Новая индустриализация - императив для России

Своим мнением относительно проблем и перспектив развития экономики России, а также влияния на неё мировой конъюнктуры с редакцией поделился доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН Александр Наумович Быков.

Оживление мировой экономики: временная стабилизация или устойчивый рост?

Переживаемый глобальный кризис структурного характера до полного преодоления потребует еще немало лет, однако в последнее время в нем наступил определенный перелом. Его породили США лопнувшим пузырем ипотечной задолженности, волны которого распространились по всему миру. Те же США сегодня становятся главным фактором его преодоления за счет стимулирующей рост экономики беспрецедентно мягкой денежной политики и экономии на зарплатах и других производственных издержках. Подобная политика позволила Японии преодолеть затянувшуюся дефляцию, а экономическая устойчивость Германии — сдержать рецессию в Евросоюзе. Ожидания, что антикризисным локомотивом останутся развивающиеся страны не оправдываются, хотя высокие темпы роста Китая продолжают служить фактором сдерживания рисков глобальной рецессии.

Вместе с тем в экспертном мире преобладает мнение, что нынешний посткризисный рост будет характеризоваться более низкими темпами, чем в предыдущие десятилетия. Это связывается, в частности, с торможением глобализации, проявляющимся в резком сокращении межстрановых переливов капитала и неясности новой доктрины мирового развития, формировавшейся в итоге предыдущих кризисов.

Более того, растут сомнения в необратимости переживаемого оживления мировой экономики, имея в виду рост задолженности ряда крупнейших экономик, замедление темпов роста в Китае, угрозу взрывов новых финансовых пузырей. «Мы видим воодушевляющие сигналы и первые признаки восстановления, но риск отката велик», — предупреждает президент ЕЦБ М. Драги. Видимо, с этим нельзя не согласиться.

Что касается России, то ее воздействие на рост мировой экономики и преодоление кризиса минимально. Доля США уменьшилась за последние 50 лет с 37,7 до 25,4%, прежде всего за счет перемещения центра мирового развития на Восток. Доля же СССР/России сократилась с 6,9 до 2,2%, главным образом в результате развала Советского Союза и последовавших за этим разрушительных рыночных реформ по неолиберальным рецептам.

Восстановившийся с перерывом на кризис рост ВВП страны г 2012 г. стал снова снижаться, упав в 2013 г. с прогнозировавшихся 3,6% до реальных 1,3% при сокращении промышленного производства. Россия, переживая стагнацию, оказалась на пороге рецессии без перспектив, согласно прогнозам Минэкономики РФ, высоких темпов роста до 2030 г. При этом основной причиной сложившейся ситуации признается не влияние мировой конъюнктуры, а нерешенность внутренних проблем развития страны. Реальные факторы ее экономического роста исчерпаны, а требуемый для реализации планов экономического развития страны рост не менее 5% ВВП недостижим без давно назревших глубоких структурных реформ. Они декларируются, но остаются далекими от реализации, как и весь заявленный процесс модернизации.

В настоящее время Россия вместе с Белоруссией и Казахстаном приступила к формированию Евразийского экономического союза. По имеющимся расчетам, ВВП союза трех повысит российский лишь на 14,8%, причем все потенциальные участники выступают нетто-импортерами промышленных товаров и экспортеры преимущественно сырьевых ресурсов существенное превышение объёма импорта над объёмом экспорта (Для страны нетто-импортёра характерно существенное превышение объёма импорта над объёмом экспорта – прим. ред.). С учетом этого, а также необходимостью дорогостоящей модернизации производства участников союза потребуются немалые ресурсы, которые лягут в основном на плечи России, что отвлечет на общее дело и скромные ее финансовые и материальные ресурсы, отнюдь не гарантируя дополнительный рост и без того стагнирующего ВВП страны.

Постиндустриальный мир: миф или реальность?

Постиндустриальная теория, введенная в широкий оборот работами гарвардского профессора Д. Белла, во многом была подтверждена практикой создания общества массового потребления, породившего сервисную экономику с наиболее быстрыми темпами развития информационного и финансового секторов хозяйства.

Наблюдаемая при этом деиндустриализация затронула в первую очередь экономически развитые страны и старые отрасли, такие как металлургия, текстильная промышленность, с переносом производства их продукции путем аутсорсинга в развивающиеся страны, прежде всего Юго-Восточной Азии. Развитые же страны сосредоточили свое производство на новых высокотехнологичных отраслях (информатике, электронике, биотехнологии и др.). Одновременно увеличиваются вложения капитала и квалифицированного труда в фундаментальные и прикладные исследования, образование и сервисные услуги.

В этом важная тенденция современного развития, вызывающая споры относительно того, сформировался ли уже постиндустриальный мир либо мифотворчество опережает реальную жизнь.

Что касается новой России, то у нас говорили и продолжают говорить, в том числе и на высшем уровне, о неприемлемости для страны китайского опыта успешных реформ, позволивших за два десятилетия пятикратно увеличить ВВП страны по сравнению с российским, поскольку в Китае решалась проблема индустриализации, а в России — постиндустриального развития. Но в результате у нас была разрушена индустриальная база вместе с предпосылками постиндустриального развития, а ее роль в мировой экономике свелась к бесперспективному поставщику сырья и топлива сначала Западу, а теперь и Китаю — нашему стратегическому партнеру.

Новая индустриализация: мировой тренд или российский императив?

Новая индустриализация представляет сегодня мировой тренд, в том числе и для высокоразвитых стран, и императив для России. Что касается США, то о возврате туда переданного в Юго-Восточную Азию, и прежде всего в Китай, значительного объема промышленного производства говорилось неоднократно, поскольку с этим связано медленное сокращение возросшей безработицы. Кроме того, превращение Китая в «мировую мастерскую», и в первую очередь за счет переноса в Поднебесную сначала трудоемких, а затем и техноемких производств, увеличило экономическую и финансовую зависимость Америки от Китая. Это беспокоит США в связи с возросшей экономической и военной мощью последнего, становящегося новой сверхдержавой вместо рухнувшего СССР и превращающегося в главный противовес американскому интервенционизму в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе, а в перспективе — и во всем мире.

Хотя в связи с подорожанием и сокращением трудовых ресурсов у Китая появились конкуренты, частично перехватывающие американский и другой западный аутсорсинг, все же тенденция возвращения промышленного производства из развивающихся стран в США и другие развитые страны сохраняется. То же касается и новой индустриализации в связи с развитием новых высокотехнологичных производств и приближением их к своей научно-технической базе и рынкам сбыта. Для России же новая индустриализация становится важнейшей, правда, трудно реализуемой дорогостоящей задачей, поскольку в лихие 90-е она потеряла более половины промышленного потенциала, прежде всего машиностроительного и высокотехнологичного, вместе с необходимой для его развития научной и внедренческой базой. То, что сохранилось, уже использовано, как правило, без замены устаревшего оборудования, остающегося на пределе работоспособности. Обновление же его возможно либо за счет дорогостоящего импорта, либо освоения собственного производства на современном техническом уровне. В противном случае жизненно необходимая модернизация и диверсификация производства и экспорта страны, сползание ее с нефтяной иглы вряд ли возможны.

Промышленная политика для России: частно-государственное или государственно-частное партнерство?

Что касается промышленной политики, то для перерабатывающих отраслей она практически отсутствует равно как и вновь построенные крупные перерабатывающие производства. Исключение составят лишь совместные предприятия с иностранным капиталом в автомобилестроении преимущественно отверточного характера, которые впредь не получат развития после вступления страны в ВТО, делающего экспорт готовой продукции в Россию более выгодным, чем ее производство в стране.

Необходимая нам промышленная политика с учетом традиций и ситуации в стране, особенно в перерабатывающей промышленности, более перспективна в форме государственно-частного нежели частно-государственного партнерства. Дело в том, что частный капитал (ни российский, ни иностранный) не склонен инвестировать и развивать за свой счет и по собственной инициативе новое эффективное обрабатывающее производство в стране. Остается он индифферентным и к развитию связанных с этим научно-исследовательских и внедренческих работ и использованию их результатов, если это не относится, и то не всегда, к новому, выгодному для него развитию топливно-сырьевых производств. Разумеется, при этом необходимы борьба с коррупцией и бюрократизацией, стимулирование государством развития новых перерабатывающих мощностей и связанных с этим инвестиций и НИОКР.

Государственно-частное предпринимательство всегда использовалось и на Западе. Сегодня же неолиберальные теории, превалировавшие до нынешнего кризиса, оказались несостоятельными, в то время как госкапитализм Китая показал высокую эффективность. Вот почему для преодоления глобального кризиса и последующего посткризисного развития важно более активное государственное вмешательство, особенно на широкой международной основе.