"Приблизить Иран будет сложно"

Недавняя встреча в Астрахани лидеров пяти прикаспийских государств была призвана продемонстрировать готовность России ответить на санкции Запада активизацией собственной политики на нефтегазовом Востоке. Президенты России, Ирана, Казахстана, Туркменистана и Азербайджана подписали совместное заявление, один из пунктов которого декларирует "неприсутствие" на Каспии "вооруженных сил, не принадлежащих" этим государствам. С учетом оценок экспертов, по которым доказанные запасы нефти в Каспийском регионе составляют 19 % от мировых, а природного газа — около 50 %, "пятерка" может попытаться диктовать свои условия на мировом рынке энергоносителей. О том, насколько реально такое развитие событий в интервью "Росбалту" рассказал старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО Леонид Гусев.

— Встреча в Астрахани лидеров прикаспийских стран рассматривалась как некий ответ на западные санкции в отношении России. Насколько он получился существенным? Не кажется ли вам, что это лишь символический жест в сторону ЕС и США, который не будет иметь практического значения?

— Документ, подписанный в Астрахани, это такое заявление о намерениях, потому что на протяжении почти двадцати лет эти пять стран пытаются разграничить зону Каспия в своих интересах. Сейчас, вроде бы, приблизились к такому решению. Договорились о введении 15-мильной зоны для каждого прикаспийского государства, плюс еще 10-мильная зона для рыболовства. Но они об этом только заявили. Конкретного официально подписанного соглашения до сих пор нет. Оно может появиться лишь в следующем 2015 году.

— Что значит участие Ирана в этой встрече, особенно если учесть, что Запад и так снимает с него все ограничения, в том числе, на экспорт нефти?

— С Ираном у нас всегда были непростые отношения, особенно после победы там в 1979 году исламской революции. Во времена СССР они стали нормализоваться только при Михаиле Горбачеве. В 1990-е годы они были относительно ровными, но какого-то особого сотрудничества между Россией и Ираном все равно не было. Лишь с 2000-х Россия стала входить на иранский рынок. В частности, при российском участии началось строительство атомной электростанции в Бушере. Были подписаны различные договоры о сотрудничестве в области рыболовства и сельского хозяйства. Однако, несмотря на их подписание, особого развития наших отношений нет. Из сельскохозяйственной продукции Иран поставляет нам в основном фисташки, отчасти зерно...

— Почему так происходит?

— Дело в том, что Иран очень переменчив. С приходом к президентской власти в этой стране Хасана Роухани, идет постепенное улучшение его отношений Западом. Однако нужно учитывать, что у Ирана всегда были очень большие собственные интересы, как на Кавказе, так и в странах Центральной Азии. Например, при иранском МИДе ежегодно проводят международные конференции по Кавказу и Центральной Азии, куда приглашаются аналитики из Казахстана, Туркменистана, Таджикистана, Азербайджана, Грузии. Эти страны являются одним из основных приоритетов для Исламской республики Иран. Например, с Азербайджаном у Ирана безвизовые отношения.

— Судя по интересам стран каспийской "пятерки", получается, что речь все-таки идет не о глобальном, а о сугубо региональном проекте...

— Конечно, это чисто региональный проект. Ведь дело касается только пяти стран, граничащих друг с другом по Каспию. Дальше этого пока не идет. Даже близлежащую к Каспию Армению на нынешний саммит не пригласили.

— А в чем интерес России в сближении с Ираном?

— Наши две страны имеют больше половины всех мировых запасов природного газа. Россия — примерно 40%, Иран — 11%. Именно поэтому совместно с Ираном и Катаром в нулевые годы мы пытались создать "газовый аналог" ОПЕК (международной организации, объединяющей большинство стран-экспортеров нефти, — "Росбалт"). Но тогда не получилось. Во многом из-за откровенно антизападной политики иранского экс-президента Махмуда Ахмадинежада, которая усилила санкции в отношении его страны. Сейчас в Иране новый, более либеральный президент Роухани и вновь пошли разговоры о возобновлении проекта Nabucco (речь идет о строительстве магистрального газопровода в Европу в обход России). Конечно, нам это очень невыгодно, мы хотели бы приблизить Иран к себе, хотя это сложновато — он тоже проводит многовекторную политику. У Тегерана большие интересы и в Китае, и на Западе, и в Центральной Азии, и на Кавказе.

К сожалению, Иран — довольно сложная страна и сотрудничать с ним непросто. Они могут что-то обещать, о чем-то с ними можно договориться, но потому они вдруг отходят от этих договоренностей. Те же энергоблоки в Бушере строились с участием России лет 13, потому что очень часто работа останавливалась порой на полгода: то из-за задержек с оплатой работ, то из-за предъявления каких-то претензий иранской стороной...

— Можно ли сейчас говорить о проекте создания некоего "прикаспийского ОПЕК" в том, что касается ценовой политики на энергоресурсы, или каждая из каспийских стран все равно будет "тянуть одеяло на себя"?

— Я бы все же не стал говорить сейчас о том, что создается "прикаспийский ОПЕК". Все страны региона очень разные и преследуют очень разные интересы, особенно в нефтегазовой сфере. Например, Туркменистан с начала провозглашения своей независимости объявил себя нейтральным государством, не входит ни в какие блоки, проводит свою политику. Он сотрудничает и с Россией, и с Ираном, построил газопровод через Узбекистан и Казахстан в Китай.

Такую же многовекторную политику проводит и наш ближайший союзник — Казахстан. Астана поставляет свою нефть и в Россию, и через нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, идущий в Турцию. У него также очень мощное сотрудничество в этой сфере с Китаем. Например, были построены две ветки нефтепроводов из Центрального Казахстана в Китай. Поставляют казахстанцы туда и газ.

— Та же ситуация, насколько я знаю, и с Азербайджаном?

— Совершенно верно. У нас есть своповые закупки азербайджанского газа через границу с Дагестаном, но, в то же время, существует и упомянутый нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, поставляющий нефть в Турцию, и газопровод Баку-Тбилиси-Эрзрум, поставляющий газ и в Турцию, и в Евросоюз. В планах строительство еще одного азербайджанского газопровода в Европу.

Так что каждая из трех перечисленных выше стран проводит энергетическую политику сугубо в своих интересах. Россия с каждой из них сотрудничает в этой сфере, но на двухсторонней основе. Какого-то общего договора между ними нет.

— То есть, перспективы создания "газовой ОПЕК" в каспийском регионе весьма туманны?

— Это точно. Тема поднималась еще в 2008 году, тогда тоже казалось, что все уже было согласовано, но затем сорвалось, потому что стали доминировать интересы каждой страны в отдельности.