"Тупик имени Путина"

Россия находится в тупике, из которого нет хорошего выхода.

Дискуссия в рядах оппозиции последних дней о «возвращении-невозвращении» Крыма, откровения заместителя главы президентской Администрации Володина о неизбежном конце России без Путина и, наконец, выступление российского президента на заседании «Валдайского клуба» с очевидностью продемонстрировали, что Россия находится в тупике, из которого нет хорошего выхода.

Действительно, возвращать Крым Украине — плохо для психики россиян, не возвращать — продолжать попирать международное право, и плохо для морального здоровья тех же россиян, отношений с украинским народом и западными демократиями.

Путин в сочинской речи и последовавших ответах на вопросы ясно дал понять, что по теме Крыма не собирается тратить время на дискуссии и, несмотря на санкции, готов к конфронтации, прежде всего с США, если те будут лезть со своим уставом в чужой монастырь.

Володин пугнул развалом ядерной державы, если Путина, не дай бог, не станет в Кремле. Пугая, он и сам, видно, боится, так как, зная слабости системы изнутри, отдаёт отчёт, что без Путина зашатается государственная конструкция, устойчивость которой поддерживается искусственным надуванием президентского рейтинг, пропагандой, коррупционно-корпоративными и полицейско-прокурорско-судейскими скрепами, а не базируется на прочном экономическом фундаменте, разделении властей, развитых демократических институтах, совершенной системе управления и политическом плюрализме.

Паники у западников пока не наблюдается. Канцлер Германии Меркель уже на следующий день после путинского выступления высказалась за продолжение санкций. Официальный представитель Госдепа Псаки отреагировала в том духе, что США продолжают настаивать на защите суверенитета и территориальной целостности Украины и не собираются идти на компромисс по принципам, на которых основывается безопасность Европы и Северной Америки. Чуть раньше президент Польши Комаровский рассказал в интервью газете Rzeczpospolita, что «весь западный мир определил» условием отмены санкций возвращение Крыма.

Меж тем удавка санкций даёт себя знать в обвале рубля, усиливающейся инфляции, беспрецедентном оттоке капитала, снижении доходов населения. Ничего хорошего российской экономике не сулит в ближайшей перспективе и некстати случившееся обрушение нефтяных цен.

В условиях очевидного тупика, в котором оказалась страна, остаётся проблема отсутствия сколько-нибудь консолидированной демократической оппозиции, которая публично заявила бы о готовности взять на себя ответственность по удержанию России от разрушения и предъявила бы обществу детальную программу действий. Однако её лидеры по-прежнему продолжают считать, что гниение режима может растянуться на десятилетия, сообразно чему выбирают неспешную тактику «малых дел».

Если абстрагироваться от пресловутых 84 процентов путинской поддержки и внимательно оглядеться окрест, то вероятность потрясений на отрезке до 2018 года после покорения Крыма и вычленения куска Новороссии значительно возросла. Знаком того, что и в Кремле допускают негативный для нынешней власти сценарий развития событий, служит, как ни странно, «благая весть» от Володина о конце России без Путина.

Всем, включая высокопоставленных чиновников, понятно, что экономика входит в штопор, из которого команда Путина-Медведева, даже если отменят санкции, вывести её не в состоянии в ближайшие годы.

Опытные биржевые аналитики и практики Слава Рабинович и Степан Демура пророчат для России тяжелейшие финансовые потрясения.

При форс-мажоре власть начнёт громоздить ошибку на ошибке, наращивая напряжение в обществе. В нынешней системе властных координат, когда всё зависит от воли одного слабо разбирающегося в экономике и превратно понимающего тренды мирового развития автократа, иного ожидать трудно.

Даже если не случится крах, а произойдёт соскальзывание в затяжной кризис, по психологической устойчивости граждан будет нанесён тяжелейший удар, особенно тех, кто способен к рефлексии; усилится нервозность и раскол в правящей верхушке.

Никуда не денешь 15 миллионов, живущих за чертой прожиточного минимума, число которых скоро, наверняка, увеличится на сотни тысяч, а то и миллионы. Утешить их будет нечем, разве что новыми территориальными присоединениями. Но, думается, что через год-другой и Крым в горле колом встанет, когда международные суды выкатят России многомиллиардные иски.

Не найдётся дома дела и для «человека с ружьём», вернувшегося из Новороссии. Этот «оруженосец» — не житель Рублёвки, а представитель 15 миллионов нищих, которого на родине ничего, кроме безрадостной жизни, не ждёт. Но он — не Григорий Мелихов-хлебопашец, не чаявший воткнуть штык в землю и встать к плугу.

Вложив в руки такого человека оружие, попробуй теперь у него, не боящегося смерти, это оружие отобрать. Конечно, очередную «освободительную войну» для него на просторах бывшего СССР сочинить можно, но, повоевавши, неимущий быстро начинает прозревать и обретать классовое чутьё. Вот и в Донбассе уже не столько за «русский мир» убивают, сколько за справедливое распределение прибавочного продукта, с которым в России тоже неблагополучно, как и сто лет назад. В голодных и холодных Донецке и Луганске зимовать не захочется, и потянется вооруженный человек в Россию, и закопает автомат до срока в укромном месте.

Год-другой экономического спада, блевотной телепропаганды, воинствующего клерикализма, полицейщины, циничного вранья, пошлости и скабрёзных анекдотов от высших должностных лиц, и стремительно беднеющий средний класс, взвыв от бессмысленности окружающего российского мира в отсутствии внятных перспектив, с неизбежностью выплеснется на улицы крупных городов.

Что бывает потом — достаточно вспомнить Майдан.

Что бывает, когда от беспросветности бытия и безнадёги прорывается вовне ненависть обездоленных людей — достаточно вспомнить Ближний Восток. Да и тот же Донбасс перед глазами.

Если к моменту начала бурления активной части социума демократическая оппозиция не сможет сорганизоваться, сформулировать привлекательные смыслы, предъявить профессиональную команду, способную не дать стране развалиться с Путиным ли, без него ли, то «конкурировать» придётся не с «Единой Россией» на выборах, а с «приморскими партизанами» за выживание на блокпостах.

Лучше ошибиться со сроками наступления кризиса, посчитав, что он случится на коротком отрезке времени, и поспешить собрать «оппозиционных технократов» для выработки смыслов (экономических, социальных, политические и т. п.), чтобы быть предельно готовыми к нему, чем дождаться «Большой Новороссии» в России.