О закрытом и открытом обществах

Наши разговоры о тектонических сдвигах, возможно, скоро завершатся. Не по причине исчерпанности темы, а, скорее, потому, что рано или поздно должны завершаться дискуссии на заданную тему, хотя в обществе тема сохраняет значимость и со временем обретает новые ракурсы и новую остроту. 

Но сейчас я хотел бы закрыть один из важных вопросов, представляющих в современном обществе далеко не исчерпанный интерес. Это вопрос о закрытом и открытом обществах. 

Чем больше я размышляю о сущем, тем больше растёт моя уверенность в культурном прогрессе человеческого общества. Помню, как прогресс стали ставить под сомнение, особенно когда современное общество болело нацизмом и коммунизмом, когда в нашу жизнь возвращались какие-то явления, которые к числу достижений цивилизации никак нельзя было отнести. Вопрос о деградации тогда оказывался столь же правомерен, как и вопрос о прогрессе как неуклонном тренде развития. 
Вопрос о разграничении закрытого и открытого обществ, насколько я знаю, поднял Карл Поппер (1984). «Переход от закрытого общества к обществу открытому, – писал он, – можно охарактеризовать как одну из глубочайших революций, через которые прошло человечество («Открытое общество и его враги». В русском переводе Садовского, 1992 г., Т.1, с. 220). Стало быть, можно сказать, что это был своего рода тектонический сдвиг в социальной жизни. 

Закрытое общество характеризуется тем, что связи между его членами обусловлены традициями, обычаями, но не рациональным выбором. В нём господствуют родственные или коллективистские представления, чётко определяемые и значимые отношения «свой – чужой». Индивид, как правило, не обладает свободой выбора. Соответственно в закрытом обществе изменения редко являются следствием сознательных усовершенствований в общественных интересах. 

В открытом обществе преобладают деперсонифицированные взаимоотношения и связи, носящие деловой и правовой характер. Открытость определяется не только тем, что индивид гораздо более свободен, но и лично ответствен. Социальные ограничения не связаны со статусом, с положением индивида в обществе, права человека носят универсальный характер, не порождая тех или иных привилегий. 

Теоретический и исторический анализ показывают, что открытые общества развиваются быстрее и эффективнее, чем закрытые. По сути, они более прогрессивны. 

В работах Дугласа Норта и его коллег («Насилие и социальные порядки», 2011 г.) применяются несколько иные понятия – порядки (общества) закрытого и открытого доступа. Закрытый (ограниченный) доступ имеет в виду общества, где у каждого вида элиты есть привилегии, доступные этой элите. Она может бороться за свои привилегии с другими, рискуя потерпеть поражение. Но она может вступить в соглашение с другими элитами, снизив свои привилегии с тем, что другие поступят так же и взаимная борьба будет ослаблена или прекращена. Если это происходит, то уровень привилегий для разных элит и общества в целом снижается, а с ним снижается степень закрытости общества. Ему же авторы ставят в соответствие понятие «естественное государство». 

Общества с открытым доступом появляются вследствие развития обществ с закрытом доступом путем постепенного снижения ограничений доступа для граждан и уменьшения привилегий для элит.

Сами эти процессы мотивируются стремлением элит к сокращению угроз насилия. Ограничение насилия осуществляется посредством институтов (правил игры) и организаций (групп индивидов). Важно, чтобы организации были безличными (деперсонифицированными). Способ решить эту задачу – сделать организации постоянно действующими. 
«Безличность фундаментально изменяет природу конкуренции. Безличные рынки и безличный обмен… являются особенностью общество открытого доступа» (там же, с. 72) 

Йозеф Шумпетер описал конкуренцию как процесс инноваций и изменений в экономике и политике, назвав его «созидательным разрушением». Конкуренция в экономике всё больше становится мотивом к созданию новых товаров и услуг, а не просто снижения цен на них и повышения качества. Очень важное замечание! (там же) 
Оно обогащает понимание природы «созидательного разрушения» и новой динамики экономики, характерной для открытого доступа. 

На мой взгляд, понятия открытости и закрытости у Дугласа Норта и его коллег по сути не отличаются от понятий Карла Поппера, но они более содержательны. И можно сказать, что наше время во многих отношениях характеризуется как процесс перехода от закрытых обществ (с порядками закрытого доступа) к открытым обществам (с преобладанием порядков открытого доступа) 

Чтобы ещё больше упростить понимание процессов, ныне происходящих в мировом сообществе, даже, возможно, примитизировать их с целью выделения ясной картины, позволю себе рискованный вывод: открытое общество сегодня – это, во-первых, свободная и эффективная рыночная экономика с конкуренцией инноваций и минимумом регулирования, а, во-вторых, – верховенство права, безличное правовое государство и демократическая политическая система, рынок и демократия. 
В мире происходит переход к открытому обществу. Страны, перешедшие или далеко продвинувшиеся к нему, выделяются более высоким уровнем развития и благосостоянием населения. Наиболее продвинулись страны Западной Европы и Северной Америки, а также Восточной Азии. Это где-то 1 млрд. чел. населения и половина мирового ВВП. 

Такие страны как Россия, Китай, Индия, Бразилия, ЮАР, Турция – развивающиеся, находящиеся на более ранних этапах перехода к отрытому обществу. В них действуют как силы, толкающие к нему, так и противодействующие силы, тормозящие развитие, стремящиеся сохранить традиционные порядки, а с ними ограниченность доступа к благам и привилегиям, а стало быть – закрытость общества. 

Россия занимает особое положение в ряду развивающихся стран. Из-за пережитого коммунистического режима, последовавшей за ним демократической революции и рыночных реформ, она, по-моему, особенно чувствительно переносит обратные процессы, тормозящие динамику открытости. Хочу подчеркнуть: не возврат к старым порядкам, а попытку удержать их как символы силы и величия государства. Однако время уже другое.