Путин определился с экономикой страны?

Мучительным, но и сладким занятием Горбачева у власти было выслушивание экономистов в надежде получить спасительный рецепт для упавшей советской экономики. В этом отношении он ничем не отличался от своих сограждан из числа наиболее политэкономизированных. Ему, как и нам, было очень трудно оттого, что – сколько экономистов, столько и рецептов. Слушаешь одного – как верно! Слушаешь другого – Господи, да это же как раз то, что надо! Слушаешь третьего – вот оно, вот, как же я, дурак, вчера думал, что оно – совсем другое! 

В таком же состоянии пребывал все эти годы Путин. Никого, даже своих чекистов, он не слушал так неутомимо и жадно, как экономистов. Как и должно быть в роковые минуты, участники консилиума разделились на две партии. Это либералы и их противники. Когда следишь за их борьбой, невольно радуешься, что не тебе принимать решения. Либералы – карьерные чиновники в ранге министров и около того, их противники – в основном, академики, среди которых (без шуток) и Глазьев. Либералов они кличут глупцами, те в ответ поступают поистине бесчеловечно: не обращают на них внимания. Поскольку либералы-министры – это кадры Путина, то давно не скрываемая академическая ненависть к ним под конец перешла в неистовство. Борьба, таким образом, велась, и день ото дня обострялась, за Путина.

Академики наступали. Им казалось, что они забивают гол за голом в ворота либералов, но ничего не добивались, ибо те не выходили на поле. Когда Путин спрашивал, почему они так себя ведут, отвечали, что общаться с неграмотными людьми – удел политиков, а они-де не политики. Можете себе представить состояние академиков, на которых эти выскочки смотрят, как психиатры – на пациентов, страдающих бредом реформаторства? Вот что происходит в России, кроме "Болотного дела", Олимпийских игр, Крымской войны и украинских выборов. Последняя уловка академиков – объявить себя вне политики, отчего только яснее стала идеологическая подоплека дела.

И здесь внимание, простой читатель! Сейчас мы скажем о величайшей странности последних лет в российских верхах. Люди Путина спокойно говорили ему (своими, понятно, словами), что ни черта не выйдет, если не покончить с путинизмом, академики же вопили, что это – не больше, чем политизированное пустословие, настаивая, что и при путинизме можно добиться высоких темпов. Казалось бы, Путин должен был быть всем существом с академиками, раз они обещали ему успех без покушения на его режим, а он (не режим, а Путин, но отчасти и режим, режим – тоже) продолжал пребывать в лагере своих идейных могильщиков, если не бояться сильных выражений.

Понимайте как хотите.

Экономика – такая хитрая или, наоборот, бесхитростная материя, что занимающийся ею и тем более интересующийся не может, при всем желании, отвлечься от своей веры. Тем не менее Путин до последнего времени лучше чувствовал себя, как сказано, в компании либералов, по-гайдаровски зацикленных на оздоровлении институтов. Получается, что якшался он с ними вопреки своей чекистской природе. С академиками же он, кажется, боялся оставаться наедине. Правда, они, как не раз выяснялось после того, как толкли воду в ступе, в принципе не выступали против нормальных институтов: хуже, мол, не будет. Действительно, как может быть хуже большинству населения, если начальство станет меньше красть и ловчить, а суды будут больше походить на суды? Таким образом, все, казалось, могло бы разрешиться почти рутинной сделкой: мы, академики, готовы терпеть вас, либералов, лишь бы вы приняли хоть некоторые наши предложения. Например, поддерживать образование и здравоохранение парой процентов бюджетного дефицита, меньше подавать воды на мельницу экспортеров.

Но либералы ни в какую. Завершилась эта история только что, и таким манером, который до западных санкций казался маловероятным. На Петербургском форуме Путин объявил нечто, чему либералы если и поверят, то не сразу и со скорбью. Центральный банк отныне будет заниматься инвестициями. Деньги налогоплательщиков пойдут на капитализацию госбанков. Инвестиции будут лихо, почти не глядя, подкрепляться госгарантиями. Не бизнес будет решать, на чем заработать, не рынок будет оценивать его расчеты, а все это будет делать чиновник-вор, а если не вор, так еще хуже. Это стоит всех мыслимых карательных мер со стороны всех частей света. Вот на что способен обескураженный человек, у которого нет своих экономических (и только ли экономических!) убеждений. Вдобавок остаются в силе выкладки Кудрина, что при таких военных расходах, какие позволяет себе страна, не имеет особого значения, кто победит в продолжающемся сражении за тело №1: либералы, академики или даже пенсионеры-яблочники, поскольку всех их сметет в один день неминуемый Русский Майдан. Включая и самого Кудрина.