Стабилизация на руинах

К концу минувшей недели ситуация на российском валютном рынке несколько стабилизировалась. Доллар и евро отошли от исторических максимумов вслед за вернувшейся выше 60 долларов за баррель нефтью. Очереди к банкоматам и кассам в отделениях банков рассосались: все, кто хотел немедленно снять и потратить стремительно теряющие в весе наличные, это сделали. Автодилеры, распродавшие все свои наличные запасы автомобилей, временно перестали их продавать, не зная, на какой курс ориентироваться. Торговцы другими товарами длительного пользования не знают, радоваться ли фантастически выросшим объемам продаж, поскольку не уверены, не сменится ли неожиданное счастье многомесячной депрессией и закрытием бизнеса. Одним словом, можно попытаться понять, что произошло, и спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации.

Вопрос о том, был ли накрывший российскую экономику кризис предсказуемым, излишен. Можно привести лишь два заголовка из опубликованных "Ежедневным журналом" колонок. "Если кризис не удается преодолеть, его форсируют" – от 24 марта нынешнего года. И "Острая фаза кризиса стремительно приближается" – от 24 октября. Две короткие цитаты. Выдержка из мартовского прогноза: "Надежд на то, что Путин удовлетворится Крымом, немного. "Зеленые человечки" совсем скоро начнут плодиться и размножаться в материковой части Украины. И продолжится это до тех пор, пока Путин не получит желаемого – полноценной войны либо санкций, на которые можно списать все свои провалы". В конце октября было написано: "…Политически ситуация до острой фазы кризиса в российской экономике дозрела. Накал народной любви к Путину повысить едва ли возможно, а ждать, когда обвал рубля в полной мере проявится в ценниках, тактически неверно. Поэтому можно предположить, что еще до весны Россию ждет повторение августа 1998 года (на этот раз без дефолта по ГКО) или сентября 2008-го".

Поэтому весь цирк с проведением экстренного ночного заседания ЦБ и не менее экстренного, состоявшегося на следующий день, заседания правительства, где обсуждались меры по стабилизации рынка и спасению финансового сектора, – либо хорошо срежиссированный спектакль, либо свидетельство абсолютной некомпетентности экономического блока, не способного заметить то, что еще за полтора месяца до наступления "острой фазы" было очевидно даже наблюдателям, далеким от правительственного инсайда.

Можно ли было предотвратить коллапс на валютном и фондовом рынке, лишить граждан сомнительного удовольствия выкрасить в черный цвет понедельник и вторник – 15 и 16 декабря 2014 года? Безусловно. Впрочем, это не так уж и важно. Важно другое: будет ли нынешний выход из кризиса похож на восстановление после кризиса 1998 года. Запустит ли девальвация рубля, обесценившая сбережения и зарплаты абсолютного большинства граждан, процесс импортозамещения и диверсификации российской экономики, на что так надеются Путин и его окружение?

Весьма сомнительно. Да, девальвация сделала импорт недоступным для изрядной части населения. Однако для того, чтобы появилось внутреннее производство, нужно как минимум еще два фактора: платежеспособный спрос, который той же девальвацией и подрывается, и инвестиции, которые в условиях международных санкций и 17-процентной ставки рефинансирования – вещь отнюдь не гарантированная. И это все при условии, что финансовая и банковская система не рухнут в результате нынешних потрясений, что цены на нефть не упадут еще ниже и не спровоцируют новый коллапс, что государство пойдет на резкое сокращение избыточного и неэффективного госсектора, чтобы высвободить ресурсы (в том числе и человеческие) для импортозамещения. А еще инвесторы должны получить убедительные гарантии и прозрачные "правила игры".

Одним словом, половина зависит от чрезвычайно удачного стечения обстоятельств, а вторая половина – от решимости Путина проводить серьезные реформы даже в ущерб своей личной власти. Для того чтобы все так удачно сложилось, нужно фантастическое везение, запасы которого Россия, похоже, исчерпала за первое десятилетие XXI века. Так что гораздо более вероятный сценарий – возврат в СССР через перманентный кризис и гиперинфляцию 1990-х.