Киев в точке невозврата

Решатся ли украинские власти на войну против собственного народа?

Весь мир напряженно следит за волнениями на Востоке Украины. Жители Донбасса собираются в отряды самообороны и готовятся отразить агрессию со стороны военных, в Славянске и Краматорске люди укрепляют баррикады. Сообщения о военнослужащих, перешедших на сторону ополченцев, появляются в СМИ все чаще, хотя МВД Украины эти случаи отрицает. Сегодня можно однозначно утверждать, что Украина находится на пороге гражданской войны. Переступит ли Киев черту? Об этом КАВПОЛИТУ рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Георгий Мирский.

- Георгий Ильич, как вы считаете, возможна ли война на Украине?

- Вы имеете в виду три колонны, которые двигаются от Белгорода на Харьков или от Ростова на Мариуполь? Если вы имеете в виду танковые десанты, парашютистов и артиллерию, то забудьте об этом. Если и будет война, то это будет война гражданская.

- Между кем?

- Между теми, кто живет на Востоке и, если я правильно понимаю то, что показывают по телевидению, кто сейчас проникся мыслью о том, что все – жить под властью Киева больше не будем. Либо самостоятельно, либо под Москвой, но только не «с этими». Это одна сторона.

И другая, с Запада, — те, кто считают, что наконец-то, впервые за несколько сотен лет украинская нация получила возможность создать свое государство.

Все бесславно рушится. Можно видеть, как и те, и другие с ожесточением, с остервенением говорят друг о друге. Тут уже нет сплочения, мыслей, что вот, послушайте, мы все украинцы, у нас один язык, одна история, у нас одна судьба и т.д. Все эти жаркие разговоры уже никому не нужны.

Наоборот, поговорите с людьми из Донбасса. Не все, но во всяком случае больше половины так думают, больше половины скажут вам – да, мы с этими евреями дело иметь не хотим, это бандеровцы, это националисты, это прислужники олигархов. А западные скажут, что это все путинские наймиты, то что Путин сделал с Крымом, он сейчас делает и тут.

Поэтому обостряется ненависть.

И сейчас, почему до сих пор, несмотря на то что несколько раз киевские власти объявляли о том, что они начинают антитеррористическую операцию, пока что ничего не произошло. Потому что они прекрасно понимают, что если первые откроют огонь и прольется кровь, и будут убиты не просто какие-то парни в кожаных куртках, а будут убиты мирные граждане, не дай Бог еще женщины, пожилые люди, дети, то это уже не простят. И скажут – вот то, чего мы боялись, это и случилось. Эти киевские гады, эти бандеровцы пошли на штурм. Они убивают мирных граждан, сколько же это можно все терпеть.

И тогда все это выльется в обращение к Путину. И именно поэтому киевские власти страшно боятся первыми пролить кровь. Это приведет к тому, что они дадут предлог Путину осуществить то, на что он имеет право в соответствии с решением Совета Федерации – ввести войска.

Если введет войска, от украинской армии останется мокрое место за двое суток. И все, тогда конец Украины – уж это точно. Вот чего они боятся. Они прекрасно понимают, что если пойдут на настоящий силовой шаг, конечно, у них есть для этого силы, у них есть национальная гвардия, у них есть армия, у них ополченцы, у них есть добровольцы, у них есть люди, крепкие ребята с западной Украины – но это означает своими руками дать Путину возможность оккупировать Украину.

Но с другой стороны, если все оставить так, как есть сейчас, то каждый день все новые и новые городки и шахтерские поселки будут переходить под власть тех, кого называют сепаратистами.

Если они увидят, что Киев слаб и боится, значит надо бить до конца. Провозгласить независимую республику. На днях Рустам Темиргалиев сказал, что все начинается, мы создадим восточно-украинскую республику. Он не говорит о том, что мы станем автономной частью РФ, как Крым. Нет. Тут либо полная независимость, как Южная Осетия и Абхазия, либо формально оставаться частью Украины. Как Приднестровская республика. Формально это же не самостоятельное государство, а фактически да. Так же как Иракский Кургистан – автономная часть федеративной республики Ирак. На самом же деле, по факту – это самостоятельное государство.

И в том, и в другом случае главное – избавиться от власти Киева. Выгнать всех представителей Киева поганой метлой. Что делать на этих условиях? Вот появилось сообщение о том, что вроде бы киевские власти идут навстречу, согласны проводить референдум. Тогда возникает вопрос: по конституции референдум может быть проведен только на всей Украине. И тогда ясно, что сепаратисты его проиграют. Так же как, например, провести референдум к вопросу о Нагорном Карабахе.

- А как, по вашему мнению, должен проходить референдум?

- К примеру, если вы будете проводить референдум в Республике Азербайджан, в которую входил Карабах, и где подавляющее большинство жителей азербайджанцы, то абсолютно ясно, что референдум будет провален.

Все проголосуют за то, чтобы Карабах остался в составе Азербайджана. А если проводить референдум только в Нагорном Карабахе, а там живут одни армяне, то ясно, что результат будет противоположным.

Поэтому возникает вопрос – по конституции референдум можно проводить только на всей территории Украины. Для сепаратистов нет смысла – они проиграют. Но если киевские власти пойдут им навстречу и согласятся проводить референдум по всем областям, тогда Восток проголосует за такую широкую автономию, что фактически они уже из-под киевской власти уйдут. И это будет тоже почти что сепарация, почти что выход восточных областей.

- Можно это сделать?

- Можно. Я думаю, даже есть люди в Киеве, которые скажут: да ну их к черту, проживем без Донбасса, без Харькова, проживем без них. От них только смута будет. Проживем, ничего страшного. Тем более, что большая часть Украины – это не Донбасс и не Харьков. Но тут же возникает другой вопрос. Если на это пойдут, если согласятся, что большая часть Украины останется под властью Киева, а Восток уйдет, тогда киевские власти и недели не проживут. Их сбросит новый Майдан, который скажет – кто же вы такие, что же вы за предатели? Вы только-только провозгласили свою власть и потеряли, во-первых, Крым, во-вторых, Донбасс, и в-третьих, Харьков, да кто вы такие? Гнать их поганой метлой. И они не удержатся, их прогонят.

- Получается, этот вариант тоже не подходит. Что тогда остается?

- Идти полностью навстречу восточным сепаратистам, значит потерять единую Украину. Пойти на какие-то половинчатые уступки, это только начало. Кончится тем, что в конце концов они все равно ее потеряют. В отчаянии они обратились в Объединенные Нации, чтобы те прислали миротворческие силы.

А это тоже не пойдет, потому что миротворческие силы могут быть присланы только по решению совета безопасности. А там постоянные члены России, которые тут же наложат вето, и все — ни о каких миротворческих силах и думать нечего. Значит, тут тоже ничего не получится.

Приглашать войска НАТО – об этом даже разговора не может быть. На мировую войну никто не пойдет. Не только Россия, но и Крым, и Донбасс, и народы всей Украины. Нет ни одного человека ни в Европе, ни в Америке, который был бы согласен рисковать мировой войной ради Украины. Значит, это тоже не пойдет.

Оружие дать? Укреплять украинскую армию? Для этого нужно много времени. Понимаете, ничего не получится. Поэтому фактически киевские власти оказались сейчас в безвыходном положении. И может получиться так, что власти предпримут худший вариант, то есть одной рукой начнут силовую операцию, скажем, войдут сегодня в город Славянск или Луганск, или Краматорск, в Горловку, Макеевку, войдут туда, кого-то убьют, кого-то сгонят, водрузят свою власть, других арестуют. Тогда поднимется другая масса народа, во-первых, с требованием выпустить того, кого арестовали. Более того, многие будут стоять на дорогах и не пропускать бронетехнику. Выйдут женщины, пожилые люди, детей выпустят, установят живой щит на дороге. И что, эти танки стрелять будут или давить гусеницами женщин? Нет.

Тем более, Путин сказал, выступая на пресс-конференции 17 февраля, что мы посмотрим, осмелятся ли они открыть огонь по мирным жителям, по женщинам и детям или нет. Мы будем стоять сзади.

- Что означает – стоять сзади?

- Это значит, что если раздадутся первые выстрелы, если танки будут давить женщин где-нибудь в Горловке, то на следующий день уже Российская армия может войти туда. Только не танками, ведь в Крыму обошлись без танков и самолетов. Так и здесь, есть специальные части, а я уверен, что они там уже есть, - это подразделения Главного разведывательного управления и другие элитные подразделения, которые без всяких погонов, без знаков отличия, молча, с прекрасным вооружением, с автоматами, гранатометами, вместе с гражданским населением дадут такой отпор тем, кто придет с запада, что ничего не получится. Но дело уже будет сделано. И Иванов тогда скажет в Объединенных Нациях: видите, мы предупреждали их, ни в коем случае не открывайте огонь, не пускайте в ход силовой вариант, разговаривать надо, вот мы назначили на 17 число в Женеве встречу и так далее. Они вместо этого вот на что пошли, кто же виноват, кто начал.

- Выходит, война все-таки будет?

- Война не в том смысле, что помчатся с огнем, танками, как во время Великой отечественной войны, на Харьков и к Днепру. Конечно, нет.

Мы не знаем, насколько крепкие нервы у тех мирных жителей, которых мы видим каждый день, которые выходят на улицу с российскими флагами или без них и кричат – Россия, Россия. Насколько у них хватит нервов, не дрогнут ли они, если все-таки по ним откроют огонь. Мы этого не знаем. И мы не знаем, крепкие ли нервы у тех ребят с Запада, которых бросят на Восток, осмелятся ли они вести огонь по мирным жителям.