Матвей Ганапольский: митинг про тесто

Понедельничный митинг сторонников Алексея Навального прошел вполне в американском духе. Вначале, на разогреве, выходили волонтеры, потом сотрудники штаба, а потом вышла «звезда» — сам Навальный. Над этим можно иронизировать, но не стоит: все было серьезно и правильно. Со сцены никто не гнал «пургу». Вышедшие перед Навальным рассказывали свои правдивые истории, а сам оппозиционер расставил политические точки.

Этот оппозиционный митинг разительно отличался от предыдущих: на них со сцены то выкрикивали лозунги, то пели песни, но народ никого не слушал и кричал «Долой Путина!». Сейчас иначе: все слушали внимательно, потому что со сцены подводили итоги общего дела — победы на выборах.

Тут нет ошибки. Хотя с избранием мэра я искренне поздравляю Сергея Собянина (если результаты подсчетов — окончательные), я так же искренне поздравляю Алексея Навального с официальной легитимизацией его как политика — а именно это произошло на выборах 8 сентября. В этот неудобный для всеобщего российского голосования день, когда народ еще либо не приехал в Москву из отпусков, либо копается на грядках, за Навального проголосовал каждый третий из тех, кто пришел к урнам. Это очень серьезно. Те, кто делает упор на малой явке, стараются замылить главное — каждый третий проголосовал за оппозиционера. А это значит, что каждый третий проголосовал против власти и за немедленные перемены.

Власть уже отметила успех Навального и поздравила его активизацией навешанных ему уголовных дел, о чем сообщено официально. Власть напоминает, что это победа номинального зэка, и все голосования можно спустить в сортир. Заметим, что Кремль так поздравляет не только Навального: так же поздравляют Ройзмана, которого в тяжелейшей борьбе избрали мэром Екатеринбурга, — и на следующий же день после голосования его вызвали на очередной допрос.

Похоже, за кремлевской стеной — мозговая сшибка: Володин рассказывает политологам, что принято решение о «новой политике» — о свободных конкурентных выборах и допуске на них ярких политиков. Но, видимо, кремлевцам просто хочется хорошего шоу — пусть эти «яркие политики» попрыгают, как обезьянки в зоопарке, а потом их можно и в клетки посадить.

Коренная кремлевская проблема — неадекватность. За политика голосует каждый третий, но хмурое кремлевское начальство, кажется, решает сажать. А как иначе истолковать эту самую «активизацию»?

Хорошо, но если каждый третий выйдет на улицу?

Стерпится-слюбится, считают в Кремле.

Что ж, жизнь покажет.

Но вернемся к Навальному.

Прав ли он, когда говорит о победе? Конечно, прав. Победа в том, что граждане смогли отдать ему свой голос и подтвердили его легитимность в своих глазах. Победа — в голосовании каждого третьего. Победа — в том, что не было никакой партии, а было свободное объединение граждан вокруг его личности и его идей.

Что же наблюдается, если можно так сказать, «на другом берегу»?

Во-первых, то, что вся остальная оппозиция не стоит ничего — она в сумме набрала в три раза меньше, чем один Навальный. Да, это звучит оскорбительно для «заслуженных работников оппозиционного труда», торчащих на телеэкране и рассказывающих сказки про то, как «завтра мы возьмем власть», — но каждый получил по заслугам. А если говорить об оппозиционных победителях в регионах, то выиграли наиболее бескомпромиссные — Ройзман, Немцов. Остальные были спойлерами и за это брошены избирателем на дно.

Во-вторых, стало очевидно, что все зомбоящики, проплаченные телеведущие с ненавидящими глазами, глубокомысленные пропагандистские фильмы и прочие многолетние упражнения Кремля по дискредитации соперников отныне не действуют.

В-третьих, выросло поколение, которое не только шепчет про перемены, не только в компьютере их поддерживает, но включилось во все формы борьбы за эти перемены.

Любые формы, подчеркну.

И Кремль должен учесть это обстоятельство, прессуя оппозицию.

Многим показалось, что Навальный на митинге перегнул про «поджог машин» и «сидение на асфальте». Но нет сомнений, что если хмурые кремлевцы будут забирать у граждан победу, то все произойдет и без призывов Навального.

В-четвертых, происходящее — это испытание не столько для оппозиции, сколько для власти. Понимает ли она, что неизбежное встречают обеими руками; что иллюзорное царство стабильности трещит по швам; что «Навальные» будут множиться; что оппозиционное дело заразительно? Пока анонсированная активизация уголовных дел показывает: Кремль, к сожалению, собирается ответить привычным силовым ударом, что обесценит оптимистичные модернизационные заявления Володина.

Но и не в Володине дело.

Вот интересно: Владимир Путин возьмет пару уроков, чтобы выучить фамилию «Навальный», которого он пока презрительно и высокомерно называет «этот господин»?

И еще интересно: читатель, видимо, помнит, что Путин все время сетовал, что в оппозиции много непонятного народа, и он не понимает, с кем именно вести переговоры и в чем именно состоят требования недовольных.

Что ж, сейчас фигура для переговоров определилась — другой просто нет. Да и требования изложены. Вроде бы условия президента соблюдены.

Конечно, Путин немножко в обиде — ведь Навальный грозил ему тюрьмой. Но тут они квиты — Навального-то сажают прямо сейчас.

Да уж, милые бранятся — только тешатся...

Короче говоря, все мы сейчас только в начале пути.

От выборов, как и следовало ожидать, выиграл не только Навальный — выиграло все российское общество. Оно почувствовало себя сильнее.

Назад дороги нет — разве кому-то, включая власть, это не очевидно?