Европа и Россия: убожество философии

Подкуп западных интеллектуалов и экспорт специфической идеологии - давняя забава российских правителей. Нынешние властители Кремля делают ставку на размер гонораров своим агентам влияния.

Для больших завоеваний нужны крупные концепты, мощная идеология с привлекательной для миллионов людей системой лозунгов. Даже тоталитарные режимы не могут длительное время существовать, опираясь только на физическую силу. Они нуждаются не только в терроре, но и в догме и чудесах, то есть требуется какое-то массовое учение, которое должно дать ответы на многие вопросы с претензией на их истинность и предложить общую мечту, идеальное видение ближайшего и отдаленного будущего. Бывшие узники социалистического лагеря, пережив полный крах принудительной коммунистической утопии, ринулись на Запад, чтобы присоединиться к реально воплощенным идеалам прав человека, свободы, правового государства, социального общества. Понятно, что с позиции вечности» эти идеалы также еще отнюдь не идеально воплощены в жизнь и в западном мире, однако являются чрезвычайно красноречивыми в демонстрационном эффекте с достижениями тоталитарных систем.

Ни одна физическая сила, если она претендует на доминирование в мире или крупном регионе, не может быть молчаливой, всегда требует определенной программы, какой-то манифестации своих смыслов и предложений, как говорят, urbi et orbi. В конце концов, речь идет не только об оправдании своих действий перед другими, но и про необходимость самооправдания, объяснение самим себе, что и во имя чего делается, почему поступать именно так, а не иначе.

Итак, для масштабных геополитических планов нельзя обойтись без определенной политической философии, с которой надо обратиться к сообщникам и оппонентам, сторонникам и противникам. За некоторых обстоятельств через свои теоретически-пропагандистские добродетели такая философия может способствовать экспансии или через свои недостатки, как недостаточная конкурентность, пошатнуть ее.

В истории России было несколько этапов теоретического обоснования экспансионистского сладострастия, оправдание безудержного гона к увеличению своих границ и стремление властвовать над миром, диктуя ему свои представления про политической норму и надлежащий глобальный уклад.

Когда Москва только-только сформировалась и начала выходить из северо-восточного медвежьего угла Европы, программу ее действий очертил монах Филофий: «Два Рима падоша, третий стоит, четвертому не быть. Москва - третий Рим!». Речь шла о том, что Московия имела претензию на роль гегемона всего восточно-христианского мира после краха Византии, которая пала под ударами турок. Речь шла о намерениях вести жестокую борьбу против западного христианства против ислама, претендуя на место одной из супердержав тогдашней ойкумены. Тезис Филофия почти два века был ориентиром для московской элиты.

В начале XIX века возникла необходимость в осознании внутренних идеологических основ империи, которые бы обеспечивали ее прочность, без которой нельзя было выполнять внешние геополитические задачи. Такие основы предложил министр народного просвещения граф Уваров в его знаменитой триаде: «Православие, самодержавне, народность». Более или менее удачно эта триада цементировала империю и оправдывала ее завоевания вплоть до 1917 года.
А потом пришла большая международная социальная утопия «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», приватизированная Россией, которая охотно взяла на себя функции центра мировой революции и столице прогрессивного человечества. Утопия отнюдь не противоречила российской имперской традиции. Как остроумно выразился один из большевистских главарей, международный авантюрист Карл Радек: «Не получилось у нас с третьим Римо, получится с Третьим Интернационалом!». Действительно, пропаганда социальной справедливости, власти, что якобы принадлежит трудящимся, такого себе Царства Божьего на Земле, отечества пролетариев всего мира дала Москве миллионы искренних «полезных идиотов» (по выражению Ленина) во многих зарубежных странах, а разведке ЧК - ГПУ - НКВД - КГБ - тысячи агентов-энтузиастов, которые считали, что тоталитарный СССР является воплощением лучших грез человечества. Достаточно вспомнить, что знаменитый суперагент КГБ британец Ким Филби, который принадлежал к аристократии Соединенного Королевства, вступил в контакт с советской разведкой из-за того, что был фанатичным приверженцем красной Москвы, как и его друзья из так называемой кембриджской пятерки.

Несколько десятилетий Кремль мог охотно манипулировать многими западными интеллектуалами левого идейно-политического направления. Среди них есть и довольно значительные фигуры европейской культуры: Бернард Шоу, Лион Фойхтванґер, Анри Барбюс, Луи Арагон, Ромен Роллан и др. Разочарование в этих кругах началось только после подавления советскими танками Пражской весны 1968 года.

Однако «полезных идиотов» (и необязательно левых) там и до сих пор хватает. Однако это явление, в отличие от времен СССР, уже не является массовым.

Крах коммунистической утопии стал и крахом глобального мирового влияния Кремля. Сейчас ощущается драматический для России вакуум идей, который отнюдь не могут заполнить приближенные к российской власти «городские сумасшедшие» вроде Дугина и Проханова с их идеологическим шаманством. Максимум возможного - убого-провинциальный узконациональний концепт «Русского мира», с которым даже не до каждого этнического россиянина можно достучаться, а что уж говорить про Балтию, Центральную Азию, Закавказье, Украину... Этого мало для доминирования не то что в мире, но и на постсоветском пространстве. Москва еще может некоторое время поспекулировать на слепоту (что уже демонстрирует признаки ироничности) Мероприятия, что и дальше считает Россию демократическим государством, несмотря на диктатуру спецслужб и фюрерскую автократию Путина. Однако в целом сегодня Москве остается только безыдейное банальное насилие и не менее банальный подкуп. Одна на Западе эти вещи срабатывают сейчас, как и сотни лет назад. Сказывается опыт ЧК - ГПУ - НКВД - МГБ - КГБ, обогащенный достижениями традиционного российского империализма и антизападничества. Путин экспортирует коррупцию на Запад и делает это довольно успешно, как раньше Российская империя, а Запад, как и раньше, охотно коррумпируется.

Официальный Петербург использовал подкуп иностранных общественно-политических и культурных авторитетов еще с начала ХVIII века (хотя Московия и раньше этим не гнушалась). Интересно, как эта страна заставила Европу отказаться от традиционного наименования «Московия» и перейти к желаемому для нее названию «Россия».

Царский посол в Париже Волков предложил Петру I изменить негативное мнение французского общества в отношении России, подкупив редакторов газет. Для позитива считали нужным нанять с десяток главных журналистов и писателей, которые обязывались писать соответствующие апологетические статьи. Например, классик французской литературы Фонтенель создает текст «Похвала Петру!». Не стеснялся зарабатывать на подобострастии даже Вольтер и сам признавал, что в своих писаниях на российские темы вел себя как «совершенный облесник». Его соотечественник Д'Аламбер дал такую оценку «российским» произведениям философа: «О Боже мой, действительно этот восьмой том Вольтера (содержащий «Историю Петра I») вызывает отвращение низотностью и плюгавостью своих похвал. Действительно, стоит иметь ежегодную ренту в 10 000 ливров, жить в свободной стране и написать такую историю!». Французы подозревали, что в создании этой «истории» принимали участие петербургские цензоры. Великий философ и писатель в этом деле показал себя весьма циничным человеком, потому что не имел иллюзий в отношении России и в 1760 году высказался по Россию так: «Обычаи там такие же тяжелые, как и климат, зависть к чужакам предельная, деспотизм безграничен, общество ничтожное».

Екатерина II с целью адаптации своих интересов французских энциклопедистов купила за 15 тыс. ливров библиотеку Дени Дидро и назначила его пожизненно заведующим этой библиотеки с выплатой 1 тыс. ливров ежегодно. Денни Дидро! А мы говорим про экс-канцлера Германии Ґергарда Шредера... Вольтер писал, что Екатерина II стала «настоящей добродейкой Европы».
Украинский исследователь в эмиграции Павел Голубенко писал: «Тайная полиция, или «III Отделение Канцелярии его Императорского Величества», держала за рубежом своих специальных агентов, задачей которых было помещать в иностранной прессе соответствующие пропагандистские статьи о России, подкупать с этой целью редакторов газет и журналов». Одним из таких агентов был Яков Толстой, о котором российский посол во Франции писал шефу жандармов Бенкендорфу: «Он мог бы тогда обрабатывать прессу, так сказать, под шумок, а те связи, которые сложатся у него силой самого его служебного положения, значительно облегчат ему возможность получить влияние в литературных кругах». Сам Толстой считал, что во взаимоотношениях с французскими журналистами и редакторами надо «действовать путем обещаний наград и теперь же раздавать их некоторым лицам, которые оказали услугу нашему делу». В Петербурге пытались использовать за определенную сумму в интересах своей пропаганды даже Оноре де Бальзака.
Однако, прошло более 200 лет. Что изменилось в России и что изменилось в Европе? Разве что цены, суммы гонораров... Евразийские цены, как и раньше, побеждают европейские ценности. И это самая большая проблема современного человечества.