Александр Подрабинек: грех патриарха

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл назвал легализацию однополых браков в различных странах мира «очень опасным апокалипсическим симптомом». То есть, по мнению патриарха, конец света уже близок и гей-союзы – провозвестники его. Средства массовой информации запестрели заголовками типа «Однополые браки приближают конец света, объявил Кирилл». Никто, разумеется, не запрещает ни патриарху Кириллу, ни кому угодно другому предрекать конец света. Любителей стращать людей Армагеддоном всегда было хоть отбавляй. В богословии есть даже специальное учение о конце света – эсхатология.

Есть, однако, в страшилках патриарха Кирилла два нюанса, которые хотелось бы отметить. Кто именно говорит о грехе и в чем этот грех состоит.

«В последнее время мы сталкиваемся с огромными искушениями, когда в ряде стран выбор в пользу греха утверждается и оправдывается законом, а те, кто, поступая по совести, борется с такими навязанными меньшинством законами, подвергаются репрессиям», – выискивает патриарх Кирилл соринку в глазах Запада, не замечая бревна в очах собственного отечества. На Западе репрессии против противников гей-браков? Кому-нибудь вынесли приговор? Посадили? Оштрафовали? Уволили с работы? «Имена, пароли, явки, пожалуйста», – как говорит один патриарший друг и соратник. Нет ни репрессированных, ни репрессий, никого и ничего, кроме фантазий патриарха Кирилла.

А с другой стороны, не худо было бы патриарху обратить внимание на политические репрессии в России. Да и на себя любимого посмотреть и на церковь свою, настоявшую на лагерном сроке для Алехиной и Толоконниковой. Нет, не обратит внимание Его Святейшество на беспредел в России, ибо движет им не сострадание, а точный политический расчет. Ему крайне необходимо подыскать для общества удобного внутреннего врага, поход против которого сможет возглавить церковь.

Расчетливость свою Владимир Гундяев, будущий патриарх, проявил еще в середине 90-х, когда под его началом РПЦ занималась беспошлинным ввозом из-за границы и дальнейшей реализацией алкоголя и табака. Это оформлялось как гуманитарная помощь, и на то была санкция правительства РФ. Справедливости ради надо отметить, что такими же льготами пользовались Российский фонд инвалидов войны в Афганистане, Национальный фонд спорта и Фонд 50-летия Победы. Но эти хоть занимались бизнесом, а не лезли в учителя жизни.

Предстоятель рассуждает теперь об апокалипсическом грехе мужеложества и может показаться, что рассуждает искренне.

А как насчет распространения алкоголя и табака – это не грех? А как насчет торговли в храмах? В лучших фарисейских традициях это называется теперь безвозмездным дарением товаров в обмен на безвозмездное дарение денег. Кого хотят обмануть церковные чиновники – себя, нас, небо? Ну не смешно ли? Кто бы говорил о чужих грехах! Или, может быть, РПЦ принесла покаяние? Уместно ли обличать грехи, будучи грешником?

Да и сам патриарх далеко не праведник. Чего стоят только истории с нанопылью и «исчезающими» наручными часами! А незаконная растрата средств государственного бюджета? Патриарха Кирилла охраняет ФСО на деньги налогоплательщиков, да и сам он почему-то ездит на автомашине с мигалкой, хотя ему ни по чину, ни по штату не положено.

И, кстати, о штатной и внештатной работе. В 2003 году священник Георгий Эдельштейн направил письмо президенту Путину, в котором обвинял некоторых иерархов РПЦ, в том числе митрополита Кирилла, в работе на КГБ. (Нашел, кому писать!) Тогда пресса была полна материалов, что у Гундяева был оперативный псевдоним «Михайлов» и под этим псевдонимом он фигурировал в отчетах КГБ о заграничных командировках. Владимир Гундяев обвинения Эдельштейна не опроверг, утверждая, что их невозможно опровергнуть в принципе. Итак, нетрадиционные сексуальные отношения – это грех, а сотрудничество с КГБ – так, детские шалости.

Но дело даже не столько в личности обличителя, сколько в самом представлении о грехе. Вероятно, главный смысл христианского учения – в проповеди любви и прощения. Ничего этого нет ни в позиции РПЦ, ни в обличениях патриарха Кирилла. Более того, он обличает любовь одного человека к другому только потому, что эти люди принадлежат к одному полу. Разве любовь не выше гендерных различий? И разве любовь, пусть и однополая, не является чувством более христианским, чем ненависть, которую сеет Православная церковь в отношении геев? Простой вопрос: что бы одобрил в этой ситуации Христос – любовь или ненависть?

Нет среди нас безгрешных – ни в миру, ни в церкви; ни в синоде, ни в сенате. Но это не значит, что мы не можем рассуждать о грехах и достоинствах, об истинных путях и ложных. Не только можем, но и должны. Однако тот, кто уже заметно согнулся под тяжестью своих грехов, но высокомерно продолжает поучать окружающих, выглядит в такие моменты довольно глупо.