От "скважины" к новой индустриализации

Непростая международная обстановка и санкционные меры против нашей страны актуализировали вопросы обеспечения экономической безопасности России и импортозамещения. Они и стали центром повестки дня состоявшегося в Москве IХ Национального конгресса «Модернизация промышленности России: приоритеты развития», в организации которого традиционно участвуют Торгово-промышленная палата РФ и Государственная дума.

Мозговые «штурмы» на тему, как подтолкнуть российскую экономику к развитию, с начала нынешней осени идут на самых разных площадках. Выводы в зависимости от состава дискутантов  делаются часто противоположные. На Инвестфоруме «Россия, вперед!» с пониманием было встречено выступление с чисто либеральных позиций главы Сбербанка РФ Германа Грефа. В отличие от атмосферы, царившей на собрании финансистов, участники Конгресса, представлявшие реальный сектор, продуцировали совершенно другие настроения и подходы. Здесь не нашлось тех, кто готов и впредь опираться на невидимую руку рынка, тем более в рамках так и неизжитого глобального финансово-экономического кризиса. Ведь он особенно выпукло продемонстрировал одно из тотальных поражений России, как, впрочем, и всех стран СНГ, - примитивизацию структуры экономик. Да, до кризиса те, кто имеют топливно-энергетические ресурсы, чувствовали себя более или менее хорошо. Но благополучное будущее без создания современного индустриального ландшафта невозможно.

Шестилетняя борьба с кризисом позволила мировой экономике лишь избежать катастрофы, но о том, чтобы встать на путь устойчивого развития, по-прежнему остается только мечтать. Оздоровление идет медленное, с обратными движениями. И так на всех континентах. ВВП США растет на 2 процента в год, однако уровень жизни населения упал до отметки 80-х годов прошлого века. Япония, несмотря на беспрецедентную программу стимулирования экономики, имеет лишь 1,4 процента. Унылый рост в Европе недалеко ушел от российского. Неоднозначна ситуация в странах БРИКС. Китай и Индия показывают темы 7 и 6 процентов, но в первом назревает кредитный пузырь, а вторая страдает от высокого госдолга и двойного дефицита бюджета. Те же болячки у Бразилии.

Предпринятые против нашей страны экономические санкции публично засветили ее ахиллесову пяту – слабость как страны-производителя материальных благ. Вот ведь даже и вышеупомянутый Г.Греф вынужден был признал, что СССР продавал нефть за то, чтобы завезти зерно из США (уточним, фуражное), а «мы сегодня завозим почти все».

В штормовые моменты в экономической жизни должна быть усилена роль эффективной государственной политики. Помимо прочего, в условиях России она необходима, чтобы нейтрализовать негативные последствия оттока капитала (около 100 миллиардов долларов за текущий год) и падения цен на нефть. Вопросы необходимости модернизации в нашей стране обсуждаются уже с десяток лет. В мире за это время произошли кардинальные изменения и по сути сформировался новый технологический уклад, ставший ядром экономического роста в развитых странах с темпом 35 процентов в год, не устает повторять Сергей Глазьев. Идет подъем нано-, био-, IT-технологий. Их синтез резко повышает энергоэффективность производства и производительности труда, генерирует новые сферы деятельности, меняет саму человеческую жизнь, продолжительность которой в ближайшей перспективе увеличится на 10-15 лет. Словом, человеческий капитал становится решающим фактором экономического развития.

К сожалению, Россия отстает от нового этапа научно-технологической революции. У нас несовременная структура бюджетных приоритетов (расходы на бюрократию и силовые структуры превышают затраты на развитие). Это единственная большая страна, где сейчас сокращается количество ученых и исследователей. По расходам на НИОКР мы плетемся в самом хвосте не самых развитых стран и уже 20 лет довольствуемся долей 0,2 процент а на мировом рынке наукоемкой продукции. Не прекращаются пертурбации в Российской Академии наук, ничего не делается для реанимирования разрушенной отраслевой науки.

Тектонические структурные сдвиги в мировой экономике влекут за собой столько же крупномасштабные сдвиги в мировой политической и валютно-финансовой системах. На глобальном рынке обостряется конкуренция и жертвой в ней наши геополитические соперники выбрали Россию. Это наглядно демонстрирует украинская политика США. Цель понятна – ослабление и нашей страны, и Европы с дальнейшим установлением контроля над евразийским континентом.

Полного понимания того, чем чреваты для нас перемены в мире, в российском социуме нет. Мы думаем, что нашу страну просто вытесняют с европейского рынка энергоносителей и не отдаем себе отчета в том, что идет снижение потребления энергии на единицу ВВП. В рамках быстрого формирования нового технологического уклада Европе уже не нужно столько энергии. Следовательно, не избежать и разворачивающегося падения цен на углеводороды, «наше все».

Главное сегодня, уверен академик РАН, создать условия для концентрации ресурсов и капиталов в прорывных направлениях научно-технического прогресса. Во-первых, мировой опыт показывает, что для успешного прорыва за счет денежной политики нужно поднять норму накопления с нынешних 20 процентов до минимум 35 (в Китае - 45). В такие судьбоносные периоды доля кредита в экономике вырастает в 3-4 раза.

Монетаристы из финансового блока Правительства пытаются путем сжатия денежной массы и повышения процентной ставки побороть инфляцию, хотя действенным средством для этого служит только снижение издержек и расширение производства. Нынешним падением в стагфляцию отечественная экономика, говорит Сергей Глазьев, обязана неграмотной политике Центробанка. Сегодня производственные мощности в машиностроении загружены наполовину, в целом в обрабатывающей промышленности – от 40 до 80 процентов.

Не используются даже новые мощности, введенные за последние пять лет.

Во-вторых, санкции против России диктуют необходимость замещений внешних источников кредита внутренними. Наши корпорации и банки сегодня должны внешнему миру 720 миллиардов долларов, что составляет больше половины денежной массы в стране, и до конца 2015 года им нужно будет вернуть кредиторам 120 миллиардов (больше 4 триллионов рублей), при этом в обмен от ЦБ они получат всего 700 миллиардов рублей. Такая политика обернется кредитным голодом, неспособностью рефинансировать даже простое воспроизводство и спадом.

Чтобы избежать этого, следует перейти к политике создания своей суверенной системы кредита - многократно расширять каналы рефинансирования и удлинять его до 3-5 лет. Далее, нужно проводить деофшоризацию экономики, вводить понятие «национальная компания» и наращивать мощности институтов развития, позволяющих обеспечивать кредит под 2-3 процента годовых долгосрочно на основе государственно-частного партнерства.

Кто же способен сейчас дать экономике кредит, без которого немыслим рост при рыночной модели? «Заграница» в виде санкций отказалась помогать России. Население набрало огромное количество потребительских кредитов и теперь имеет долгов больше, чем сбережений, оно уже не донор. Единственный потенциальный кредитор – государство. Но пока оно изымает из экономики денег больше, чем дает. Лучом света в темном монетаристском царстве стал закон «О промышленной политике», который зампред Комитета ГД по промышленности Павел Дорохин квалифицировал как символ поворота государства от экономики «скважины» в сторону новой индустриализации и модернизации. Однако в предусмотренном им фонде поддержки опять же бюджетные средства, между тем в рыночной экономике роста без кредита не бывает.

В-третьих, все эти хорошо известные рецепты работают лишь при установлении жестких барьеров на пути утечки капитала. Вместе с ним уходит налоговая база. Многие государства для защиты от валютных спекуляций ввели налог на вывоз капитала. Без этого из страны будут вывозиться длинные деньги без налогов и возвращаться короткие – 85 процентов «иностранных» инвестиций на самом деле инвестиции отечественного же бизнеса, только через офшоры - под завышенные процентные ставки. Возможными источниками длинных дешевых денег эксперты называют акционирование пенсионных фондов, отказ от вложений в ценные бумаги правительства США под 1 процент годовых, перенастройку налоговой политики, в том числе снижение налогов для бизнеса, находящегося в труднодоступных и удаленных местах, которые имеются почти в каждом субъекте РФ, включая Подмосковье.

Тема импортозамещения, кстати, возбуждает вопрос о том, какой должна быть доля иностранного капитала в основных предприятиях промышленности. Сегодня в ряде отраслей она, мягко говоря, чрезмерна. Речь о пищевой, табачной и пивной промышленности. Из практики известно, что при превышении предела 10-15 процентов принимающая экономика начинает нести потери, поскольку отток денег в виде возврата кредитов и прибыли превосходит приток капитала. В энергетике значительная часть «иностранного» капитала является фиктивной и образовалась в ходе приватизации «РАО ЭС», когда возникла мода заводить псевдоинвестиции через офшоры, тогда как в автопроме действительно реальные иностранные инвестиции.

В-четвертых, любые принимаемые меры должны сопровождаться повышением ответственности в системе управления. На Конгрессе было упомянуто о немалом количестве средств, влитых в «Российскую венчурную компанию», «Роснано», «Сколково». На вопрос: где результаты? ответа нет.

В-пятых, вскочить на подножку уходящего поезда технологического прогресса с нынешним уровнем подготовки кадров России не удастся. Старший вице-президент по инновационному развитию ОАО «РЖД» Валентин Гапанович замахнулся на «болонскую» систему. Любопытно, что претензии к ее позициям по обучению инженерных кадров для высокотехнологичных отраслей имеются не только у российских промышленников, но и их коллег из Германии и Франции.

Развивая тему, вице-президент ТПП РФ Александр Рыбаков предложил строить работу по импортозамещению на основе пятилетних циклов планирования, отказавшись от принципов гадания о ценах нефти и газа в среднесрочной перспективе. Он подчеркнул необходимость изменения кредитно-денежной и финансовой политики и, в частности, не рассматривать пресловутое «бюджетное правило» как священную корову. Очень отчетливо прозвучала мысль, что несмотря на ряд позитивных решений по поддержке реального сектора, из-за отсутствия комплексного подхода их КПД срабатывает неполностью. Нужно радикально изменить ситуацию, при которой производство почти любой продукции в нашей стране является убыточным.

Кстати, нерентабельна и сама 9-летняя процедура принятия столь ожидаемого промышленностью нового закона. Если каждый назревший и даже перезревший нормативный акт готовить в течение десятка лет, то его актуальность будет стремиться к нулю, отметил зам полпреда Президента РФ в Уральском ФО Александр Моисеев. К тому же отсылочные параметры закона отсрочат его полноценное действие на еще какой-то срок, что снизит эффективность используемых механизмов. И это призыв к российской системе управления не только снизить бюрократические издержки своего функционирования, но и кардинально повысить качество работы. Стоять до конца на защите дискредитировавших себя ценностей либеральной модели или тем более реанимировать ее наиболее шоковые форматы, как это просматривается в денежно-кредитной политике «дорогих денег», равносильно подписанию приговора российской экономике.