Зря ждем перемен...

В октябре 1993 года я, как и многие другие, с ужасом смотрел на разгорающийся по Москве пожар, пытался понять, завершится ли схватка президентской администрации и депутатского съезда гражданской войной в столице или перекинется на всю страну. Словом, я жил в том же ежедневном кошмаре, что и большинство людей, надеявшихся, что после августа 1991 года начнутся реальные перемены. Собственно, это большинство было свято уверено, что в случае победы Руцкого и Хасбулатова никаких изменений к лучшему не будет, а вот если Ельцин удержится...

Ельцин удержался. Перемены налицо. Но я пишу это вовсе не для того, чтобы бросать комья грязи в Бориса Николаевича или в свои тогдашние надежды. Октябрь 1993 года оказался не развилкой, он был продолжением, вот в чем дело. Именно этого мы и не понимали – ни до октября, ни тогда, ни теперь. Продолжением выживания той самой номенклатуры, которая как змей из русских сказок – одну голову отрубаешь, а уже новая растет, краше прежней.

Вся советская история была борьбой за выживание этой номенклатуры. Ее вырубали властители – и тут же формировали слой своих собственных приверженцев. Чекисты воевали с партаппаратчиками, партаппаратчики стремились уменьшить влияние Лубянки, генсеки то превращали региональных князьков в бесправных рабов Москвы, то давали им возможность почувствовать себя настоящими феодалами. Так мы и прожили до 1991 года, когда система, изнуренная собственной бессмысленностью и борьбой всех со всеми, рухнула как карточный домик.

Система рухнула, а номенклатура осталась. Из окон выбрасывали тех, кто не сумел приспособиться. Потом по окнам тех, кто хотел взять реванш, пуляли из танков. Но самые ушлые, самые способные, самые современные – они остались. И преспокойно скрестили ту самую идеологию охранительства и "особого пути", торжествовавшую еще в позднем Советском Союзе, но на этот раз очищенную от коммунистической шелухи, с такими деньгами, о которых их предшественники могли только мечтать.

Другое дело, что эта охранительная идеология вроде бы куда в большей степени соответствовала взглядам проигравших в 1993 году, чем представлениям о будущем тех, кто победил. Но прелесть российской номенклатуры как раз в том, что на самом деле никаких взглядов – кроме взгляда через забор Рублевки – у нее никогда не было, нет и не будет. Просто в 1993 году для того, чтобы преуспеть и получить доступ к закромам родины, необходимо было разыграть из себя реформаторов – реформаторов на время приватизации.

А когда приватизация закончилась и никакой необходимости играть в европейцев уже не было – можно стало просто жить где-нибудь на Лазурке. А обворованному населению предложили и дальше слушать его любимую песню "Валенки", только уже в бесподобном исполнении Владимира Владимировича. Номенклатура выжила, победила, обогатилась и приступила к поискам новых спасителей Отечества. А мы все ждем перемен.