Хорошие свои и плохие чужие

Взаимопонимание между народами и примирение исторической памяти возможно лишь тогда, когда существует шанс не только критически посмотреть на своих соседей, но и самокритично - на самих себя. Историческая память друг о друге двух соседних народов не может быть только положительной, если в недавнем прошлом у них был территориальный конфликт. Если таких конфликтов было несколько, то память о последнем из них преобладает над памятью о всех предыдущих.

Негативное отношение к соседям особенно сильно у проигравшей стороны. В случае польско-украинского конфликта первой половины 20-го столетия польское национальное движение было вытеснено из Восточной Галиции и Западной Волыни, составляющей не менее 80% спорных территорий. Память о проигранной борьбе, понесенные в ней многочисленные жертвы и безоговорочная потеря этих земель для польского государства не может не обременять современные польско-украинские отношения и попытки их улучшения. В современном польском обществе позитивно воспринимается Украина и украинцы, как независимая от России сила. Но вся толерантность к украинцам и украинофильство в Польше сразу исчезают, как только речь заходит о Западной Украине и польско-украинских боевых действиях в 1943-1947 гг.

Решение Президента Украины Виктора Ющенко наградить Степана Бандеру званием Героя Украины еще больше усилит украинофобские настроения в Польше и для этого есть все предпосылки. Даже благожелательно настроенные к Украине польские политики, историки и общественные деятели говорят только о массовом убийстве поляков украинцами на «восточных землях» Польши в 1940-е годы, но не о взаимных жертвах в результате польско-украинского вооруженного конфликта. Если и есть упоминания об убийстве украинца поляками, то обязательно отмечается, что это была ответная реакция на «зверства украинцев». Об украинском национальном движении, ОУН и Украинской Повстанческой Армии на Западной Украине в годы II Мировой войны говорится лишь как о немецких коллаборационистах и фактически как о преступниках, которые уничтожали поляков. Делались и делаются многократные голословные и неподкрепленные фактами попытки обвинить 14-ю дивизию, состоявшую из украинцев, СС «Галичину» в участии в подавлении варшавского восстания в августе-сентябре 1944 г.

Об особой предвзятости в данном случае свидетельствует тот факт, что в Польше гораздо меньше звучит обвинений в адрес российских или азербайджанских эсэсовцев, которые, в отличие от галицких украинцев, действительно принимали самое активное участие в подавлении восстания. Почему-то в Польше, например, никому не приходит в голову обвинить в полонофобии и склонности к массовых убийств поляков русское население Брянской, Орловской и Курской областей. Российские антикоммунисты и националисты из этих регионов в составе штурмовой бригады СС Каминского, имевшая также название 1-я дивизия Русской освободительной народной армии, и определенное время 29-я гренадерская дивизия СС, уничтожили в Варшаве за три недели с 4 по 25 августа 1944 г. 10 тысяч гражданских лиц включительно с женщинами, детьми и пожилыми людьми. Эти российские солдаты СС не только стали выполнять приказ по уничтожению всего населения Варшавы, поголовно «зачищая» свой район, но и сопровождали свои действия изнасилованиями, поджогами и грабежами.

Также требует особого внимания вопрос о двояком отношении польской исторической памяти к пребыванию на немецкой службе польских полицейских батальонов на Волыни в 1943-1944 гг. В марте-апреле 1943 г. из поляков на Волыни было сформировано на немецкой службе три полицейских батальона № 102, 103 и 104, плюс на Волынь прибыл польский полицейский батальон № 202 из уроженцев Варшавы и центральных районов Польши. Конечно, когда они сотрудничали с польскими партизанами из Армии Крайовой, это - патриотизм, но как быть, когда они одновременно выполняли самые жестокие приказы германского командования и использовали немецкую помощь в массовых убийствах украинцев? В принципе, совершенно понятно, из чего помимо прочего начался их «боевой путь» на Волыни, когда они весной 1943 г. пришли на смену нескольким тысячам украинских полицейских, которые с оружием в руках, часто с боями, перешли на сторону украинских партизан. Что сделали немецкие оккупационные власти с партизанами, которые боролись против них, и с их семьями, объяснять не надо. То, что УПА на Волыни вело бои не только против поляков и советских партизан, но и против немцев, можно узнать в частности из воспоминаний советских партизан. Семьи украинских партизан - бывших полицейских и новых польских полицейских 1943 г. в большинстве случаев жили в деревне и, естественно, стали первыми жертвами неминуемой братоубийственной войны.

Если вернуться к лицу уже упоминавшегося Степана Бандеры и ОУН и остановиться на обвинении их в сотрудничестве с Германией и немецкой разведкой 1920-х - начале 1940-х годов, то, по сути, лидеры украинских националистов пытались заручиться поддержкой сильного союзника, как это делали: основатель II Речи Посполитой Юзеф Пилсудский и первый лидер Советского Союза Владимир Ленин.

Юзеф Пилсудский сотрудничал за деньги против России с немецкой, австрийской и японской разведками, а в 1914 привлекал в свои отряды на австрийской службе подданных Российской империи, уроженцем которой он также был. Большевистская партия Ленина боролась за поражение России в борьбе против кайзеровской Германии - знаменитый лозунг «чем хуже, тем лучше». А в 1917 г. Ленин с помощью немецкой стороны вернулся в Россию, чтобы действовать уже внутри страны. В дальнейшем возглавляемая Ю. Пилсудским Польша позволила Гитлеру прорвать дипломатическую изоляцию с помощью Договора о ненападении 1934 г. и вместе с нацистской Германией подготовила и осуществила раздел Чехословакии в 1938 г. - в Польшу была присоединена Тешинськая Силезия Всем известны действия Советского Союза в 1920-начале 1930-е гг по поддержке и возрождению немецкого Райхсвера (армии) в условиях ограничений Версальского мирного договора. В 1939 г. СССР вместе с той же немецкой армией, которой он помогал ранее, напал на Польшу.

Следует особо остановиться на проблеме коллаборационизма с нацистской Германией в годы Второй мировой войны. Он присутствовал, по разным причинам, под разными лозунгами и при разных обстоятельствах в больших масштабах во всех странах и территориях, оккупированных Германией. Он был везде, и в Украине, включая Восточную и Западную, и на оккупированных землях России, и в Беларуси, и в странах Прибалтики, и в Чехии, Франции, Бельгии, Голландии и Норвегии. Польша не является исключением. В разной степени в коллаборационизме с Германией была задействована большая часть населения. То была служба в Рейхе с оружием в руках, или работа на него. В оккупированной Польше Антигерманская подпольная Армия Крайова насчитывала несколько сотен тысяч человек и была крупнейшей подобной армией в Европе. Но количество вооруженных польских коллаборационистов на немецкой службе было сопоставимо.

Прежде всего это 40-50 тысяч вооруженных участников различных польских полицейских формированиях на немецкой службе. Именно т.н. «гранатовая полиция» с оружием в руках поддерживала порядок на территории большей части т.н. Краковского генерал-губернаторства. Польские полицейские активно участвовали в обысках, арестах, борьбе с антинемецким подпольем, расстрелах и охране концентрационных лагерей. В рамках колаборантной полиции были специальные подразделения, которые среди прочего охраняли еврейские гетто. Естественно, даже полицейские из «гранатовой полиции», сотрудничавшие с антинемецким подпольем, не могли избежать своих «обязанностей» участия в депортации евреев в лагеря уничтожения. Не могли не участвовать, хотя бы косвенно, в депортации и уничтожении евреев многочисленные польские подразделения по охране железных дорог, которыми евреев доставляли в газовые камеры. Железные дороги, охранявшиеся поляками, были ключевыми коммуникациями для немецкого восточного фронта и борьбы с Советским Союзом. Кроме «гранатовой полиции» и железнодорожной, из поляков также была сформирована водная, почтовая, лесная и фабричная полиции. На украинских землях те же функции, включая участие и в совершении преступлений против человечности, осуществляла украинская полиция (на Волыни, в отличие от Галичины, только до весны 1943 г.), на российских землях - русская, на белорусских - белорусская, во Франции - французская и т.д.

Не менее 200-300 тысяч поляков служило в вермахте и СС. В сентябре 1939 западная часть Польши была включена в состав Третьего Рейха и в фольксдойче записались около 1 800 000 польских граждан, большинство из которых имели польскую национальность. Так они спасались от того, чтобы их не изгнали из своих домов и не выселили за пределы рейха. На них распространялись все законы Германии, включая обязанность несения военной службы. Среди 1800 000 человек военнообязанных мужчин было не менее 20%. При этом они служили именно в вермахте, в котором по немецким законам могли служить только граждане Третьего рейха. Поляки в вермахте и СС де-юре и де-факто воевали уже как немцы против своего же польского национального государства, не капитулировали в сентябре 1939 г. и продолжали оставаться членами антигитлеровской коалиции. Также надо учитывать, что на военные нужды Германии работала практически вся сохранившаяся промышленность межвоенной Польши, включая производство вооружений.

Приведенные факты не имеют целью обвинить в чем-либо какую-то из сторон. Они представлены только как иллюстрация проблем во взаимном историческом видении друг друга поляками и украинцами. Взаимопонимание между народами и примирение исторической памяти возможно лишь тогда, когда существует шанс не только критически посмотреть на своих соседей, но и самокритично - на самих себя. Пока свои остаются хорошими только потому, что они свои, а чужие - плохими только потому, что они чужие - взаимопонимание и примирение будет невозможно. В этом вопросе поляки и украинцы не одиноки, похожая ситуация в большей или меньшей степени наблюдается практически у всех современных европейских народов.