Алекс Фридман (читает Теилим) и Йоав Ландсман перед маневром. Фото: IAIСквозь неплотно закрытые ставни пробивается лунный луч. Он скользит по потолку, спускается по стене и добирается до кровати, на которой лежит маленький мальчик. Щекочет по носу, мешает заснуть. Сквозь дрему мальчик слышит вечернее напевное чтение деда: "Барух ата адонай, элохейну мелех а-олам…"
Сон не идет, он открывает глаза, подходит к окну, распахивает ставни. Тусклые лучи освещают ночную тьму. Полная, круглая Луна. Такая маленькая, размером всего лишь с подушечку его большого пальца. И такая близкая, что можно достать до нее рукой. Он еще не знает, что пройдет много лет, и он станет одним из тех, кто будет покорять ее. Мой собеседник – ученый, руководитель миссии израильского лунохода "Берешит" Александр Фридман.
— Александр, вы когда-нибудь мечтали о космосе?
— Нет, никогда. Если бы мне кто-то сказал, что я буду в Израиле запускать спутники, я бы решил, что он сбежал из сумасшедшего дома. Во-первых, какая может быть связь между такой маленькой страной и спутниками? Во-вторых, какая связь между мной и спутниками?
— Особенно в шестьдесят седьмом году, когда вы поступали в Ленинградский университет на математический факультет.
— Да. Как раз в это время открыли кафедру прикладной математики. С одной стороны, меня это очень интересовало, потому что я хотел заниматься не теоретической, а прикладной наукой. С другой стороны, нам объяснили, что это финансируется министерством обороны. А наша семья уже к тому времени три года была в отказе. И связь с министерством обороны – это было последнее, что мне нужно. Поэтому я туда не пошел. Но как только мы приехали в Израиль, я узнал, что в Иерусалимском университете открылась кафедра прикладной математики, и я был в первых рядах студентов.
— А почему прошло пятьдесят лет с момента первого полета на Луну и до запуска первого израильского лунохода?
— Космос всегда был прерогативой мировых держав – СССР, США, Китай. Но был луноход "Аполлон-13", который запустили американцы, были советские попытки отправить луноход. Это все стоит бешеных денег. А Израиль – маленькая страна. В 1988 году мы были восьмой страной в мире, которая запустила спутник в космос. А теперь – мы седьмая страна, которая достигла орбиты Луны.
— Это звучит как научная фантастика. Но скажите, есть какой-то практический интерес в освоении Луны? Или только теоретический?
— Есть предположение, что на Луне хранятся гигантские запасы минералов. Есть даже такие теории, согласно которым существуют астероиды, полностью состоящие из алмазов и золота. Представляете, какие это деньги! Кроме того, в последние десять лет разрабатывается концепция использования Луны в качестве перевалочной базы для заселения других планет.
— А это реально?
— Сейчас это очень популярная идея. Даже проводятся тендеры на разработки спутников для перевозки багажа, построения жилых баз на Луне. Это направление очень развивается в последние годы.
— Это просто уму непостижимо. Крошечный Израиль встал в один ряд с Китаем, США, с их возможностями, бюджетами и планами! А начиналось все просто как безумный проект.
— Когда я в первый раз услышал об этой идее – запустить луноход – я решил, что кто-то сошел с ума. Это казалось совершенно нереально.
— С другой стороны, если говорить строго, Израиль тут вообще-то не при чем. Это частная компания, которая нашла деньги, собрала штат сотрудников, занималась разработками, расчетами и всем остальным. При чем тут государство Израиль?
— Ну, во-первых, использование частных денег – это было требование, выставленное организаторами конкурса Google Lunar X Prize. Во-вторых, государство вложило несколько миллионов на конечном этапе разработок. В-третьих, группа ученых, которая занималась этой работой, это те ребята, которые выросли в Израиле и получили здесь достаточный уровень образования, чтобы суметь осуществить такой проект. Это соответствует технологическому уровню, количеству талантов, которые есть у Израиля. Я думаю, не в каждой стране, даже намного больше, богаче и мощнее, чем Израиль, можно найти такую группу специалистов, которая в состоянии сделать то, что сделали мы. Это маленькая группа, которая при очень скромном бюджете сумела разработать и построить луноход. В этом сила Израиля. У нас очень много талантливых ребят.
— Тогда у меня такой вопрос. Все кому не лень ругают израильскую систему образования. При это израильские школьники запускают спутники, а израильские инженеры разрабатывают луноход. И я не говорю про медицинские технологии, сельскохозяйственные и прочие. Как вы объясняется такой парадокс?
— Мне трудно сказать насчет израильской школьной системы, хотя как отец я с ней не раз сталкивался, и у меня возникали вопросы. Я бы, скорее, отнес это не к школьному воспитанию, а к еврейской истории. Евреи всегда выделялись талантами в разных областях. Многолетнее изучение Торы, шлифовка лучших умов и умение выживать в самых сложных условиях – сейчас дает о себе знать. И, кроме того, здесь много возможностей для тех ребят, которые даже не получили специального образования, но обладают способностями и желанием. Не забывайте, что у нас есть армия, причем технологически она оснащена на очень высоком уровне. И многие ребята заканчивают армию с большими знаниями, с умением работать и, самое главное, с умением мыслить нестандартно. Это наша гордость.
— Мы привыкли к тому, что космосом занимаются державы и тратят на это миллиарды государственных денег.
— В этом была вся суть: показать, что частные компании на частные деньги могут конкурировать с огромными мощными государствами. Я был поражен, когда узнал, что руководитель НАСА говорил про нашу компанию, что мы совершили прорыв, достигли успеха мирового уровня, и он гордится, что им посчастливилось сотрудничать с нами. Представляете? Мы все время смотрели на НАСА снизу вверх, мы считали, что это большая удача, что в НАСА согласились с нами работать, а оказалось, все наоборот! Это они гордятся сотрудничеством с нами!
— А не было такого, что НАСА пыталось переманить ваших сотрудников?
— Еще не знаю. То, что нам удалось, — это успех потрясающий. С другой стороны, мы теперь все безработные. Наш проект окончился, компания наша закрывается, и нам всем придется искать новую работу. Но я думаю, мы не останемся без работы. Уже многие компании оборонной промышленности обратились к нашим ребятам с предложениями. Я не удивлюсь, если кому-то сделают предложение из-за границы.
Алекс Фридман и Моррис Кан. Фото: Eliran Avital | SpaceIL, IAI
— А вам такие предложения поступали?
— Пока еще нет. Кроме того, в последние два года я не выезжаю из Израиля, потому что тут у меня полно работы. Если обратятся – я рассмотрю это предложение, конечно. Это может быть интересно, хотя я хочу жить и работать в Израиле. А вообще я предпочитаю каждый раз искать новую работу, чем сидеть над одним проектом десять лет.
— Почему, как вы думаете, из более чем тридцати компаний, которые заявили о намерении участвовать в конкурсе, до финала, то есть до отправки лунохода, дошли только вы?
— У части компаний были финансовые проблемы, они просто не смогли собрать деньги. Например, наши самые серьезные соперники, индийцы, прекратили работать около года назад, потому что у них просто кончилось финансирование. А государственная индийская программа по запуску лунохода должна была осуществить проект примерно одновременно с нами, но они еще даже не вылетели.
— А почему полет занял два месяца?
— Существует два способа запуска: один из них — это прямой запуск, когда спутник выводится на орбиту Луны. Преимущество в том, что это очень быстро, а недостаток в том, что нужна очень мощная ракета, а это обычно ракеты большие и очень дорогие. Мы этого себе позволить не могли. А второй недостаток в том, что если запуск произведен не очень точно, то мы просто прозеваем Луну и улетим к черту на кулички, у нас практически нет возможности контролировать траекторию полета. Мы пошли по второму пути: мы крутимся вокруг Земли, каждый раз удаляясь все дальше и дальше, достигая апогея, пока, наконец, выходим на орбиту Луны. А там очень важно попасть на уровень Луны, рассчитать полет так, чтобы не пропустить ее. Это довольно сложный процесс. Это, конечно, занимает намного больше времени, и спутнику, который должен сам корректировать свою орбиту, требуется гораздо больше топлива. С другой стороны, это дает возможность контролировать процесс и исправлять ошибки. Потому один ошибочный маневр можно откорректировать, а если таких неудачных маневров несколько, то пиши пропало. Кроме того, очень немаловажный момент – такой более длительный способ полета на Луну позволяет использовать менее мощную ракету. В нашем случае мы просто использовали чужую ракету.
Луна "захватывает" аппарат своей гравитацией | Иллюстрация: SpaceIL
"Берешит" (верхняя часть груза) готов к запуску. Фото: SpaceX, предоставлено SpaceIL и IAI
— То есть вы тремписты?
— Да, мы тремписты. Была запущена ракета со спутником связи, а мы просто к ней прицепились. Это сэкономило нам кучу денег. Потому что только стоимость запуска доходит до 60-70 миллионов долларов, почти две трети нашего бюджета.
— Вы – человек религиозный. Как вера в Бога сочетается со служением науке?
— Я думаю, что в этом нет никакого противоречия. Я хабадник, и Любавический ребе всегда говорил, что мы должны пользоваться последними достижениями науки.
Допустим, когда мы приехали в Израиль в начале 70-х годов, мы смотрели в прямом эфире из Америки речь рабби. Это был, насколько я помню, первый прямой репортаж. Тогда это казалось фантастикой. Кроме того, в хасидизме присутствует мысль, что природа – это чрезвычайно сложное божественное создание. Поэтому изучать ее – это пытаться понять божественный замысел.
— Для вас Тора – это достоверный источник знаний?
— Конечно. Я верю в то, что написано в Торе. Допустим, я не верю в теорию эволюции.
— Как такое возможно?
— Очень просто. Это атеистическая теория. Я могу объяснить, почему я не верю в нее. Я – математик. И я знаю, что были проведены серьезные математические расчеты с целью выяснить, какова вероятность того, что две неживые молекулы случайно создадут что-то живое? Вероятность этого стремится к нулю. Но люди, которые верят в теорию эволюции, не делают расчеты. Они верят в то, что кажется им логичным.
Фото: Alon Ron | SpaceIL, IAI
— А какова вероятность существования Бога?
— С математической точки зрения такая же. Но мы верим. Вот давайте посмотрим на самую простую вещь: существование еврейского народа. Шанс на сохранение еврейского народа на протяжении нескольких тысяч лет рассеяния был ничтожный. Но если это не божественное провидение – то, что же это? Это невероятный случай, ведь из всех древних народов никто практически не сохранился.
— Армяне только.
— У армян была своя территория, их не изгоняли. Евреи сохранились в изгнании. Вы знаете, в университете я любил читать Ленина. Я обнаружил в библиотеке Ленинградского университета книги, которые как-то были упущены цензорами, и их забыли отредактировать. И в том числе там были необработанные статьи Ленина. И вот Ленин утверждал, что евреи – это не народ. У них нет общей территории, общего языка, общих интересов.
— Но их объединяло Слово.
— Да. Их объединяли священные книги и молитвы. И вера в Бога. Да и сама история государства Израиль состоит из сплошных чудес.
— А как вам кажется, эти чудеса до сих пор происходят?
— Я думаю, что да. Я думаю, что наш проект – это настоящее чудо.
3 марта 2019. Фото: Beresheet, בראשית
— Когда вы говорите о том, что не верите в эволюцию, вы имеет в виду, что не верите в то, что человек произошел от обезьяны?
— Нет, не верю. Человек – это венец творения, это чрезвычайно сложный организм. До сих пор медицина не изучила его полностью. И это произошло случайно? И это случайные мутации генов? Нет, я в это не верю. С чисто математической точки зрения вероятность этого совершенно ничтожна. Но многим людям проще так думать.
— Вы считаете, что Бог создал Вселенную?
— Да.
— Но вы ведь понимаете, что там, наверху, ничего нет.
— Что значит ничего нет?
— Там черный космос.
— Там весь мир.
— А в Торе упоминаются другие планеты?
— Конечно. Бог создал звезды и планеты.
— Вот в теорию эволюции вы не верите. А в существование инопланетян верите?
— В Торе написано, что разумная жизнь существует только на Земле. Бог создал животных и людей на Земле.
— Вы — ученый, который пытается понять устройство мира, и это процесс бесконечный. Изучение Торы – тоже очень сложное занятие, потому что, вскрывая один пласт, натыкаешься на другой, еще более глубокий. Что для вас сложнее?
— К сожалению, Тора мне дается сложнее. Потому что я не получил настоящего талмудического образования. Я очень жалею, что у меня не было периода изучения Торы, что я не был тем самым "бездельником", который с утра до ночи сидит в иешиве. В Торе, как вы правильно заметили, существует безграничная глубина. И вместе с тем, очень много знаний, которые относятся к светским наукам: математика, психология, философия. Английского языка нет, это правда.
— А с точки зрения ученого то, что написано в священных книгах, имеет научное обоснование?
— Вот пожалуйста, простой пример. Я как-то очень увлекся учением Рамбама. Он поставил перед собой цель вкратце объяснить, что написано в Торе. И, читая эти четырнадцать томов, я наткнулся на одну очень интересную вещь. Он рассказывает, как в Торе описывается изучение астрономии. Одним из основных элементов является Луна. Все параметры ее движения, взаимодействие с другими планетами – все это было описано. И он дает математическую формулу расчета движения Луны по отношению к Земле. Эта формула дает возможность правильно рассчитать расстояние от Земли до Луны в любое время. Это очень сложные расчеты, особенно учитывая, что они были проведены восемьсот пятьдесят лет назад.
— И вы использовали эти расчеты в подготовке миссии?
— Нет, мы использовали сложные компьютерные модели. Эта формула приблизительная, она не абсолютно точная. Но я хочу на этом примере объяснить, что в Торе есть масса базовых объяснений устройства Вселенной, до которых мы сейчас доходим с помощью наших высоких технологий.
— Это звучит просто поразительно.
— Да. Мы тоже были шокированы.
— Вы знаете, у меня создается впечатление, особенно это всегда заметно перед выборами, что Израиль – страна крайне нетерпимая к инакомыслию и вообще к любой форме "инаковости".
— Это еще пророк Моисей жаловался. Он говорил, что евреи – народ нетерпимый. И потом вся история еврейского народа только это подтверждает. Мне это очень мешает. Эта война между евреями – это страшная вещь. Но когда происходят действительно страшные вещи – тогда люди вдруг преображаются. Это происходит мгновенно, и это всегда поразительно.
— Вас задевают разговоры про "пейсатых бездельников"?
— Очень задевают. Потому что люди, которые говорят об этом, совершенно ничего не смыслят ни в религии, ни в религиозном образе жизни. Это все равно, что люди без медицинского образования будут лечить больных. Они ведь не знают, как это делать. То же самое и здесь. Люди, которые совершенно не знакомы с Торой, которые ни разу в жизни не прочитали ни одной молитвы, не открыли ни одной книги, рассуждают о религии. Это просто популистский подход, и есть определенные группы, которые пользуются разжиганием этой ненависти для того, чтобы извлекать собственную выгоду. Взять хотя бы закон о призыве. До того, как начался этот концерт, было очевидно, что происходит сдвиг в сознании религиозных людей. Многие религиозные ребята пошли в армию, в университеты. А когда разразилась война, это вызывало реакцию отторжения. Я считаю, что нужно всегда быть вместе и уважать друг друга. Прислушиваться друг к другу. Хасидский мудрец говорил: "Мы не должны уподобляться нашим врагам. Немного света прогоняет темноту". И я придерживаюсь этого пути.
— Но ваша история нетипичная. Вы родились в семье хабадников, еще в Советском Союзе.
— Да. Это очень редкий случай. В те времена в Ленинграде было около четырехсот тысяч евреев. Из них максимум сто-двести были религиозными.
— Потому что боялись.
— Боялись.
— И ваш отец даже отсидел семь лет в тюрьме.
— Да. Как всякого порядочного человека, его посадили в тюрьму. ХАБАД в то время был красной тряпкой для советских властей. Их преследовали, потому что они были опасны. Причем опасность была в том, что они не только молились сами по себе, но и привлекали других. А этого советская власть допустить не могла. И тогда был проведен показательный процесс над хабадниками, их обвинили в незаконном сборе денег для вывоза евреев в Израиль. Это было отчасти правдой. Потому что после войны, когда пленным полякам разрешили вернуться в Польшу, многие евреи уезжали вместе с ними по поддельным документам. После этого процесса отца лишили всех боевых наград и орденов и посадили в тюрьму.
— И впервые вы увидели своего отца, когда вам было шесть с половиной.
— Да. Мне было несколько месяцев, когда его посадили. Все эти годы мы жили на окраине Москвы у дедушки с бабушкой, в маленьком двухкомнатном доме. Мы жили все в одной комнате. А когда папа вернулся из тюрьмы, мы с мамой переехали к нему в Ленинград. И только в 70-м году, благодаря "самолетному делу", мы сумели выехать в Израиль.
— И после этого у вас случилась романтическая история.
— Романтическая! Ну, можно сказать и так. Потому что во второй комнате маленького домика дедушки и бабушки жил мой дядя с семьей. И у него была дочка, моя двоюродная сестра. Мы все детство провели вместе. Но продолжали дружить, каждый год, летом, встречались на даче. Тогда, конечно, я не мог себе представить, что она станет моей женой. Но в Израиле мы снова встретились. И, пока я служил в армии, решили пожениться.
— И у вас семеро детей.
— Да.
— И двадцать один внук.
— Все-то вы знаете!
— Это достижение покруче, чем запустить луноход!
— Это все жена.
С автором интервью Майей Гельфанд
— Чья идея была положить ТАНАХ в луноход?
— Наша общая.
— А что вы хотели этим сказать?
— Это символическое послание будущим покорителям Луны. Там ведь не только ТАНАХ, там еще и исторические документы, фотографии, детские рисунки.
— Вы думаете, мы застанем то время, когда будут продавать турпоездки на Луну?
— Во-первых, уже продают. Они очень дорогие, но уже существуют. А вообще, учитывая бурное развитие этой области, я думаю, что вполне реально, что через двадцать-тридцать лет на Луне будут колонии, и туда будут отправлять туристов. Это неизбежно. Потому что любопытство не имеет границ, и оно движет человечество вперед.
11 апреля первый израильский луноход потерпел крушение при посадке на Луну. Дерзкой, честолюбивой и великой мечте не суждено было сбыться. Где-то в глубине лунного кратера покоится символ человеческого мужества, интеллекта и веры – и имя ему Берешит. Начало.
Автор: Мая ГЕЛЬФАНД
