Российский ЦБ: не стреляйте в пианиста

Ни у кого из возможных преемников Эльвиры Набиуллиной нет ответов на главные вопросы, от которых зависит будущее российской экономики

Ситуация на валютном рынке меняется быстро. Не успел отойти на встречу, как курс убежал туда или сюда на 5-10-15%. Поэтому бессмысленно даже пытаться предсказать его поведение. Потому что дело уже не в курсе и не в фундаментальных факторах, которые не могут столь радикально измениться в течение недели – в конце-концов не 2008-й и пока я не слышал, чтобы американские банки банкротились.

Да нефть упала до $60. Ну, так неделю назад она была немногим выше – 63-65.  Да, санкции, да финансовые рынки закрыты. Ну так они с лета как закрылись, так и не открывались. Да, российская экономика окончательно перестала расти: судя по последней сводке Росстата один из последних моторов, оборонная промышленность, в ноябре резко притормозила.

Ну так экономика с начала года колеблется околонуля и не демонстрирует никакого желания встать или хотя бы отжаться.

То, что происходит на валютном рынке  в последние дни – подчеркну, речь идет именно о последних днях, когда доллар растет как на дрожжах каждый день –называется простым и понятным словом «паника» (хотел сказать «русским словом», но сдержался – не русское оно, а как по-русски цензурно высказаться просто не знаю!). Паника это иррациональное поведение, в данном случае, значительной массы участников валютного рынка. Речь пока не идет о всем населении страны, да и не может такого быть – в стране сбережения имеет лишь каждая третья семья, а если вычесть пенсионеров, то и того меньше; банковских кредитов в валюте население после кризиса 2008-го брало не много, — так что сильный шок испытывают далеко не все. До большинства шок дойдет через несколько месяцев, когда начнут стремительно дорожать импортные продукты (независимо из какой страны они приехали) и одежда, бытовая техника и лекарства, автомобили и авиационные билеты.

Но именно те, кто сегодня поддался панике, и определяют, что происходит с рублем. Кто-то один, проклиная себя, что не купил доллар по 40-50-60, бежит покупать его по 70. А кто-то другой, проклиная себя, что продал доллар по 40-50-60, зарекся его продавать ниже 100. В результате, рубль катится по наклонной плоскости, и не понятно, где у него будет отскок и когда.

Как и всегда, паника возникает на слухах и недопониманиях.

За рубль в России отвечает Центральный банк, именно он должен объяснять, что происходит, какие у него цели и задачи, и как он хочет их достигать. Это только кажется, что управление инфляцией или курсом является простой задачей – мол, составил уравнение, здесь добавил, здесь убавил и получил нужный результат. Экономика – это живой организм, опирающийся на взаимодействие миллионов субъектов, каждый из которых в каждой конкретной ситуации принимает свое решение, основанное на той информации, которая у него есть, и на той интерпретации информации, которая у него формируется в голове. И задача Центрального банка состоит именно в том, чтобы в эту голову донести максимальное количество адекватной информации и помочь этой голове сформировать такую точку зрения, которая позволит ногам не бежать к обменному пункту или к компьютеру, чтобы купить валюту на последние. Одним словом, прозрачность и подотчетность политики.

И здесь я подхожу к самому главному. Прозрачность и подотчетность любого государственного органа возникают не сами по себе – бюрократия в любой стране хочет максимально закрыться и не информировать общество ни о своих целях, ни о своих планах, ни о своих действиях. Само по себе общество не может противостоять этому. Задача борьбы с таким стремлением бюрократии ложится на плечи политиков и политической конкуренции, на плечи средств массовой информации. В отсутствие того и другого заставить бюрократию информировать общество и отвечать перед обществом практически невозможно.

Именно это мы наблюдаем сегодня в России. Нынешний состав российского правительства – в широком смысле, с учетом Центрального банка, а если хотите, то и Думы с Советом Федерации, — сформирован таким образом, что самым важным критерием отбора является лояльность нынешней политической системе и персональная преданность ее лидеру. Я не хочу сказать, что нынешние министры – все как один непрофессионалы. Нет, порой у них есть и знания, и опыт. (Правда, порою кое у кого нет ни того, ни другого.)

Но вот опыта взаимодействия с обществом у них нет. 

И, главным образом, потому, что они от общества не зависят. Общество может думать о них все, что угодно, но не может потребовать ни снять с должности министра, своровавшего диссертацию, ни главу какого-нибудь совета при президенте, построившему себе дом, ценою, превышающему его доходы за сотни лет, ни министра, нашедшего для своей страны крайне оскорбительный образ. Призвать зарвавшихся к ответу может только один человек. Которому то ли не охота, то ли недосуг, то ли он просто не считает это нужным делать.

В такой системе можно жить. В спокойные времена. Когда цена на нефть растет, и всем кажется, что благополучие страны и ее граждан растет, исключительно благодаря мудрой политике правителя. Но в период кризисов, когда и самого правителя бросает в ступор, когда ухудшение ситуации идет прямо на глазах, когда «лодку раскачивает» — вот в такой момент развитие ситуации, во многом зависит от того, насколько быстро и эффективно бюрократия реагирует на то, что происходит на улице, не только своими решениями, но и своими словами.

И от того, насколько большим является кредит доверия общества к тому человеку, который обращается с экрана телевизора или компьютера.

Исторически у Центрального банка России большой кредит доверия. Это – несомненно один из немногих оставшихся работоспособных институтов в стране, который не разрушен президентской вертикалью, видимо, потому, что вертикаль боится взять на себя ответственность за исполнение функций центрального банка. Но кредит доверия, как и свою кредитоспособность, нужно постоянно подтверждать. Председатель любого центрального банка является чиновником, чьи слова с максимальным вниманием выслушиваются и анализируются. Потому что от того, что он скажет и что он после этого сделает, зависит благополучие многих.

Полтора года, которые Эльвира Набиуллина провела в ЦБ, несомненно подтвердили ее сильные стороны – она талантливый руководитель, который может управлять столь сложной и многогранной организацией, как Банк России. Но эти же полтора года подтвердили и ее слабости, о которых было хорошо известно в момент назначения – она не чувствует всех взаимосвязей в денежной экономике и пока не научилась вовремя формулировать и принимать решения.

Она считала правильным целый год после своего назначения попусту «палить» валютные резервы вместо того, чтобы дать рублю ослабнуть и укрепить платежный баланс. Она молча смотрела на разогревающуюся под влиянием девальвации и продуктового эмбарго инфляцию и повышала процентную ставку только тогда, когда инфляция ее превышала, хотя все центральные банкиры хорошо понимают, что между повышением ставки и тем моментом, когда она начинает работать, проходит несколько месяцев – именно поэтому все они «играют на опережение», упреждая события. Она без ограничений давала банкам рубли под 7% годовых в октябре, когда доллар рос на 10% в месяц, убеждая всех, что рубли, которые Банк России дает не идут на валютный рынок, хотя достаточно было посмотреть на уровень процентной ставки на межбанковском рынке, чтобы убедиться, что никакого дефицита рублей в банковской системе нет. Она выдает банкам миллиардные долларовые кредиты на год под 1% годовых и берет в обеспечение рублевые активы, стоимость которых уже через пару дней становится гораздо меньше стоимости предоставленных кредитов, а уж что говорить о том, что будет через год, когда эти валютные кредиты нужно будет возвращать?

В прошлый четверг, когда рубль уже начал свое свободное падение, а Банк России лишь слегка поднял свою ставку, с 9,5% до 10,5%, она сделала странное заявление о том, что ЦБ не будет повышать процентную ставку для борьбы с девальвацией рубля. Заявление, которое удивило всех – потому что для борьбы с девальвацией центральный банк должен либо ставку повышать, либо кредиты в национальной валюте не давать, — и которое заставило думать о том, что у Банка России (или российских властей) есть какие-то иные намерения. Но … утром в пятницу выяснилось, что ничего другого в арсенале властей нет. И доллар вырос на 6%. В понедельник – еще на 10%. К середине дня вторника – еще на 40%. Почему?

Да, потому, что найти правильные слова и объяснить чего и каким способом хочет добиться Банк России Эльвира Набиуллина не смогла.

Если она не смогла. Если ее ошибки/просчеты/слабости столь очевидны. Может, нужно просто ее поменять? На кого-то другого? Кто лучше справится с управлением Центральным банком? Возможно, в краткосрочной перспективе это и поможет. В конце-концов, подавление паники либо удается вам в течение короткого промежутка времени, либо события выходят из-под контроля и сметают все вокруг. Но, подавив панику, любой новый председатель Банка России столкнется с теми же фундаментальными проблемами: что делать с западными санкциями, которые делают невозможным рефинансирование внешних долгов? Что делать с российскими контр-санкциями, которые разгоняют инфляцию? Что делать с (не)естественными монополиями, которые успешно лоббируют повышение тарифов на свои товары и услуги, разгоняя инфляцию? Что делать с друзьями президента, которые, как вампиры, вонзились в бюджетный мешок? И что делать с другими друзьями президента, которые уговорили его провернуть таинственную операцию с облигациями «Роснефти», которую никто из участников (которых, кстати, мы пока не знаем) не стал комментировать, и которая (операция) крайне похожа на эмиссионное финансирование нефтяной компании? Что делать с зависимыми судами и массовым рэкетом в исполнении силовиков, которые обесценивают любую защиту прав собственности в России и тем самым все сильнее с каждым днем тормозят экономику?

И на эти вопросы, от которых зависит не сегодняшняя конъюнктура валютного рынка, а настоящее будущее российской экономики, не будет ответов ни у одного из тех людей, кого Путин мог бы поставить на место Набиуллиной.

Ни у Кудрина. Ни у Улюкаева. Ни у Вьюгина.

Самое печальное, что ответов на эти вопросы нет и у самого Путина. Потому что ответ «оставьте, как есть» уже экономику не устраивает. А любой другой ответ требует политических реформ, на которые Путин не согласен.

Вот и приходится пианисту играть, как умеет. И посему стрелять в него бессмысленно. И другой по-другому не сыграет.