Либерализм для русского – это яд

Прошло 20 лет с тех пор, как развалился Советский Союз, и вместо людей советских появились просто "россияне". Чем же они отличаются от прежних себя, как за два десятка лет изменилось общество – этим вопросом озадачился "Левада-Центр" и пришел к выводу, что люди стали "холодными" и более расчетливыми - так думает 58% респондентов. Сложив основные "топовые" характеристики, можно составить портрет современного русского: он расчетливый, нетерпимый, бедный, больше знает о мире, но потерял надежду, что сможет жить лучше, передает корреспондент Накануне.RU.

Что же так повлияло на "мутацию" человека советского, догадаться несложно - либеральная "радиация" выжигает традиционность и идентичность из русского человека, делая из него представителя западной цивилизации – более удачливого, предприимчивого человека-менеджера со своим золотым тельцом. Но, как ни странно, жить лучше от этого не стало. И пусть человек стал больше знать о мире, надежду на счастье он потерял. Пусть он считает себя свободным, но бедность ощущается сильней, чем было раньше. Все потому, что либерализм для русского – это яд, так считает политолог, директор Центра геополитических экспертиз Валерий Коровин. И этот яд действует на традиционные установки в человеке нашей формации, изменяя его и уничтожая. Насколько успешно работает иммунная система российского организма против насаждаемых культурных ценностей, эксперт рассказал в интервью Накануне.RU.

Вопрос: Валерий Михайлович, действительно ли русские люди стали более холодными и расчетливыми, на Ваш взгляд?

Валерий Коровин: На мой взгляд, с момента распада Советского Союза русский народ в целом был подвержен тоталитарному либеральному прессингу, это либеральное воздействие серьезно подорвало подлинную сущность русского народа, внеся деструктивные элементы либеральной парадигмы не только в устройство общества, но и в мироощущение русского человека.

То есть либерализм для русского – это яд. И нам пришлось в течение 20 лет ежедневно небольшими порциями, чтобы не умереть сразу, а еще помучаться, принимать этот яд. Он разрушает организм нашего государства и каждого человека в отдельности, вот, чем объясняются те изменения, которые произошли с нами за последние 20 лет, и которые показывают опросы.

Мне кажется, что еще немного, еще какое-то количество таких приемов, и российская государственность вместе с русским народом просто скончается от тяжелых болезней, которые вызваны этим ядом. Это фатальная, чудовищная болезнь, вмешательство, которое приведет к самым тяжелым последствиям.

Вопрос: А почему либерализм так противен и даже противопоказан, как Вы говорите, и отдельному русскому человеку, и всему организму государства?

Валерий Коровин: Либеральные ценности в своей парадигме противоположны тем ценностям, которые формировали русский народ на протяжении тысячелетия. Это зеркальное отражение того, что является для русского человека базовой, определяющей системой ценностей, и вот что ни возьми в либерализме - оно полностью противоположно нашему представлению.

Вопрос: Например?

Валерий Коровин: Например, русский человек понимает свою функцию по отношению к государству как служение. В то время как либерал представляет свою функцию по отношению к государству как наемничество. Русский человек – идеалист, а либерал – прагматик, русский человек - сторонник коллективной субъектности. Для него интересы коллектива и общность всегда выше, чем личные интересы, в то время, как либерал настаивает на том, что частное куда более значимо, чем общее.

Русский человек привык видеть во главе своего общества, своего народа царя, сакральную фигуру, которая является неким промежуточным существом между богом и народом. А либерал думает, что у власти стоит просто менеджер. И такая полная противоположность и антипатия, абсолютная некомплементарность русского и либерального мировоззрений есть во всем, что ни возьми. И лишь под воздействием такой тотальной медийной, культурной, информационной пропаганды русский человек начинает воспринимать либеральные ценности, и вдруг ему начинает казаться, что он действительно разделяет, может быть, частично эту систему взглядов. Русскому говорят, что главное – это материальное благополучие и комфорт, и он неожиданно для себя начинает с этим соглашаться, а раз это главное, то, значит, необходимо понимать, что на западе стремление к благополучию и комфорту достигается более эффективно.

Западное общество более сытое, я не спорю – говорит русский человек - более комфортное, материально обеспеченное. А раз так, говорят ему либералы, западные менеджеры, эффективные менеджеры, они более осведомлены о том, как должно развиваться государство, чтобы достигнуть большего материального благополучия, и если вы согласны с этим – не нужно противиться инсталлированию западной системы ценностей внутри России, внутри русского общества. И загоняя нашего человека в такой логический тупик, по сути, западный мир претендует на то, чтобы разрушить нашу государственность, и ломая через колено русского человека с его идеалистическими представлениями и служением государству, с фигурой сакрального царя во главе нашего общества, по сути, разрушает государство, без которого не будет русского человека.

Это не праздные вещи, и навязывание либеральной системы ведет за собой неизбежно разрушение русского общества, и в конечном итоге разрушение государства, которое приведет к прекращению существования русского народа как исторического субъекта. Это совершенно не праздные вещи, они опасны, и пока болезнь не зашла в необратимую стадию - ее нужно искоренять, вырезать, как страшную раковую опухоль, как нарост, который убивает организм.

Вопрос: Под внешними материальными изменениями нам преподносят и изменение внутренних ценностей - морали и принципов? Это проблема ЛГБТ, и сейчас даже заговорили о "сексуальном суверенитете", как идеологии страны, можно ли так рассматривать нашу позицию?

Валерий Коровин: Идеология в нашем государстве появляется от противного, то есть она возникает только тогда, когда под угрозой стоит наше существование. Если есть понимание, что все мы сейчас умрем, и единственное, что поможет выжить, это формирование идеологического иммунитета, который будет отторгать чужеродные мировоззренческие парадигмы и либерализм в целом, - вот только под воздействием неизбежного рока обстоятельств мы начинаем задумываться о том, каким образом обезопасить себя от этих разрушительных тенденций.

К сожалению, идеологические поиски нашего государства находятся в зачаточном состоянии, несмотря на то, что ХХ век был веком идеологии. И в принципе, основные идеологические представления уже были упорядочены мыслителями, философами прошлого столетия. И эффективно работают в плане разрушения нашей государственности со стороны глобального запада. Вместе с тем, конечно же, идентичность и разделение общества на мужчин и женщин - это последний порог, который отделяет человека от животного. И мы опять, в очередной раз в нашей истории стоим на последнем рубеже, нам сегодня предъявляют в качестве претензии последнюю человеческую идентичность, принадлежность к тому или иному полу.

Это то, с чего начинался род человеческий, когда господь создал Адама и Еву, установив тем самым изначальную, базовую парадигму существования человека как вида.

То есть это просто насаждение нам сегодня ценностей ЛГБТ-сообщества и вызов последнему рубежу человеческой идентичности - происходит смешение полов, человек как вид перестает существовать, и запад движется к этому суицидальному фатальному выбору, осмысленно понимая, что вернуться назад, к традиции, к гармонии, к изначальному существованию у него уже не получится, потому что он зашел слишком далеко. И вот в таком западном цикле ближе до конца, чтобы начать новую эпоху человечества, чем до точки возвращения к изначальной традиции, к изначальным, базовым установкам человечества как вида. Поэтому они оголтело ломятся к конечной точке, к финалу, к полному вырождению и разложению, понимая, что только абсолютное окончание истории запада и западного человечества даст им надежду и шанс на новое рождение.

Вместе с тем, наше общество и все остальное человечество, по большому счету, не так далеко ушло от традиций, от своего изначального вида, и мы, конечно, можем гораздо быстрее проделать путь назад. Нам совершенно с западом не по пути – нам в разные стороны. Иногда мы останавливаемся и смотрим вслед убегающему в бездну западу, и делаем несколько шагов в ту сторону, увлекаемые яркой грохочущей, удаляющейся повозке-шапито западного гогочущего гей-парада, веселящегося круглосуточно. Увлекаемые этим безумием, мы направляемся то туда, то потом останавливаемся в нерешительности, делаем шаг назад, потом еще два шага вперед, и вот эта неопределенность и разрушает нас своей абсолютной разнонаправленностью. Приглашение в гей-парад - есть приглашение просто в газовую камеру западного либерального Освенцима. Дверь еще открыта, мы еще можем войти и продолжить веселье перед смертью, но мы замерли у порога.

Вопрос: Позиция, которую Россия заняла в отношении ЛГПТ-движения, многих поразила – на удивление много было положительных оценок и в западных странах, хотя в основном, конечно, мы "тираны" и просто "отсталые". Как нужно относиться тогда к меньшинствам, ведь не было никаких притеснений и гонений, просто на площадь не выпустили покричать - и все.

Валерий Коровин: Надо рассматривать представителей ЛГБТ-сообщества как бесов, как чертей, как их всегда рассматривали в русской истории. Но мы их видим, этих бесплотных тварей сатаны, это говорит лишь о том, что в нашем обществе недостаточно сакральности. Эти черти прыгают вокруг нас, представляют для нашего общества ЛГБТ- паноптикум, и нужно просто больше молиться, поститься и вести праведный образ жизни – не видеть их, понимать, что их просто не существует, это бесплотные твари, лезущие к нам на плечи, на шею, на голову, орущие, визжащие, как легион демонов, ответ на который один – это наша православная традиция, наша русская сакральность, наша русская святость, которая всегда стояла стеной, незримым заслоном на пути бесовских полчищ.

Вопрос: Но мы заявили твердо и осмысленно о своем отношении к этому, как Вы выразились, "бесовству"?

Валерий Коровин: Мы не твердо и осмысленно озвучили эту позицию, а так вот неуверенно и нерешительно проблеяли что-то в ответ. И эта неуверенность как раз дает им еще больше сил. И лишает надежды другие народы мира, которые лежат за пределами глобального запада и которые только и ждут, чтобы Россия вернулась, вновь оказалась в силах и мобилизовала армию верных традициям народов на финальную битву с антихристом. И я уверен, что только Россия это может сделать, потому как опирается на тысячелетний метафизический фундамент, из которого черпает силы, когда кажется, что сил уже нет.

Вопрос: Почему же невнятно заявили? Закон о запрете пропаганды приняли, за что на нас все ополчились, гей-парады запрещаем, вокруг Олимпиады опять эта тема поднялась, там наша спортсменка заявила, что, да, мы не такие как вы, у нас принято, что мужчины живут с женщинами, и мы ничего менять не хотим - это я Исинбаеву сейчас имею в виду.

Валерий Коровин: Но в том-то и дело, что это заявление – это не рык российского государства, от которого содрогаются европейские ЛГБТ-представители, а это одинокий писк Исинбаевой, которая единственная решилась на заявление, пользуясь случаем, своей популярностью, торжеством. Если первые лица государства будут решаться на это и впредь, тогда, конечно, их подхватит остальной народ. А пока это одинокая хрупкая женщина, пусть и спортсменка.

Это свидетельство разрозненности общества, мы все еще находимся в бульоне либеральной идеологии, абсолютно растерянные и неуверенные в своей правоте, сомневаемся - вот отсюда и такая нерешительность в отстаивании этого последнего рубежа, за которым бездна.

Вопрос: Грозный рык или крики как-то несвойственны как раз русскому человеку, ведь именно смирение всегда было главным достоинством православных людей – может этим можно объяснить такое спокойствие?

Валерий Коровин: Действительно, смирение - русская черта, это смирение православного человека, живущего в православном обществе. Но русский человек никогда не смирен перед вражескими полчищами, наоборот, он встает, мобилизуется и показывает невероятные чудеса героизма, выносливости и непокорности. А потом он уже возвращается к мирной жизни, опять смиренен, как и положено русскому православному человеку в служении государству, царю, если он есть, обществу, своему народу, близким.

В то же самое время, конечно, русский народ не любит зря шуметь, причем шуметь так вот по мелочам. Кричать, где это не принято, на улицах, на площадях – если нет особого повода для праздника и веселья - то человек угрюмо взирает на происходящие вакханалии белоленточных революционеров и только недовольно сплевывает в их сторону, но в то же самое время, конечно же, это не значит, что русский человек не желает трансформации просто для того, чтобы осуществить слом исторического развития, которое загоняет нас в тупик. Русскому человеку нужен серьезный веский повод, то есть когда его действительно уже достанут, не когда его лишат всего, что он сам добровольно отдаст и не будет возмущаться, последнюю рубаху - но когда его лишают последних черт человечности, человек звереет, забирает обратно свою рубаху, забирает все, что у него отняли, все что он подарил, он берет дубину и дает по башке своему обидчику, потому что он посягнул на главное - на русскую идентичность и русскую святость. Когда нынешний либеральный, социальный эксперимент загонит русский народ в этот тупик, потребовав от него отдать последнее, тогда произойдет политический катаклизм, который снесет всю эту либеральную вакханалию вместе с той политической элитой, которая присягает либерализму, и просто создаст новый, справедливый русский мир. Но до этого нашего человека действительно нужно довести. Он терпелив, но не до бесконечности, и горе тому, кто пытается испытывать это терпение на прочность.