Как сажали Навального и что с ним будет дальше?

По статье 19.3 КОАП – неподчинение полиции – Алексей Навальный садится уже в третий раз за последние два года: две недели ареста после митинга на Чистых прудах 5 декабря 2011 года, две недели после 6 мая 2012, той самой Болотной, и теперь еще одна неделя за участие в несанкционированной акции на Тверской вечером 24 февраля. Борис Немцов, Илья Яшин (оба тоже не в первый раз), Надежда Митюшкина и Николай Ляскин просидят за решеткой дольше – по десять дней, – но главный вопрос сегодня: что будет с Навальным? Только над ним висят условный срок и открытое уголовное дело.

24 февраля Навального взяли дважды, оба раза без очевидных причин. Оснований применять статью 19.3 нет – политик не оказывает никакого сопротивления, это хорошо видно на видеоролике со второго ареста. Хорошо слышно, как он подчеркивает, обращаясь к сотрудникам: «Я ничего не выкрикиваю». Это не помогло. Впервые с мая 2012 года принято решение демонстрировать жесткость и сажать политических активистов в административном порядке.

Административный арест действует по принципу матрешки: сажают одних – против этого протестуют другие – их тоже сажают – люди протестуют и т.д. Впрочем, в этой матрешке Навальный, Немцов и другие оказались последней секцией: поддержать их к Тверскому суду не пришел вообще никто, кроме одной старушки, которая представилась сторонницей Навального Еленой Алексеевной.

«Из активистов я здесь одна, - развела руками Елена Алексееван, - если честно, меня поразило, что никто к суду не пришел». Дело, возможно, в том, что после задержаний последних нескольких дней – более 700 человек, с учетом минувшей – силы московских активистов заметно ослабли. Полиция тоже удивилась такой низкой явке – два автозака у суда дежурили явно зря.

Елена Алексеевна не могла смириться с несправеливостью: «Стоял рядом, рядом был магазин этот Yves Rocher (фигурант уголовного дела в отношении Навального – ред.), взяли практически мгновенно, он никому не мешал, не кричал, а ему вменяют неподчинение».

К тому моменту, как судья Алексей Криворучко объявил решение, поддержка Навального около суда выросла примерно до десяти человек. «Навальному семь суток», – демонстративно громко передал один полицейский другому, выйдя из здания суда. Следом вышла Юлия Навальная – мрачная, отказавшись общаться с кем бы то ни было. Она очевидно понимает, что политический контекст в стране изменился, а ее муж - этого контекста заложник.

Через пару минут вывели и самого Навального, и с переданным ему активистами внушительным рюкзаком он зашел в полицейский автомобиль, в котором уже сидели Ляскин и Митюшкина. Машина сорвалась с места. Лозунгов слышно не было, разве что странный молодой человек с георгиевской лентой брякнул: «Решение народного суда», развернулся и быстро ушел.

Адвокаты Навального Ольга Михайлова и Вадим Кобзев решение суда комментировать не стали, вид у них был явно не радостный. Адвокат Немцова Вадим Прохоров был чуть более разговорчив.

Он сказал, что решение суда – это старт «новой эпохи в российской политике – неприятной и опасной». Прохоров пояснил: суд не учел депутатскую неприкосновенность Немцова (как депутат областной ярославской Думы, Немцов имеет право на особый порядок рассмотрения), а «с игнорирования депутатской неприкосновенности начиналась политическая реакция во многих странах».

Но и Прохорову понятно, что в самом уязвимом положении находится именно Навальный, и в этом смысле приговор имеет большое значение.

Во-первых, у Навального и так уже есть условный срок по делу Кировлеса – а административный арест это основание изменить условный режим на реальный. По закону можно и так, и так, объясняет адвокат Николай Полозов: «Могут изменить, а могут не изменить. Решение по этому вопросу будет принимать ответственное лицо, куратор со стороны власти. Нужно понимать, что это решение не правовое, не процессуальное, а политическое. Возможность есть, но будет ли она осуществлена на практике – большой вопрос».

Во-вторых, Навальный находится под подпиской о невыезде по так называемому делу Yves Rocher. Своей фабулой это дело очень похоже на дело Кировлеса – некий экономический агент жалуется, что его «вынудили» заключить невыгодный договор с одним из посредников на этот раз Почты России, которым управляли братья Олег и Алексей Навальные. Только ущерб больше: по Кировлесу вместе с Петром Офицеровым Навальный якобы украл около 16 млн рублей, а в деле Yves Rocher сначала фигурировала сумма ущерба в 55 млн, а потом она была снижена до 26 млн. Все равно больше. Сейчас обвиняемые знакомятся с материалами дела. А потом будет суд.

В принципе, подписка может быть изменена на предварительное заключение в следственном изоляторе. Но это вряд ли и только теоретически, полагает адвокат Дмитрий Аграновский: Навальный не нарушал требований – не скрывался, не давил на свидетелей.

Другое дело – повлияет ли арест Навального на решение суда по делу Yves Rocher? Точнее даже так: свидетельствует ли арест Навального, что второй уголовный приговор будет более суровым, нежели первый? Олимпиада позади, в Киеве произошла настоящая революция, арестованные по делу Болотной площади получили реальные сроки. Будет ли Владимир Путин и дальше цацкаться с Навальным? Ведь он уже вытаскивал его из тюрьмы прошлым летом – буквально собственными руками, – когда суд сначала приговорил Навального к реальному сроку, а на следующий день заменил приговор условным.

Семь суток ареста Навальному – это предупреждение, полагает политолог Алексей Макаркин, еще один арест, и он сядет на самом деле. Власть демонстрирует разочарование: она де пошла навстречу оппозиции, дала маленькие сроки по Болотному делу, поступила гуманно, а оппозиция все равно протестует. «Власть решила, - продолжает Макаркин, - что раз ее умеренность не оценили, она по максимуму покажет, на что способна, особенно с учетом событий на Украине».