Что Чхартишвили поведал о своём отце

Удивительными откровениями о поведении своего собственного отца во время Великой Отечественной войны разразился создатель ретро-детективов Григорий Чхартишвили (Борис Акунин).

Например, писатель утверждает, что его отец, Шалва Чхартишвили, будучи командиром артиллерийского дивизиона, под видом подразделения разведчиков… создал банду мародёров, сформированную по этническому принципу. Вот что он своим интернет-читателям сообщил:
«Осенью сорок четвертого отец, командир отдельного дивизиона, был в Румынии. Во время наступления он повсюду, где можно, подбирал приблудных солдат-земляков, и у него в части образовалась команда разведчиков из одних грузинов. Мужики были лихие, в том числе и из уголовников (приблудные же). Очень эти разведчики любили ходить в тыл врага, прямо хлебом не корми. «Языков» не приводили, разведданных тоже добывали немного, но зато без трофеев никогда не возвращались…

Однажды с гордым видом притащили здоровенную бутыль вина, найденную в пустой немецкой землянке. Подарили командиру: знали, что он сильно скучает по красному. Но отец как раз накануне очень сильно надрался и дал себе слово, что до конца войны больше не возьмет в рот ни капли. Отказался. Тогда разведчики выпили вино сами. Оно оказалось отравленным. Никто не выжил. После этого случая отец действительно с пьянкой завязал. Не до конца войны, а навсегда. Ну, то есть немножко мог для компании, но поддатым я его ни разу в жизни не видел…»
Что это значит «приблудные солдаты-земляки»? «Приблудные» – это не дезертиры случайно? Где именно они «блудили»? Куда в дивизионе подевались разведчики не из «одних грузинов»? Каким образом и зачем именно их «сплавлял» из дивизиона Шалва Чхартишвили? Может, для того, чтобы не задавали идиотских вопросов о том, что же является их задачей – поиски «трофеев» или все же сбор разведданных?

Да, любопытны «мужики лихие», которые «языков» не приводили, разведданных тоже добывали немного, «но зато без трофеев никогда не возвращались». Взятия «языков» от артиллерийских разведчиков вряд ли требовали, а вот разведданные…

Писатель и в самом деле не понимает, что это были не разведчики, а шайка самого откровенного ворья, заранее подобранная командиром дивизиона по национальному признаку.
Принимая подношения воров-земляков, командир дивизиона Шалва Чхартишвили не интересовался, когда же созданная им команда псевдоразведчиков «из одних грузинов» как-то поднапряжётся, соберется с духом и сбором разведданных займется. Вот когда в Красной Армии «землячества» начали складываться, эта проказа военного организма…

Можно представить, куда именно орудия дивизиона, с таким своеобразным отношением командира и «разведчиков» к воинскому долгу и поиску целей, лупили.

И о том, сколько жизней пехотинцев стоили напряженные поиски трофеев вместо разведданных «приблудными» уголовниками Шалвы Чхартишвили, связанных с любимым командиром национальными узами и подношениями.
Когда современные либерал-обличители рассуждают о тяжёлых потерях в годы Великой Отечественной, им стоит вспомнить, какую роль в этом сыграли персонажи типа папы Чхартишвили, жившие по принципу « я и мои дорогие земляки».

Не менее сильно выглядит и другая история о Шалве Чхартишвили:

«В начале сорок четвертого, на Украине, когда наши повсюду наступали, отец умудрился попасть под немецкий контрудар. Командир их дивизиона был кретин и поставил орудия на ночёвку в чистом поле, без прикрытия. Отец утром вышел обтереться снежком, поднял голову и обмер: по степи идут клином немецкие танки. Много.

Боя не было и не могло быть. Орудия-то тяжёлые, их надо долго готовить.

Все просто побежали по белому полю. А отцу нельзя. Он начштаба, отвечает за матчасть. Захватят пушки в боеспособном состоянии – ему трибунал. Схватил он за шиворот какого-то солдатика, стали вдвоем вынимать замки, наскоро закапывать в снег. Когда закончили, танки были уже рядом, драпать поздно. Оба упали, уползли через дорогу в кукурузу. Она стояла сухая, урожай остался не снятым.

Несколько танков погнались за убегающими, другие раздолбали пушки с тракторами и устроили стоянку. На весь день.

Отец лежал на снегу в одной рубашке и боялся пошевелиться, чтобы не закачались стебли. Немецкие танкисты иногда заходили в кукурузу – сорвать мёрзлый початок или по нужде. До них было несколько метров.

Когда стемнело, отец и солдатик, наконец, ушли к своим. От стресса даже не простудились.
А всех, кто побежал, танки посекли из пулеметов, в том числе и комдива. Ему потом посмертно дали Героя Советского Союза, потому что начальство изобразило этот разгром как неравный бой с превосходящими силами противника. (Я нашел имя «героя» в военной энциклопедии, но называть не буду. Он погиб на войне, и у него, наверно, есть внуки, которые им гордятся. Пусть.)»

Полёг дивизион во главе с командиром, а начальник штаба живой остался. Не застрелился, всякие глупости об офицерской чести и ответственности ему в голову не пришли. Потом начальник штаба сыну рассказывал, что «командир был кретин», а дивизион погиб, убегая.

Вот ещё понять бы, что заставило Григория Чхартишвили написать такое о своем отце. А может, с точки зрения либерала ничего страшного и гадкого он и не написал вовсе. Ну, пережил начальник штаба свою часть, а потом гадости про погибших рассказывал. Что ж в этом омерзительного…