Несколько мыслей по поводу убийства Бориса Немцова

Мы согласны с официальной позицией руководства нашей страны (а эта позиция является также преобладающей как в правящих кругах Запада, так и в западных СМИ), что ответственность за гибель Бориса Немцова лежит на нынешнем российском режиме. Однако наше видение социополитического контекста этого трагического события не совпадает с официальным. А именно — нам не кажется, что оппозиционного политика убило „террористическое государство“, выпавшее из света „цивилизованного мира“ и стремительно погружающееся во мрак варварства и беззакония.

В нашем видении Немцов был убит в стране, в которой уже с конца 1991 года установился неолиберальный режим (кстати, один из самых жестких и социально несправедливых по отношению к подавляющему большинству своих граждан), в стране, не выпавшей из света „цивилизованного мира“, а находящейся в неолиберальном мире, переживающем тяжелый кризис, одним из множества проявлений которого является также и „украинский кризис“.

В самом сердце Москвы убитый

Немцов принял самое непосредственное и активное участие в построении неолиберального олигархического российского государства как части неолиберального „однополярного“ мира. На похоронах политика было много представителей этого мира. „Истинному патриоту России“, — такие слова были написаны на венке, с которым пришел посол США, страны, в 1991 году заявившей о своей претензии быть единственным сеньором (т.е. истинным сувереном) в однополярном неолиберальном мире, в котором право на существование других государств сочеталось с их признанием большей или меньшей степени вассальной зависимости от сеньора. На похоронах „истинного патриота“ было много представителей таких вассалов.

Были там и представители неолиберального литовского государства.

Немцов, конечно, не входил в число главных архитекторов неолиберальной России. Не на нем лежит главная ответственность за преступления, положившие основы неолиберальному российскому олигархическому и клептократическому режиму. Не он был главным „прихватизатором“, не он начинал войну в Чечне, не он из танков расстреливал парламент в октябре 1993 года. И все же Немцов, несомненно, был одной из ярчайших звезд первой величины как на небосклоне неолиберальной ельцинской России (как представитель власти), так и на небосклоне неолиберальной путинской России (как представитель оппозиции). И то, по отношению к чему „истинный патриот России“ был в оппозиции неолиберальному путинскому режиму, было точно не неолиберальные основы нынешней государственности России.

Поддерживаемая Западом российская оппозиция в вину путинскому режиму ставит не его неолиберализм, а то, что, по ее мнению, этот режим не достаточно неолиберален. В отличие от национального (в истинном смысле этого слова) государства, неолиберальное олигархическое государство (американское, российское, французское, литовское и любое другое) своей целью ставит не процветание нации, а обслуживание интересов неолиберальной национальной (а на самом деле антинациональной) элиты, являющейся частью космополитического неолиберального олигархического интернационала.

В глобальном неолиберальном однополярном мире „национальные интересы“ вассалов приносятся в жертву интересам транснационального космополитического олигархата. (Не являются исключением и „национальные интересы“ народа США, поскольку само государство-сеньор есть лишь инструмент в руках этого олигархата.)

Основное противоречие политики путинского режима заключается в том, что попытка бросить вызов сеньору неолиберального мира и претензия на формирование одного из альтернативных полюсов силы (что было чуждо ельцинскому режиму) совмещается с сохранением неолиберальной экономической модели. На это противоречие постоянно обращают внимание те патриотические силы в России, которые хорошо понимают, что философия (в том числе и экономическая) неолиберализма принципиально несовместима с тем, что называется „национальным интересом“. Это же противоречие стремится устранить и опекаемая Западом российская оппозиция.

Однако в ее видении данное противоречие устраняется не путем отказа от неолиберальной экономической модели, а путем отказа от претензии на вполне самостоятельную политику, т.е. путем трансформации неолиберального путинского режима в неолиберальный режим ельцинского типа. Эту цель преследовала и одна из ярчайших звезд первой величины на небосклоне ельцинской России, оппозиционный политик Немцов, по выражению посла США, „истинный патриот России“.

Вопреки банальной пропаганде, кричащей о том, что на Украине мы столкнулись с безумием президента Путина, стремящегося перечертить границы в Европе, а может быть и восстановить СССР (ведь „после Украины следующими будем мы“), мы являемся наблюдателями гораздо более фундаментального исторического процесса. На наших глазах рушится в 1991 году образовавшийся миропорядок, глобальный однополярный мир. Его закат, конечно же, является не результатом амбиций президента России, а следствием порочности в его основе заложенных принципов. Остается только выразить недоумение по поводу того, как рьяно некоторые государственные деятели Литвы выступают в защиту социополитической и экономической системы, за четверть века господства которой население страны сократилось от 3,7 миллиона до менее чем 3 миллионов человек. Налицо еще одно доказательство глубоко антинациональной сущности неолиберального государства. На этом фоне более чем цинично звучат призывы неолиберальных политиков стран нашего региона к патриотизму. В том числе и призывы у власти стоящих политиков неолиберального олигархического российского государства, у истоков которого стоял и убитый оппозиционный политик Борис Немцов.