Имитация реформы

Держать человека до суда в тюрьме выгодно: его можно заставить сознаться в чем угодно и дать нужные следствию показания.

Власть видит, что давление со стороны правоохранительных органов и уголовных судов уничтожает предпринимательство, губит экономику и разрушает страну. Но власть не хочет, боится предпринять решительные шаги для исправления ситуации: надеется решить проблему, ничего не меняя по существу, а так – латая дыры по мере возможности. При этом все, в том числе и сама власть, понимают, что ничего таким образом добиться нельзя, что все это – пустые хлопоты.

Сейчас готовятся изменения в уголовно-процессуальный кодекс, согласно которым нельзя будет заключать до суда под стражу тех, кто обвиняется в экономических преступлениях. Это приведет к тому, что к обвинению в преступлениях, за которые нельзя заключать под стражу до суда, правоохранительные органы будут добавлять обвинения в преступлениях, за которые заключать под стражу можно. Потом эти дополнительные обвинения могут и отпасть, но обвиняемый все равно проведет все время следствия в тюрьме.

Это будет происходить из-за того, что следователям удобно держать человека до суда в тюрьме: и не потому, что он может убежать или помешать расследованию, а потому что в нечеловеческих условиях предварительного заключения обвиняемого можно легко сломить, заставить сознаться в чем угодно и дать нужные следствию показания – признательные или оговаривающие кого-либо.

Реформы надо начинать с изменения не процессуального, а уголовного законодательства.

Надо исключить из уголовного кодекса те преступления, которые на самом деле преступлениями не являются, а представляют собой нарушения административных предписаний, например, ведение предпринимательской деятельности без регистрации. Надо по-другому сформулировать статью о легализации преступных доходов: в сегодняшнем виде она позволяет судам произвольно увеличивать наказание за некоторые преступления в два–два с половиной раза.

Наконец, никуда не годятся оставшиеся с советских времен формулировки таких «классических» преступлений, как мошенничество, присвоение и растрата, позволяющие следствию при желании увидеть преступление там, где на самом деле имеется лишь гражданское правонарушение, обусловленное обычным предпринимательским риском. К тому же эти виды преступлений были сформулированы тогда, когда само предпринимательство считалось преступлением.

А для начала надо определить, что государство хочет: посадить за решетку как можно больше предпринимателей, чтобы они никогда уже больше не вернулись к предпринимательству, или же показать обществу, что заниматься бизнесом гораздо выгоднее, соблюдая законы, а не нарушая их. Второе имеет смысл лишь в том случае, если в стране действительно выгодно заниматься бизнесом, не нарушая законы.

Как видим, совершенствование процессуального законодательства – далеко не первое, чем должна была бы заняться власть, если бы она действительно хотела исправить положение. А так все, что она делает, – не более чем имитация движения при полной неподвижности.