Импортозаблуждение вместо импортозамещения

После того как Россия решила отказаться от закупок некоторых продуктов в странах Запада, выявился ряд весьма неприятных обстоятельств. Мы можем есть, например, свою птицу, но эта птица обычно ест зарубежные корма. Мы можем выращивать свои овощи, но эти овощи часто произрастают из зарубежных семян. Мы можем покупать рыбу в Чили, но там ее производит филиал норвежской компании — то есть купим у тех же буржуев, только переплатим за транспортировку.

Чем больше появляется информации, тем менее ясно, ради чего вся эта история затевается. И самое главное: если следующим этапом антироссийских санкций станет, скажем, эмбарго на поставки семян, кормов и всего такого прочего, то как мы, собственно, будем выкручиваться из ситуации? Ведь на поверку выходит не столько импортозамещение, сколько импортозаблуждение.

Понять всю глубину проблем, которые перед нами встанут, пока невозможно. Скорее всего, новые печальные для нас факты будут выявляться со временем. Но общая логика нарастания трудностей станет ясна, если бросить ретроспективный взгляд на проблемы советской экономики.

Хозяйственная система сталинского времени была устроена предельно просто.

Есть в закромах хлеб – уже хорошо. Люди сыты, довольны. Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство. А также за юность, зрелость и старость.

Есть в магазинах ткань – еще лучше. Можно одежду сшить, не ходить в лохмотьях.

Есть у страны металл и электроэнергия – просто прекрасно. "Броня крепка, и танки наши быстры…". "Из сотен тысяч батарей за слезы наших матерей…".

Впрочем, с вооружениями даже в сталинское время дело обстояло не совсем по-советски. При производстве простых товаров экономика была плановой, а при производстве технически сложной продукции – конкурентной. Разного рода КБ соревновались между собой, поскольку должны были обеспечивать качество, сопоставимое с качеством вероятного военного противника. Нельзя было просто нашлепать множество танков или самолетов, как шлепали башмаки для народа.

А дальше наше общество стало все более усложняться. Когда люди захотели вместо куска хлеба иметь разнообразный стол, плановая система перестала быть приемлемой для сельского хозяйства. Когда люди захотели носить модную одежду, плановая система перестала быть приемлемой для промышленности. И когда власть в лице Горбачева это, наконец, признала, система рухнула.

Если бы мы смогли умерить свои потребности так, как это сделали в Северной Корее, экономика сталинского типа неплохо работала бы и сейчас. Каждый брал бы по миске риса, а потом пел про крепкую броню и про сотни тысяч батарей. Но вот беда: очень уж мало тех, кто готов на деле (без вранья) ограничить потребности. А духовные лидеры, что читают нотации об умеренности, сами себе ни в чем не отказывают.

В общем, не вышло у нас северокорейского общества. И по той же примерно причине не выйдет системы импортозамещения, прописанной стране кремлевскими мудрецами.

Дело в том, что когда мир наелся, оделся и вооружился на базе рыночной экономики, люди захотели иметь всякие навороченные технические штучки типа компьютеров и мобильных телефонов. И обнаружилось, что даже обычного рыночного хозяйства для этого уже недостаточно. Возникло глобальное рыночное хозяйство, при котором мозги могут быть расположены в одной части света, а руки – совершенно в другой. Мозги требуют комфортабельной жизненной среды. Руки – гарантированной миски риса. Если попробовать поменять их местами – ничего не получится. Либо технических штучек вообще не будет, либо они станут чрезвычайно дорогими.

Как устроено производство в сфере высоких технологий, интеллектуалы сегодня хорошо понимают. Поэтому даже в кремлевско-патриотических кругах не слишком популярны идеи закрыть страну от импорта целиком и приказать Шувалову обеспечить бесперебойное производство айпада с портретом Путина, а Дворковичу – айфона с портретом Медведева.

Однако еще неделю назад этим кругам, по всей видимости, казалось, будто существует сравнительно примитивное производство сельскохозяйственной продукции, в котором импортозамещение может произойти без особых проблем. Картошка – не айпад, а котлета – не айфон. Устройство у них предельно простое. И если мы чего-то в сельском хозяйстве не делаем сами, то исключительно в силу дурости исполнителей и недостатка твердости властной вертикали.

Увы, довольно быстро выяснилось, что глобализация далеко зашла даже в самых примитивных сферах производства. Например, нашим начальникам представлялось, будто рыба – это такая предельно простая конструкция, которая плавает в море и ждет, пока ее оттуда выудят. Но оказалось, что рыба – это сравнительно сложное устройство, которое производится из мальков в специально отведенных для этого местах. А мальки выращиваются за границей, поскольку это – иная, значительно более сложная технология.

Похожая ситуация складывается с мясом и кормами, с растениями и семенами. По сути дела, общая картина производства здесь не сильно отличается от сферы высоких технологий. И только благодаря этому, собственно говоря, мир к XXI веку преодолел угрозу голода, о которой не говорил раньше только ленивый, ссылаясь на быстро растущую численность населения планеты.

Естественно, мы можем на все это плюнуть и попытаться ради идеи импортозамещения, сменившей идею модернизации, организовать производство сельхозпродукции так, как это было лет сто назад. Кинем в землю клубень – чего-нибудь вырастет. Пошлем в море рыбаков – чего-нибудь поймают. Но есть большая вероятность, что, действуя дедовскими методами, мы и продукцию будем получать в тех объемах, которые были у дедов. Даже при рыночной экономике. Поскольку, хотя рыночная экономика значительно эффективнее плановой, но замкнутая в границах отдельного государства она теряет многое из того, что делает хозяйство XXI века высокопроизводительным.

Честно говоря, я не знаю, что выйдет из подобного эксперимента. Возможно, все окажется не так уж и плохо. Но хорошо было бы, если бы опыты все же ставились не на России.

Кстати, не хочу делать вид, будто я, в отличие от властей, с самого начала знал, какие провалы обнаружатся в нашей политике ответных санкций. О чем-то, конечно, догадывался, но кое-что оказалось для меня сюрпризом, как и для множества других экономистов. Однако отличие профессионального экономиста от профессионального начальника состоит в понимании того, насколько сложно устройство современного мира и насколько опасно принимать скороспелые решения, исходя из мысли, будто бы мы все знаем.

Экономисту известно, что по мере реализации всяких государственных мер (в том числе санкционных) обязательно будут выявляться всякие нестыковки, грозящие серьезными провалами. И чем радикальнее государство ломает сложившуюся рыночную систему, тем серьезнее окажутся эти нестыковки. Предсказать конкретно, где окажется узкое место, возможно лишь в исключительных случаях. Но о том, что проблемы возникнут обязательно, можно говорить с уверенностью.

Начальник, в отличие от экономиста, полагает, что мир устроен довольно просто. Большую часть хозяйственных связей мы уже знаем. А если чего не знаем, дадим приказание Шувалову или Дворковичу разобраться и доложить. Причем они обязательно в деле разберутся, поскольку зарплату за это получают.

Именно подобные представления о всемогуществе чиновничьего гения – главное препятствие на пути нашего развития. И до тех пор, пока в Кремле будут думать, что законы, принимаемые Думой, могут изменить объективные экономические законы, мы будем снова и снова наступать на старые грабли.