Продуктовые санкции заставят 30% россиян недоедать

Ограничения на ввоз импортных продуктов ставят на грань выживания порядка 30% российских семей. Уже сейчас они экономят на пище и недоедают – не получают необходимое количество калорий и питательных веществ, рекомендованное Минздравом. После запрета их рацион еще больше оскудеет, а общее число недоедающих вырастет. К такому выводу приходит директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда.

«Из-за ограничений на импорт продовольствия увеличится риск роста доли населения, которое не сможет обеспечить себя минимальным необходимым питанием», – прогнозирует она. Причины две: во-первых, продовольствие в целом подорожает из-за снижения конкуренции производителей. Во-вторых, из российских магазинов исчезнут отдельные дешевые товары, которыми питались в основном малоимущие: куриные «ножки Буша» из США, украинский сыр, украинская говядина.

О том, насколько критична эта проблема, можно судить по отчету РАНХиГС «Продовольственная безопасность в России», подготовленному в феврале 2014 года. Шагайда и ее коллеги проанализировали данные Росстата о потреблении продуктов питания российских домохозяйств и пришли к выводу, что порядка 30% беднейших семей съедают существенно меньше нормы по всем продуктам, кроме сахара.

Примерно 10% самых бедных уже находятся на грани риска, за которой возникает угроза жизни – их рацион содержит лишь 65,5% белка от нормы, рекомендованной Минздравом. При этом 30% самых богатых семей, наоборот, существенно переедают. Поэтому средние показатели выглядят в целом нормально. Если сравнить фактическое потребление с рекомендациями Минздрава, выходит, что аж 70% россиян недополучают необходимые калории. На самом деле цифра не вполне показательна, потому что эти нормы потребления заметно различаются по возрастам и в зависимости от уровня физической активности человека. Авторы отчета приводят нормы для мужчин и женщин 32–39 лет со средней активностью. Тем, кто моложе, нужно съедать больше, а старшим – меньше. Но данных о потреблении каждого конкретного россиянина в сравнении с нормой нет.

Эти расчеты очень примерны, предупреждает Шагайда. Они основаны на масштабном обследовании Росстата, в котором участвовали десятки тысяч домохозяйств во всех субъектах России – респонденты по памяти перечисляли все, что съели за сутки накануне опроса. Затем все семьи были поделены на 10 групп в зависимости от уровня доходов – по 10% семей в каждой группе. Для каждой группы считалось среднее значение по каждому показателю. В итоге исследование не охватывает тех людей, которые постоянно проживают в казармах, больницах, монастырях. Зато учитывает питание в кафе и ресторанах.

У Росстата есть и другой метод расчета потребления еды: он запрашивает информацию о количестве произведенных и проданных продуктов у производителей (включая частные хозяйства) и торговцев, затем вычитает экспорт и прибавляет импорт по данным ФТС, а то, что получилось, делит на всех россиян. При таком подходе некоторые показатели заметно изменятся. Например, домохозяйства, по опросам, в среднем съедают 65,6 кг картофеля на человека в год, а по данным производителей и торговцев выходит почти в 2 раза больше – 113,8 кг. Объяснить это разночтение можно тем, что значительная часть выращенного и даже проданного картофеля портится на всех этапах хранения и транспортировки – на самом деле люди съедают меньше. Так что данные опросов представляются более корректными. Впрочем, по другим продуктам расхождения невелики.
Наталья Шагайда проанализировала основные товары, которые теперь подпали под запрет, и обнаружила три группы, критически важные для бедных слоев. Она уверена, что государству необходимо поддержать малоимущих россиян, и предлагает ввести для них продуктовые талоны. 

Наталья Шагайда, директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС

Запрет касается не только дорогой, но и дешевой продукции.

С запретом продукции с Украины исчезает дешевый украинский сыр (сейчас его доля в импорте более 11%), охлажденная говядина (13% в соответствующем сегменте), у которой цена ниже, чем у других поставщиков. Замена дешевых «ножек Буша» (доля в импорте курятины около 50%) курами из Бразилии приведет к необходимости увеличения расходов почти в 2 раза. Во всяком случае по статистике соотношение цен именно такое. До этого запретили ввоз продукции из Молдавии. Это означает, что самой дешевой черешни также не будет на рынке. Для бедного населения эти продукты просто исчезнут.

Кроме того, закрытие рынка всегда приводит к росту цен. Когда Россия присоединилась к ВТО, в середине лета прошлого года цены на свинину, например, упали, и наши производители просто застонали. Потом Россельхознадзор по разным причинам стал ограничивать ввоз то из одной, то из другой страны – цены стали расти. В условиях, когда не надо бороться за рынок, у производителей, конечно же, будет желание повысить цены. Объяснение всегда есть: модернизацию нужно проводить, издержки производства в России выше. И будут правы: и нужно, и выше. Только при этом российский потребитель будет нести эти расходы.

Государство вряд ли сможет удерживать цены на социально значимые товары. Нет такого положительного опыта. В Белоруссии, где цены на некоторые продукты устанавливаются административно, производители этих товаров работают просто на грани закрытия. В итоге правительство каждый год вынуждено сокращать этот список, а производители находят обходные пути. Если творог регулируется, то производители фантазируют, и у них получается не творог, а «творог-новинка» или «творог с кальцием».

Раньше российскому правительству нужно было думать, как обеспечить продовольствием только города, так как сельские жители многое выращивали сами. Сейчас они больше покупают в магазине, чем выращивают. Осталось только два продукта, которые преимущественно производятся в их хозяйствах: картофель и овощи. Теперь нужно думать за всю страну.

Мы говорим уже лет двадцать, что нужно вводить новые меры поддержки местных производителей, например, через поддержку малообеспеченных семей. Сейчас у около 30% населения рацион питания существенно хуже рекомендованного. Для таких граждан нужна поддержка. Тем более если цены вырастут. Но не талонами на сколько-то килограммов еды, а на сумму, за которую они могли бы купить набор продуктов по рекомендуемой норме. Если этими талонами можно было бы расплачиваться, только покупая у местного сельхозпроизводителя, то была бы поддержка всем. Фермер бы обменивал талоны на деньги в банке, у него бы рос рынок сбыта. Семья могла бы пополнить свою продуктовую корзину. Тогда можно было бы помочь местному производителю, не вмешиваясь в рыночный механизм ценообразования. Но нужны особые нормы для этого. Их и нет.

У нас традиционно продовольственную безопасность понимают как самообеспеченность продуктами собственного производства. Но в широком контексте продовольственная безопасность – это когда люди имеют экономический доступ к продовольствию. Страна должна стремиться к производству достаточного количества продуктов для своих нужд, когда для этого есть сравнительные преимущества. И должна быть в состоянии импортировать доступное для граждан продовольствие, если требуется. Но это для нормальной ситуации. У нас после введения санкций этот тезис уже не срабатывает. Все говорят о своем производстве. Но нужно говорить еще и о том, какой ценой.