Владимир Абаринов: в России многовековая культура доносительства

Вроссийской антиамериканской мифологии есть непреложная аксиома. Это святая вера в то, что в американцах с пеленок воспитывается доносительство. Послушать иных знатоков – американец только и делает, что "стучит". По любому поводу. Одна статья так и называется: "Доносительство как образ жизни". Ее автор рассказывает жуткие вещи. Критикнул президента в частном разговоре – на тебя заводят досье в ФБР. Выбросил мусор не в тот контейнер – плати штраф. Выбежал из конторы в рабочее время на 15 минут в аптеку – начальник объявляет выговор по доносу сослуживца. Взвизгнула ваша собака – приходит повестка в суд за издевательство над животным. Особенно потрясло одну русскую мамашу, что ее ребенку одноклассники не дают списывать, а если он все же ухитряется списать, жалуются учителю. Ну как жить в такой стране нормальному человеку?

Забавно, что возмущаются всем этим уроженцы страны, в которой система доносительства существовала испокон веков. Штат петербургской конторы КГБ XVIII века – Тайной канцелярии – не превышал 14 человек. Главный ресурс политического сыска того времени заключался в массовом доносительстве. Донос считался не только не стыдным, но достойнейшим поступком. Империю охватила эпидемия доносительства. Клич "Слово и дело!" слышался из кабаков и казарм, частных домов и казенных присутствий. Жена доносила на ненавистного мужа, брат – на сестру, слуги – на господ, ученик – на учителя. Сплошь и рядом доносы были ложными: доносили из мести или желания избавиться от наказания за другое преступление. "Слово и дело!" – кричал разоблаченный шулер и пойманный за руку вор.

При Николае I политический сыск в России был организован по французскому образцу, по заветам Фуше и Видока: с тайными информаторами и "добровольными помощниками", соглядатаями и агентами-провокаторами. При Сталине аппарат государственного террора вернулся к методам Тайной канцелярии, но в неизмеримо большем масштабе. Героями советского эпоса борьбы с "врагами народа" стали Павлик Морозов и Лидия Тимашук, по доносу которой началось "дело врачей". Доносительство развратило целые поколения.

Сегодня в России осведомителям платят вознаграждение, а теперь будут платить и пенсию. Причем из закона, только что подписанного президентом, я узнал, что у нас, оказывается, есть люди, для которых это основной род занятий.

Это в России многовековая культура доносительства, а в Америке – правовая культура и гражданская ответственность. Никто не идет самолично разбираться с разгулявшимися посреди ночи соседями. На это есть дежурный менеджер дома или полиция. В английском и слов "донос" или "доносчик" не существует. А слово snitch, на которое обычно ссылаются, особенно после одноименного фильма, который в российском прокате шел под названием "Стукач", – это уголовный жаргон. Оно обозначает члена криминального сообщества, который пошел на сотрудничество с властями и сдал банду – "ссучился", выражаясь по-русски. Есть еще слово delate, но оно не несет негативной окраски и употребляется в нейтральном контексте в деловой лексике. 

Из американской классической литературы вспоминается только Сид Сойер, ябедничающий тете Полли на своего сводного брата Тома – ну так он отрицательный герой.

Ну а как же все-таки обстоит дело со списыванием? В частных школах и колледжах действует кодекс чести, возбраняющий как принимать, так и оказывать такого сорта "помощь". Для студента и преподавателя это нарушение правил fair play – "честной игры". Особенно учитывая жесточайшую конкуренцию в высших учебных заведениях. Плагиат – страшное пятно на карьере любого успешного американского ученого или политика, не то что студента. В России фигурантами "диссергейта" стали десятки высоких должностных лиц, но почти никому из них разоблачение ничуть не повредило. По логике обличителей доносительства, активисты "диссергейта" – стукачи, а попавшиеся на плагиате фальшивые доктора наук – их жертвы.

Но почему же в России с такими традициями доносительства оно так и не стало инструментом борьбы с реальной преступностью? Потому что для этого нужны не доносчики, а граждане, доверяющие своему государству. Гражданин безответственного, коррумпированного государства не может проявлять гражданскую активность – ее обратят во зло. Вот почему в России и искажены понятия, а обличение американцев в поголовном доносительстве – не что иное, как фрейдистская проекция собственных пороков.

Владимир Абаринов – вашингтонский обозреватель Радио Свобода