Религиозный террор — это не просто террор

На прошлой неделе был получен ответ на вопрос, как радикальный ислам распространяется по Европе, и почему западные страны не могут справиться с этим явлением. Несмотря на растущую волну исламского террора, прокатившуюся по Франции, похоже, французские власти продолжают мыслить прежними категориями и вряд ли быстро опомнятся, несмотря на кошмар, с которым столкнулись.

Крайний политический либерализм, который справедливо ассоциируется с Европой, и который господствует в европейских академических учреждениях, юридической системе и в СМИ, стал причиной того, что западные страны продолжают тешить себя утопическими иллюзиями и не могут объявить войну исламскому террору. Хотя определенные круги в Европе вообще и во Франции в частности выступают против «террора», они отказываются объяснить, о каком терроре идет речь, и кто совершает террористические акты.

Недавно мы снова увидели подтверждение этой позиции, когда премьер-министр Франции Мануэль Вальс сказал, что «мы воюем не с религией, а с террором». Подобные заявления сделали и другие высокопоставленные чиновники, включая французского президента Франсуа Олланда. Они по-прежнему придерживаются либеральной линии, характеризующейся политической корректностью и обтекаемыми формулировками.

В этом главная проблема западных стран. Если невозможно определить, кто именно «враг» и с кем «боремся», как можно победить в этой борьбе? Связано ли это с опасениями (реальными или нет) властей по поводу бурной реакции мусульманских общин, пустивших глубокие корни в европейских странах, или с настоящим торжеством подхода либеральных кругов, но радикальный ислам в этих государствах пользуется вялой реакцией, благодаря которой он все выше поднимает голову.

Против либеральной позиции выступают консервативные круги, придерживающиеся противоположных взглядов. Они не стесняются определить врага, признать факты и взглянуть в лицо реальности. А факты говорят следующее: подавляющее большинство терактов совершают приверженцы радикальной исламской идеологии. И если мы действительно верим в свободу, то мы не только можем, мы просто обязаны бороться именно с исламским террором, а не с абстракцией. 

Другой постулат либерализма гласит, что террористы появились из-за провала государственной политики интеграции, и что причины террора — чисто внешние, например, бедность и отсутствие образования. Можно согласиться, что террор возникает из-за плохих социально-экономических условий, но нельзя принять утверждение, что мусульмане изначально поставлены в тяжелое положение. Речь идет о Франции, государстве с равенством всех граждан, в котором религия или этническое происхождение ничего не значат. Как только человек получил гражданство, он стал полноправным французом. Поэтому глупо говорить о плохой интеграции или пренебрежительном отношении.

Проблема на самом деле кроется не только во внешних условиях. Часть мусульманской общины сознательно отказывается интегрироваться и предпочитает пользоваться плодами чужого труда. Эти люди предпочитают проповедовать не инициативу, образование и культуру, а джихад и захватнические походы.

Пока европейские страны не осознают суть этой проблемы и не пойдут на решительные меры, вероятность новых терактов в Европе в целом и во Франции в частности, совершаемых исламскими экстремистами, остается очень высокой.