Политическая цензура в Беларуси начинается на границе

Ошмянские таможенники не забывают о борьбе с экстремизмом. На этот раз они отправили на проверку книгу Валерия Карбалевича об Александре Лукашенко, которую изъяли у члена Объединенной гражданской партии Виктора Молочко. Эксперты же отмечают, что действующий в Беларуси закон об экстремизме дает чиновникам очень широкие возможности для ограничения прав и свобод граждан.

Оценивают даже стиль изложения

Ошмянская таможня снова отличилась в деле борьбы с экстремизмом. 14 сентября на пограничном переходе «Каменный лог» у члена ОГП Виктора Молочко забрали книгу Валерия Карбалевича «Александр Лукашенко. Политический портрет». Таможенники сообщили, что проверят ее на экстремизм.

А чуть ранее, 5 сентября правозащитница Татьяна Ревяко получила заключение по итогам экспертизы книги Алеся Беляцкого «Асьвечаныя Беларушчынай», 40 экземпляров которой было изъято у Ревяко в июле все на том же «Каменном логе». Ошмянская таможня направила книгу руководителю главного управления идеологической работы, культуры и по делам молодежи Гродненского облисполкома Павлу Скребко, который, в свою очередь, поручил изучить ее экспертной комиссии.

Экспертизу проводили сотрудники Гродненского государственного университета доцент кафедры истории, член Союза писателей Беларуси Владимир Егорычев и заведующий кафедрой уголовного права и криминологии юридического факультета Вадим Хилюта. Последний, кстати, обрел известность после экспертизы альбома «Пресс-фото Беларуси-2011», который впоследствии был признан экстремистским.

В книге Беляцкого признаков экстремизма не нашли. Но в заключении экспертов говорится, что произведение имеет «ярко выраженный тенденциозный и популистский характер» и «может нанести урон имиджу Республики Беларусь», а ее содержание «может сформировать неправильное представление о Республике Беларусь, ее историческом прошлом и вызвать социально-политическое напряжение в обществе».

При этом в книге не нашли «явных и недвусмысленных призывов к экстремистской деятельности либо ее пропаганды», но «стиль изложения и риторика могут подтолкнуть читателя к ошибочным выводам и суждениям, в дальнейшем могут быть неправильно объяснены и поняты в обществе и спровоцировать деятельность, связанную с разжиганием национальной розни, политической или идеологической вражды».

Своеобразная забота об имидже власти

Комментируя ситуацию для пресс-службы Белорусской ассоциации журналистов (БАЖ), Татьяна Ревяко отметила, что все это напоминает ей 2008 год, когда «в массовом порядке изымались на границе книги, журналы, газеты и музыкальные диски и признавались экстремистскими».

«Помню, что даже годовой отчет о ситуации с правами человека в Беларуси правозащитного центра «Весна» был признан экстремистским», — сказала она, отметив, что позже решения судов были отменены, а иски о признании изданий экстремистскими отозваны.

Ревяко подчеркнула, что белорусским властям всегда хотелось, чтобы внешне ситуация в стране выглядела лучше, чем есть на самом деле.

«Видимо, сейчас тот момент, когда имидж Беларуси не самый лучший на международном уровне, а внутри страны есть необходимость замалчивать некоторые мысли и мнения, поэтому делается все возможное, чтобы издания или не дошли до читателя, или были убраны из свободного доступа и даже уничтожены», — сказала она.

Напомним, закон «О противодействии экстремизму» действует в Беларуси с 2007 года. Согласно нему, под понятие «экстремизм» попадает не только деятельность, направленная на насильственную смену конституционного строя либо захват власти неконституционным путем, но и разжигание расовой, национальной, религиозной, социальной вражды, унижение национальной чести и достоинства, организация и осуществление массовых беспорядков. К числу экстремистских материалов относят информационную продукцию, которая содержит призывы к экстремистской деятельности, пропагандирует ее, предназначена для распространения и признана экстремистской по решению суда.

Эксцесс исполнителя, излишнее рвение

Заместитель председателя БАЖ Андрей Бастунец последние случаи изъятия книг на границе связывает с «перестраховкой таможенных работников и их готовностью взять под козырек».

«Все знают, что если проявить больше бдительности и рвения, то из-за этого проблем не будет. А если недосмотреть, то могут и быть, — сказал Бастунец в интервью БелаПАН. — Я это связываю именно с эксцессом исполнителя, хотя и не исключаю, что могут быть и какие-то ориентировки, которые приходят сверху и в которых говорится, что в определенные дни нужно проявить повышенную бдительность».

Говоря об определении экстремизма, которое дано в законе, Бастунец отметил, что оно занимает страницу текста и в него включены явления совершенно разные и по степени общественной опасности, и по характеру деяния. «С одной стороны, там речь идет о применении насилия, захвате государственных органов. С другой — под экстремизм, согласно этому же определению, могут подвести всё что угодно», — подчеркнул эксперт.

По его словам, еще на стадии принятия закона на это обращали внимание и эксперты ОБСЕ, и БАЖ. «Но, к сожалению, закон об экстремизме был принят в таком виде. Он очень расплывчатый, предоставляет большие полномочия применяющим его органам», — сказал Бастунец.

При этом он отметил, что косвенно закон об экстремизме применяется и в отношении журналистов. Собеседник напомнил и о процессе по альбому «Пресс-фото Беларуси», и о попытке в 2008 году признать экстремистской незарегистрированную газету «Свабода», и о деле в отношении журнала «Arche. Пачатак».

Бастунец также обратил внимание, что изданию не обязательно пересекать границу, чтобы его назвали экстремистским. Расплывчатость определения экстремизма позволяет чиновникам при необходимости в любом издании найти материалы, которые могут нарушать закон. «Дело может быть инициировано и внутри страны. Просто сегодня наибольшую «бдительность» проявляют именно пограничные и таможенные службы», — отметил Бастунец.

Удобно для цензуры

В свою очередь политолог Юрий Чаусов отмечает, что не следует тут искать какую-то тенденцию. «Это обычная практика. Просто сейчас совпали два события — данные экспертизы пришли одновременно с изъятием книги Карбалевича, по которой экспертиза еще не проводилась», — сказал он.

Чаусов подчеркнул, что это «обычная практика белорусских таможенных органов и спецслужб, направленная на недопущение проникновения в Беларусь печатных материалов, которые со стороны власти воспринимаются как вредные».

Он назвал показательным то, что в книге Беляцкого не найдено каких-то экстремистских признаков.

«Сложно представить себе, чем национальной безопасности Беларуси могла бы угрожать книга, которая в основном состоит из литературной критики и литературоведческих эссе, — отметил Чаусов. — Эта книга презентовалась в Минске, достаточно широко тут распространяется. В данном случае, скорее всего, просто фамилия Беляцкого послужила поводом для того, чтобы не допустить провоз в Беларусь этой литературы».

По мнению собеседника, за изъятием книг стоит желание представителей спецслужб выслужиться, продемонстрировать собственную значимость. «Безусловно, эти книги не экстремистские и не вредящие национальной безопасности, а напротив, способствующие национальной безопасности страны, — подчеркнул Чаусов. — Но они не способствуют укреплению существующего в Беларуси политического режима. Политическая цензура на границе просто изымает литературу, вредную для правящей группировки в Беларуси».

Оценивая сам закон об экстремизме, Чаусов отметил, что в документе — расплывчатые формулировки, которые «позволяют по личному желанию любого государственного чиновника, органа, эксперта, который идеологически заряжен, произвольно трактовать понятие «экстремизм» в качестве основания для ограничения свободы слова и других прав и свобод граждан».

Эксперт подчеркнул, что этот закон очень удобен для цензуры, политических ограничений.