Sapere aude — имей отвагу знать

Судя по публикациям в интернете и видеороликам киевского ТВ, мы имеем какое-то представление о методологии и стиле сообщений украинских СМИ, касающихся России. Я имею в виду только сообщения в контексте событий, происходящих на Украине и в областях Юго-Востока.

Также отмечу, что наше представление об украинских СМИ весьма грубое, без нюансов — до нас доходят в основном крайне политизированные продукты. Ясно, что украинское общество за 25 лет очень усложнилось, оно гетерогенно. К тому же, мы и раньше имели о нем очень неопределенные представления: историки и писатели, похоже, давали нам очень искаженный образ.

Скорее всего, это общество сейчас переживает глубокую дезинтеграцию и расколы — иного не бывает в условиях гражданской войны. Мы еще не имеем «карты» этих расколов, массы, потенциала и установок основных общностей. Соответственно, не имеем и «карты» разделения сообщества журналистов и вообще гуманитарной интеллигенции. Сейчас им не время откровенничать.

Ясно, что в таком положении было бы просто глупо делать суждения о состоянии умов и чувств украинцев вообще, интеллигенции или даже только журналистов. Если, к счастью, пройдет там волна психоза и фанатизма, мы снова сможем поговорить с друзьями и оппонентами, обсудить наши ошибки и провалы, помянуть тех, кого унесла эта волна. А пока мы должны смотреть, слушать и думать, а особенно взвешивать свои слова.

 Интеллектуальный и духовный ландшафт Украины нам не виден, он ушел под воду, а мы видим только пену на гребне волны.

 Тем не менее в наших СМИ разного калибра почему-то возник непонятный для меня необычно острый интерес к тому, как пресса и ТВ Украины освещают Россию. За последний месяц у меня на эту тему 5–6 раз брали интервью и даже приглашали на международный форум докладчиком. Конечно, эти наши журналисты тоже не выражают установки всего сообщества. Но, судя по ТВ, им задана начальством общая линия, которая доминирует в потоке сообщений, а он омывает мозги массовой публики (и самих журналистов). Об этом речь.

Выскажу свои соображения, которые я излагал и журналистам, но они искренне не соглашались, так что интервью или не шли в эфир, или шли в неузнаваемом виде (впрочем, до меня дошло лишь одно — в интернете, хотя все обещают прислать на сверку).

Я всегда просил перед интервью мне объяснить: почему чуть ли не главным вопросом в наших СМИ стало искажение действий России в украинской прессе? Кто-то там заявил, что Москва вооружает ополченцев, и она агрессор! Кто-то там сказал, что наши самолеты уже сбросили на Украину две ядерные бомбы! Меня спрашивают: это информационная война или это манипуляция сознанием?

Меня это ставило в тупик, и я пытался выяснить, почему их волнуют эти мелочи, а не та растущая волна хаоса гражданской войны, которая уже забрызгивает и нас, а может и захлестнуть? Неужели на планерках российских СМИ только и говорят о подтасовках украинской прессы и о том, как их назвать «по-научному»? Какая разница – информационная ли это война или манипуляция сознанием? Оба термина — шелуха третьестепенной важности в сравнении с той тучей, которая нависает над всей нашей Евразией.

России нанесен удар сильнее, чем в 1991 году, — крах СССР был подготовительной операцией.

 За последний год у нас обнаружился зияющий провал в знании и понимании того, что происходит на постсоветском пространстве, включая и территорию РФ. Но никакой мобилизации общественной мысли не происходит.

 В научном мире идет суета, изобретенная в Минобрнауке, политический класс каждый вечер устраивает цирк на телевидении, а СМИ отвлекают граждан подбрасываемыми нам провокационными «утками» киевской прессы. Ах, она говорит, что мы бросили уже две ядерные бомбы! Какое оскорбление России!

Мы не знаем, решила ли власть и хозяева СМИ отвлечь население этими шоу от главных проблем или они просто не могут сформулировать эти проблемы, тянут время, чтобы разобраться. В любом случае, общественная мысль, и так крайне ослабленная, оказалась блокированной. Люди должны знать, что произошло и куда все это катится. Отталкивать их от государства в неопределенном состоянии при новой системе угроз нельзя. Это нам дорого обойдется.