Реквием Майдану

Майдана не будет

Разумеется, в отчаянной борьбе за власть можно будет запрудить улицы проплаченными толпами, но того самого, исполненного энтузиазма и розовых надежд Майдана две тысячи четвертого, не будет уж точно. Нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Оранжевые деятели никуда не исчезли, оранжизм как идеология обрел целостность только сейчас, а вот Майдан ушел в историю. Именно сегодня, после президентских выборов в Украине, полезно оглянуться на него, туда, в историю, и без лишних эмоций задуматься о его историческом значении.

Всем было очень интересно

«Оранжевую революцию» в Киеве я встретил безо всякого восторга.

Во-первых, нет ничего хорошего во власти толпы, несправедливой и истерической, а во-вторых, не было настолько принципиальной разницы между вождями «революционеров» и «реакционеров», чтобы подвергать украинский народ опасности раскола. Было нечто фарсовое в этой мелкобуржуазной оранжевой революции с отчетливо торчащими штатовскими ушами, куда менее привлекательными, чем розовые ушки Юлии Тимошенко. Одному из своих «оранжевых» читателей, написавшему, что «народ в Киеве собрался, потому что всем интересно, кто же победил? И с каким отрывом проиграл Янукович» я в те дни отвечал так:

«Вы удивительно точно сказали об основной причине киевских событий. Два последних предложения Ваших логически не стыкуются: говоря, что толпа собралась, потому что неизвестно, кто победил, Вы a priori объявляете дальше проигравшим Януковича; впрочем, это мелочь, хотя и говорящая. Самое главное и верное вот это: народ в Киеве собрался, потому что всем все очень интересно. Интересно, кто победил; интересно надувать оранжевые шарики, размахивать оранжевыми ленточками и знакомиться на оранжевых улицах с оранжевыми девочками; интересно петь под оранжевую гитару у оранжевого костра и устраивать оранжевые дискотеки; интересно вопить что есть силы на оранжевом митинге в едином порыве, ощущая, что ты делаешь историю.

Кто такой Янукович? Премьер. Кто такой Ющенко? Экс-премьер. Вообще говоря, премьер отличается от экс-премьера, перефразируя одного мудрого деятеля, не больше, чем черт зеленый от черта желтого. Если отбросить шелуху, разница не так и велика, чтобы раскалывать страну, как грецкий орех.

Если каждый из протестующих ответит приблизительно таким образом: «Я активно поддерживаю кандидата Ющенко, потому что победа его принесет мне и моему народу это, это, и это (перечислить). Я имею все основания считать, что так оно и будет (доказать). Победа же Януковича является катастрофической для Украины потому, что она влечет это, это, и это (снова перечислить). Ее результаты будут такими, поскольку (снова доказать). Цена вопроса громадна и отступать некуда (опять же указать почему). В сложившейся ситуации я готов идти на самые радикальные меры, считая их единственно уместными и перспективными, а именно: (перечислить)», — если каждый из протестующих ответит приблизительно так, то его действия или действия оправдываемой им толпы будут обоснованы, правильно или неправильно. Правда, толпа в этом случае уже не будет толпой. Но если человек считает, что поддерживать принятие таких радикальных мер можно, исходя только из того, что все это очень интересно, то он рассуждает очень и очень неразумно».

Опыт показал, что придя к власти, аморфный и неопределенный, демагогический оранжизм оформился в радикальный проект, прежде всего ориентированный именно на раскол страны (и стал представлять для нее реальную опасность). Ибо, например, вопрос русского языка есть прежде всего не вопрос международных отношений, но вопрос внутриукраинский, вопрос отношения нации к своему наследию (ведь в создании этого языка украинцы участвовали в совсем немалой мере). То же касается и множества других вопросов. Оранжизм стал идеологией холодной гражданской войны.

Надо отдать должное украинцам, сделавшим выводы из исторической ошибки. В две тысячи десятом голосуют не столько за Януковича, сколько против оранжевого раскола. Надо отдать должное и Януковичу, сознательно декларирующему необходимость объединения страны и выглядящему гораздо более достойно, чем в приснопамятном две тысячи четвертом. Здесь громадное отличие в позитивную сторону от его перманентно истеричной конкурентки, для которой 48,95 процентов украинцев, проголосовавших за регионала, украинцами как будто и не являются.

Светлая сторона Майдана

Была ли «оранжевая революция», ознаменованная майданным энтузиазмом, собственно революцией? Да, она позволила посеять ненависть и «заминировать» Украину, но действительно революционных изменений так и не произошло.

Многое говорит в пользу того, что в 2004 году в Украине произошла не столько революция, сколько регрессивный охлократический переворот. Словосочетание «охлократический переворот» я употребляю здесь не в том смысле, что был совершен переворот в пользу охлоса, но в том смысле, что этот переворот совершался при активном его участии.

И все же с этим охлократическим Майданом в новейшей постсоветской истории связано не только плохое.

Народ обдурили? Безусловно. А когда в истории его не обдуривали, народ? ЦРУ пособило? Вполне возможно, если переворот ему был выгоден, почему бы не пособить? Но с помощью ЦРУ или без нее, впервые за много лет постсоветский славянский народ показал власть имущим, что представляет собой силу, с которой нельзя не считаться. Он продемонстрировал свою силу, превратившись в толпу? Но масса людей всегда и есть толпа, даже если она возглавлена мудрым вождем. Что говорить о малограмотных, неадекватных и вредоносных вождях оранжизма? Жаждущему смысла народу они смогли предложить лишь вышиванку, Бандеру и «европейскую перспективу» стояния у парадного подъезда в ожидании халявы от равнодушного барина.

Природа власти такова, что она всегда заботится о народе опосредованно, постольку-поскольку, предполагая его прежде всего пушечным мясом для своих циничных игр. Немудрено, что пафос и энергию великолепного украинского народа использовали в своей игре дельцы от политики. Но неверно, что эти пафос и энергия исчезли в никуда.

Во-первых, сам факт существования народных пафоса и энергии на постсоветской территории есть повод для оптимизма и показатель духовного здоровья нации — даже если ориентиры, избранные этой нацией, абсолютно ошибочны. Сегодня Украина прозревает, сбрасывает оранжевые шоры, и очень хочется надеяться, народная энергия найдет лучшее применение. Хотя ситуация катастрофическая — вовсе не в последнюю очередь благодаря оранжевым.

Во-вторых, сам факт свободного проявления народных эмоций, пусть инспирированных, пусть даже несамостоятельных, есть факт положительный в стране, где властный произвол находится в порядке вещей (чиновничьим самодержавием больно ныне подавляющее большинство республик бывшего Советского Союза). В результате событий тех дней чиновник не мог не ощутить народ как грозную силу, и сам народ не мог не ощутить себя как таковую же. Сегодня он почувствовал себя разочарованным и обманутым, не просто променявшим шило на мыло, но прогадавшим, проигравшим, упустившим из рук синицу в ожидании лживого журавля — и все-таки Майдан, тот самый мелкобуржуазно-националистический, цэрэушный Майдан, дал ему уверенность в себе и возможность почувствовать собственные силы.

Люди, вышедшие на Майдан — уже не государевы, они убили в себе государство (сделав это, впрочем, ради химеры). Именно это — хорошо это или плохо? Глядя на тех, кто до сих пор не сделал этого, можно сказать: скорее хорошо. Средний советский человек мог лелеять в себе государство без особого для себя вреда — в конце концов, оно, государство-совдеп, не только неплохо (хотя и безо всяких излишков) обеспечивало его основные нужды, но и гарантировало их. Человек постсоветский продолжал по инерции ощущать государство строгим папой, хотя оно давно уже было всецело чуждым трогательно несовременному «совку» ушлым господинчиком, державшем одну руку на его, «совка», горле, а другую в его, «совка», кармане. Во времена Майдана этому господинчику дали в нос. Дали в нос под науськивания другого такого же, да еще и гораздо более вредного. И все же народ в те дни делал историю — или его руками делалась история — впервые за много лет. Народ впервые осознавал себя не объектом, а субъектом ее, пусть даже он тогда и не вполне являлся таковым. Но коль скоро он чувствует себя субъектом, пришло время осознать и свою ответственность.

В исторической перспективе позитив Майдана видится в том, что он явился прививкой против беспринципной и безответственной псевдонационалистической демагогии. Как долго будет действовать эта прививка, покажет время. О том, что она действует сейчас, повторюсь, свидетельствуют результаты последнего голосования на президентских выборах. Сегодняшний Янукович — не Янукович две тысячи четвертого, не аморфный ставленник Ахметова и Кучмы, но человек, сделавший выводы из истории пятилетней давности и единственный из всех кандидатов заговоривший о необходимости объединения страны и возврата к здравому смыслу. Хочется пожелать ему в этом успеха.