Эмомали Рахмон - президент Таджикистана еще на 7 лет

Таджикистан представляет собой вторую по степени ослабленности государственной власти страну Средней Азии. Понятно, что "слабость" в данном контексте – вещь относительная. В Душанбе правит довольно авторитарный режим, но на фоне Узбекистана, Туркмении и даже Казахстана он сравнительно мягок. И потому прошедшие в Таджикистане выборы рассматривались как тест для президента Эмомали Рахмона на его способность контролировать ситуацию, добиваться такого результата, который нужен.

Причины подобного положения кроются в недавней истории страны. Таджикистан – единственная страна региона, да и вообще бывшего СССР, где после развала империи произошла полномасштабная гражданская война. И ее последствия сказываются до сих пор. В результате событий 1992-го года прежняя номенклатура советского времени, управлявшая республикой, была оттеснена от власти, к которой пришел самый нижний ее эшелон вкупе (на первых порах) с откровенными маргиналами, проявившими себя в гражданскую войну. Такими, как уголовник Сангак Сафаров.

Боевые действия официально закончились в 1997 году после подписания мирных договоренностей с оппозицией. Она получила места в парламенте, административные должности, директорские посты на различных крупных предприятиях, а ее рядовые бойцы вошли в состав официальных вооруженных сил. Одновременно начался процесс возвращения беженцев из Афганистана.

К тому времени Эмомали Рахмон закончил процесс "очищения" высшей власти от "случайных людей", то есть не принадлежащих к его так называемому кулябскому клану. Подавив ряд попыток мятежей, возглавлявшихся полевыми командирами, такими, как Махмуд Худойбердыев, он установил безусловный контроль над вооруженными силами и службой безопасности.

Ситуация компромисса обусловила то, что в Таджикистане в то время не сложился диктаторский режим по подобию соседей, за исключением Киргизии. Однако оппозиционеры, вернувшиеся к мирной жизни, быстро потеряли всякое влияние. Народ Таджикистана устал от войны и связанных с ней бедствий и хотел спокойствия, а не продолжения политических дрязг.

В этих условиях Рахмон остался единственным центром влияния и потому без труда выигрывал президентские выборы, начиная с 1999 года. Первый и последний раз они были состязательными в 1994 году. На двух референдумах ему удалось провести решение о том, что президентский срок увеличивается до семи лет, и о том, что президент может переизбираться более двух раз.

Формально в Таджикистане – многопартийная демократия. Причем, лидеры ряда партий не совсем уж контролируемые марионетки, как в Узбекистане. Но все понимают и соблюдают правила игры – не заходить за четко обозначенные флажки. Соблюдению и закреплению этих правил и были посвящены прошедшие выборы, на которых Рахмон получил 83,6 % голосов избирателей от общего числа проголосовавших, при явке в 86,6 %.

На начальном этапе от возможного участия были отсечены все несистемные игроки, а также те, кто могли стать таковыми. В их числе Умарали Кувватов, Додожон Авотуллоев, Абдумалик Абдулладжанов, Зайд Саидов.

Они так и остались в эмиграции, либо, как в случае с последним, оказались в тюрьме.

Затем дошла очередь до главной легальной оппозиционной силы – Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Ее лидер, бизнесмен Мухиддин Кабири не стал баллотироваться сам, а выдвинул в качестве "единого кандидата оппозиции" мало кому известную пожилую правозащитницу Ойнихол Бобоназарову. Этим шагом были нейтрализованы попытки других оппозиционных партий выставить кого-то еще, более приемлемого для избирателей. В итоге Бобоназарова не собрала необходимого числа подписей и из избирательного марафона выбыла. После этого власти с легким сердцем зарегистрировали пятерых абсолютно проверенных кандидатов, которые должны были сыграть роль массовки.

Рахмону было важно показать, что он держит все под контролем ввиду непростой международной обстановки вокруг Таджикистана. В следующем году ожидается вывод войск международной коалиции из Афганистана. Это создает многочисленные риски для Душанбе. Если в Афганистане начнется гражданская война, то в Таджикистан хлынут и потоки беженцев, и дополнительные тонны наркотиков, и оружие, и исламские боевики. Даже, если коллапса власти в Кабуле не произойдет, все равно отсутствие сил НАТО создает условия для разрастания военных действий и усиления влияния талибов. Две трети таджиков проживает в Афганистане – так сложилось исторически. У Афганистана с Таджикистаном несколько сот километров общей границы. Поэтому внимание Душанбе к тому, что происходит по соседству, вполне понятно.

У Таджикистана сохраняются сложные отношения с Узбекистаном, взаимная неприязнь Каримова и Рахмона хорошо известна. Душанбе постоянно подозревает Ташкент в укрывательстве на своей территории врагов режима. С Россией отношения складываются также непросто: Рахмон, с одной стороны, критически зависим от ее поддержки, с другой – всячески пытается уменьшить эту зависимость.

За Таджикистан идет настоящая геополитическая борьба. Тут сталкиваются интересы и России, и США (транзит в Афганистан, борьба с наркотрафиком), и Китая (природные ресурсы и транспортные потоки), и Ирана (языковая и культурная близость), и Узбекистана. Рахмону важно показать, что он сильный и независимый игрок. Своей бесспорной победой он это доказал. Двадцать один год назад он, сорокалетний директор совхоза с небольшим руководящим стажем, довольно случайно оказался во главе республики. За прошедшее время Рахмон убедил всех, что он способен быть главой государства, и власть из своих рук не выпустил.

Но теперь пришла пора продемонстрировать собственным согражданам, что он дееспособен не только в плане отстаивания своего бесконечного пребывания у власти. Пока что Таджикистан – беднейшая страна региона, главные доходы она получает от миллионов гастарбайтеров в России. Ее экономика не способна прокормить собственное население и обеспечить ему мало-мальски приемлемый уровень жизни. Возьмется ли Рахмон за решение этих проблем – неизвестно.