клубе по праздникам.

Осталась только дискотека по выходным как повод для молодежи собраться на пятачке у входа и нажраться водки. В гремящий децибелами темный зал заходят только малолетние дачники, приехавшие к бабушкам. «Да на хрена эта дискотека? - смеются местные пацаны. - Билет - 15 рублей, три билета - бутылка!» Остальные развлечения за последние лет десять заглохли.

- Почему? - спрашиваю.

- Когда за каждую копейку вламываешь, не до песен, - говорят. - И молодому председателю трата денег на оплату кружководов бессмысленной кажется.

- Так и раньше в деревне денег особо не было...

- Раньше их нигде не было, и поэтому не так обидно было. А теперь рядом город, где Ксюша Собчак с трехкомнатной гардеробной и миллионеров, как у нас - коров. Это показывают по телевизору, и молодые тоже так хотят! Вот и ненавидят они деревню. Не до песен.

Если вспомнить, что дети - это будущее, то будущего у деревни нет. Детский сад и школа в селе имеются, но преподавателей и воспитателей с зарплатой в две тысячи, естественно, не хватает. Был учитель труда - настоящий мужик, на все руки мастер. На него и его мастерскую молились родители всех мальчишек в округе. Но и он ушел в водители при сельсовете, там хоть что-то можно заработать. Остаются те, кому идти некуда. Уровень преподавания невысокий. Например, моя 9-летняя подружка В. до сих пор путает, в какую сторону пишется печатная буква «Б»... Большинство детей не читают. Не умеют мечтать. На вопрос, какое самое заветное желание загадали бы волшебнику, хором отвечают: «Мобильный телефон!» - и больше ничего не могут придумать. Только 5-летний Стасик загадывает «крылья и быть Богом». «Ну и дурак!» - констатирует одна из девчонок. А мне так хочется, чтобы он подольше оставался маленьким, верящим во что-то, кроме мобильного телефона.

ДВОЕЧНИК НА ДОСКЕ ПОЧЕТА

Деревенская шкала ценностей отличается от городской. Здесь хороший ребенок - не тот, кто сидит над книжками, а кто работает руками. Все остальное - баловство. Например, один из двух самых молодых передовиков колхоза пошел в пастухи, не окончив седьмого класса. И его одинокой маме-доярке такая незатейливая подмога важнее показателей IQ, которые на хлеб не намажешь. Но каждая мать понимает, что советское время, когда рабочая кость ценилась «дороже алмазной трубки», - в прошлом. И сегодня трудовые доблести пригодятся только здесь, среди навоза. То есть там, где ей меньше всего хочется видеть свое детище. Поэтому, если есть возможность, ребенка отсылают учиться в город.

Каким бы ни было воспитание в семье, деревенское общество редко вмешивается с критикой. Не принято выносить сор из избы, даже когда речь идет о явно преступных отклонениях у ребенка... У одной из доярок двое детей - 8-летняя М. и 12-летний С., которых боится вся округа. Отец у них, дети говорят, сидит за убийство. Девочка слывет жуткой забиякой, бьет даже мальчишек и хвастаетсяподружкам , что пила водку. Одна из моих маленьких подруг рассказывает: «Меня на год позже в школу отдали только потому, что иначе я бы в одном классе с М. училась».

Гораздо серьезнее дела обстоят с парнем. Еще в детском саду он прославился тем, что снимал с девочек трусы и силой укладывал их на стол. Перепуганная малышня стала отказываться ходить в садик. Маму вынудили забрать Сашу из сада. Но возиться с ним было некогда, поэтому мальчика отправили в интернат. Там случаи с девочками повторялись, поэтому выслали обратно. А здесь уже намертво прилипло клеймо «сексуального маньяка». Теперь Саша, к ужасу многих детей и родителей, снова живет в родном селе. Ходит в обычную школу и развлекается тем, что камнями забивает насмерть соседских кур. Матери докладывать бесполезно, так как претензии она воспринимает в штыки... И никто никуда не жалуется. Как сказали мне соседи: «Все покорно ждут, когда Саша «сделает карьеру», переключившись с куриц на друзей-собутыльников, и сядет наконец в тюрьму, как и его отец».