Помыслить себе государство без армии невозможно - наряду с полицией, судом и тюрьмой она олицетворяет собой идею легитимного насилия и общественного порядка. Но эту легитимность ей сообщают и сами люди - верой во врага, верой в войну - возможную или “реально идущую”. И, разумеется, верой в необходимость “повышать боеспособность”, поскольку последняя имеет свойство все время куда-то деваться.
С этой точки зрения, современная российская ситуация выглядит вполне благополучной. Опросы ФОМ показывают, что две трети россиян полагают, что в современную эпоху войн в мире стало больше, чем в прошлом (66%), и еще 20% уверены, что их количество не изменилось. От 62 до 72% (в разные годы) опрошенных склонны согласиться с мнением, что у страны есть внешние враги, которые могут развязать против нас войну. В 2008 году ФОМ спрашивал о “холодной войне”, и обнаружил: более половины сограждан (56%) полагают, что “холодная война” идет до сих пор. Одни усматривают подтверждение этому тезису в международной напряженности как таковой, другие обнаруживают враждебность именно к России (разумеется, со стороны США и НАТО), третьи указывают на стратегическое противостояние “одной шестой...” всему остальному: “ведущим странам хотелось бы, чтобы Россия не была богатой страной”; “все страны стремятся разрушить нашу страну”.
Поэтому вполне закономерно, что 94% сограждан твердо уверены - стране армия нужна. И хотя денег на нее тратится “слишком мало” (61%), и положение дел в армии оценивается на “плохо” и “очень плохо” (49%), и она раздираема огромным количеством проблем, вооруженные силы способны обеспечить безопасность страны (62%).
Представления о “хорошей” и боеспособной армии существуют в сознании людей не только в качестве обратной проекции современных проблем, не только как императивы “как-должно-быть”, но также и на уровне визуальных образов, “картинок”, почерпнутых из СМИ. Материалы дискуссионных фокус- групп свидетельствуют: в качестве примеров респонденты называют армии Германии, Израиля и, безусловно, США. Мобильность, высокая мобилизационная готовность, выучка, оснащенность, материальная и бытовая обеспеченность - это основные параметры сравнения. Вместе с тем, для людей оказывается важным поиск и фиксация того, чем же все-таки наша армия отличается в лучшую сторону, что составляет ее уникальность.
Эти оправдания на фоне ярких примеров неблагополучия российских вооруженных сил выглядят неустойчивыми, слабо проработанными и аргументированными. Но вместе с тем они выражают давно назревшую потребность в гордости за вооруженные силы:
“С другой стороны, в тяжелых условиях жизни тоже есть что- то свое. Вот, предположим, та же кормежка. Ну, конечно, недоедания все эти... Но если американский солдат, он в очень хорошем положении находится, то наш солдат находится в таком положении, что, получается, он... я не знаю... сам за себя может выстоять. Живучесть! Мне кажется, в отношении живучести - плюс. Это школа выживания” (ДФГ, Москва).
Таким образом, легитимность армии основывается на ощущении угрозы, которая направлена на нашу страну. Тезис “разогнать, создать новую” вполне терпимый применительно к ГИБДД или даже к МВД, в случае ВС не проходит. Вместе с тем, у россиян есть вполне здравое и компетентное понимание того, в каком состоянии находится армия, и главное - ими сформулировано требование к тому, чтобы она стала “современной”. И дело тут не только в новом вооружении. Люди ждут современного стиля мышления от военных и современной идеологии ратного дела: советская модель, выдержавшая Афганистан, закончила свое существование в предновогоднем Грозном. Должна была закончить. Но ее рецидивы все еще угадываются в раскатах августа 2008.
Ощущение, что Россия находится в кольце врагов, постепенно проходит. Данные ВЦИОМ показывают: с 2005 по 2009 год выросла доля россиян, уверенных, что война со странами запада практически нереальна (с 46 до 55%), с 36 до 26% сократилась число считающих ее маловероятной, но все-таки допускающих такую возможность. Тот же тренд и на другом “театре действий” - юг и юго- восток. Если в 2005 г. “практически нереальной” войну признавали 39%, то в 2009 году - 50%; маловероятной, но возможной - 32 и 28%; реальной - 20 и 10% - соответственно годам. По мере того, как рубежи родины перестанут набухать угрозой - разумеется, в обыденных теориях о геополитических трендах, запрос на модернизацию этой сферы будет ощущаться все острее и отчетливее. Даже если все советское снова будет в моде, это тело, хоть и жалко его, уже не имеет права оставаться прежним.
Комментарии