Россия, где по-прежнему правит 1 процент

Я только что вернулась из Москвы, где провела неделю. Прежде я бывала там дважды, в 1978 и в 1993 годах. Перемены в столице видны невооруженным взглядом, и они ошеломляют.

В 1978 году за всем стояли очереди, и было очень мало автомашин. Я тогда гостила у подруги, которая поехала в Москву по аспирантскому обмену, и она владела русским языком.

Я хотела узнать, за чем люди становятся в очереди, и мы их спрашивали. Одна очередь стояла за женскими прокладками, вторая за выпечкой.

На сей раз машин в городе полно, а очередей нет вообще. Потребительские товары продаются на каждом углу, и они доступны любому, у кого есть деньги.

Во время своего первого приезда в Москву я отправилась в магазин ГУМ и увидела там деревянные полки, на которых почти ничего не было. Во время моего второго визита полки были заполнены, причем неплохо. В тот раз я увидела немало магазинов с известными названиями модных марок. Один московский бизнесмен сказал тогда, что товары слишком дороги и недоступны. Он назвал ГУМ музеем.

В России многое изменилось, но многое осталось без перемен. В своей колонке в WND я в 2012 году рассказала знаменитый анекдот, который впервые вышел в печати из-под пера Хендрика Смита (Hendrick Smith). Во время первой поездки в Москву в 1978 году я слышала его несколько раз. Это была настолько известная история, что Хендрик Смит написал о ней в своей книге «The Russians» (Русские). Вот она:

Умирает царь и отправляется в ад. Проходит несколько лет, умирает Ленин и тоже отправляется в ад. Царь спрашивает: «Как там тайная полиция? Как армия? Вы по-прежнему собираете непомерные налоги с крестьян?» Да, да и да, отвечает Ленин. «Хорошо, хорошо», — говорит царь.

Затем умирает Сталин, отправляется в ад, и царь задает ему те же самые вопросы. «Да, да и да», — отвечает Сталин.

Затем наступает очередь Хрущева, он попадает в ад, и слышит от царя те же самые вопросы. «Да, да и да, — отвечает Хрущев, но добавляет, — Вы будете приятно обрадованы, Ваше Величество, потому что мы увеличили содержание спирта в водке на один процент».

Царь на секунду задумывается, а потом говорит: «И из-за этого одного процента вы начали революцию?»

Да, Россия — это ориентированное на потребление общество, да, это на первый взгляд демократическая страна, однако там элита (1 процент или даже 10 процентов) обладает такими льготами и привилегиями, каких нет у остальных людей.

В 1993 году все было не так. Когда я приехала в Россию с USAID, там громко говорили о том, что каждый русский может купить путь к осуществлению мечты. В то время российское правительство раздавало ваучеры по 10000 рублей каждый. Как сказал нам на прошлой неделе экскурсовод, кто-то вложил эти деньги и все потерял, кто-то продал свои ваучеры за деньги другим людям, а кто-то, как он сам, вставил их в рамку, понимая, что они, скорее всего, будут бесполезны.

В 1993 году New York Times писала: «Сегодня Россия начала раздавать приватизационные ваучеры своим 150 миллионам граждан, отдавая каждому небольшую частицу национального богатства. И в этот момент рубль подешевел по отношению к доллару на 21,6 процента».

«Одна из главных целей государства передать в собственность акционерных компаний массу неэффективных государственных предприятий, и предпочтительным методом при этом является авантюрный и непонятный план ваучеризации. Ваучеры на общую сумму 1,4 триллиона рублей, что по нынешнему курсу составляет около 4,5 миллиарда долларов, раздают всем россиянам, и их деноминированная стоимость составляет 10000 рублей».

Идея была чудесная, но почему-то 150 миллионов граждан не получили обещанных доходов. В развращенной России были валютные магазины и рестораны для элиты коммунистической партии. Сейчас все магазины открыты для любого, но как и в ГУМе, модные и современные товары там людям недоступны. В России, как и в некоторых районах Америки, возникла широкая пропасть между теми, кому по средствам хорошая жизнь, и теми, кто живет от зарплаты до зарплаты.

Конечно, президента Путина избрали, но подобно партийным боссам до него, он не донес огромное российское богатство до большинства населения. Россия, где в начале 90-х было так много надежд на будущее, превратилась в страну, которая была нам известна по временам холодной войны. В продаже имеются потребительские товары, люди могут исповедовать свою религию и голосовать за самых разных кандидатов, но благосостояние для среднестатистического россиянина по-прежнему невозможно, как невозможна встреча царя и Сталина в аду. 1 процент в России по-прежнему правит.