О внутренних процессах в РФ и США

В феврале 2012 года в пригороде флоридского Орландо произошел фатальный инцидент криминального характера. Общественный патрульный (вооруженный и наделенный широкими полномочиями в своем районе дружинник) Джордж Циммерман застрелил прохожего Трейвона Мартина. Прохожему было 16 лет и оружия при нем не нашли.

Патрульному было 28 лет и его 9-ти миллиметровый Kel-Tec PF-9 был в полном порядке. Прохожий, как это ни покажется банальным, проходил себе по тротуару под вечерним дождем и в капюшоне. Патрульный соответственно патрулировал район на автомобиле и заметил подозрительно фланирующего субъекта. О чем и сообщил полицейскому диспетчеру: «Слушайте, тут какой-то непонятный тип с явно скверными намерениями - можно, я его сразу арестую для выяснения обстоятельств? А то он убегает»

Полицейский диспетчер недвусмысленно проорал в переговорное устройство: «Сидите в машине, никого не преследуйте и ждите наряд, подкрепление рядом!» Однако бдительный патрульный не позволил потенциальному правонарушителю удалиться с места будущего преступления. Подъехавшие буквально через пару минут копы обнаружили застреленного подростка и г-на Циммермана с разбитым лицом. Телесно-лицевые повреждения патрульному нанес убегавший Т. Мартин - по словам самого Дж. Циммермана, а других свидетелей как-то не нашлось. Самыми опасными и предосудительными предметами, обнаруженными на теле убитого юноши, была банка с прохладительным напитком и пакетик леденцов...

Ситуация усугубилась тем, что застреленный при странных обстоятельствах подросток был афроамериканцем, а его убийца имеет довольно редкие для США еврейско-латиноамериканские корни. Что в употреблении наркотиков и прочем криминале Трейвон Мартин замечен никогда не был. Что следствие шло долго и нервно, подогреваемое обвинениями в расизме (со стороны потерпевших) и потакании преступности (со стороны обвиняемых). Что жюри присяжных состояло исключительно из женщин, и ни одна из них не была афроамериканкой. Что означенное жюри в июле 2013 года полностью оправдало патрульного Циммермана и он вышел на свободу. Что повлекло взрыв негодования во множестве негритянских районов - в виде мирных, но звеняще-напряженных демонстраций и пикетов. Масштаб общественного протеста вынудил федеральные службы - Минюст США в лице ФБР - возобновить расследования этого убийства. Совершенного то ли по причине расовой ненависти, то ли в результате своеобразно трактуемой самообороны.

Думаете, об этом судебном разбирательстве гневно высказались в ряде зарубежных дипломатических представительств, констатировав «...разочарование приговором...и очевидную ангажированность процесса...»?

Полагаете, о нем заявили в Евросоюзе как о «...вызывающем серьезные сомнения...относительно общего правового положения дел в стране...»?

Считаете, что его заклеймили международные правозащитные организации как «...пародию на судебное разбирательство...с политической мотивацией решения...»?

Предполагаете, что о нем отзываются в зарубежных СМИ как о «...показательном процессе,...демонстрирующем никчемность правосудия...»?

Четырежды нет. Весь критический шквал из западных коридорах власти был адресован решению совсем другого суда. Он проходил в российском городе Киров и среди его подсудимых был известный несистемный оппозиционер.

Все вышеизложенное недовольство российским правосудием на Западе касалось обвинительного вердикта самопровозглашенному политику. Как будто оппозиционная деятельность сама по себе является гарантией юридической безупречности, этакой универсальной индульгенцией XXI века.

Публицистика не должна (да и неспособна при всем желании) подменять судебные инстанции. В самой огромной статье невозможно изложить суть десятков и сотен томов уголовного дела. Журналист способен заметить общественно-значимые последствия громких судебных процессов, обнаружить интересные особенности в их освещении, в реакции СМИ и публичных личностей на вердикт - но не ему оценивать юридическую суть приговора. Потому что львиная доля громких уголовных дел оценивается на эмоциональном уровне, по принципу «верю/не верю». Что еще больше осложняет работу судейского корпуса и накаляет антагонизм между сторонниками и противниками сторон обвинения и защиты.

Процессы над Циммерманом и Навальным сильно отличаются друг от друга не только географией. В одном разбирался криминальный инцидент, в другом - экономический. Один опирался на решение присяжных заседателей, другой - на постановление судебной коллегии. Один привел к освобождению подсудимого, другой - к его осуждению. Про жертву американского разбирательства сам Б. Обама сказал, что «...на месте М. Трейвора мог бы оказаться и я...». На место расхищенного кировского бюджета никто себя ставить не захотел.

Но оба этих процесса вызвали широкий общественный резонанс, причем он был гарантирован заранее и не зависел от сути судебного вердикта. Масса недовольных нашлась бы в любом случае. Еще важнее другое сходство между кировским и флоридским судом - они оба являются сугубо внутренним делом России и США.

Они касаются только российских и американских граждан. Они охватывают события исключительно российской и американской юрисдикции. Они разбираются российскими и американскими судами и еще далеко не закончены. Они важны прежде всего для российского и американского общества.

Только именно российский процесс стал объектом моментальной критики посла США М. Макфола и американского Госдепартамента, чиновников ЕС и ряда министров европейских стран, депутатов Европарламента и активистов Amnesty International. Столько нашлось зарубежных специалистов по экономической преступности в РФ, что любо-дорого глядеть. Пустить же критическую стрелу за океан, в сторону флоридского Орландо, не решился ни один правозащитный стрелок.

Иноземное осуждение кировского процесса подается как международная победа оппозиции. Российская либеральная пресса захлебывается от восторга - что там сказал плохого о российском правосудии тот или иной еврочиновник. Между тем для влияния внутри страны синхронное возмущение иностранных депутатов, министров, дипломатов и правозащитников - скорее медвежья услуга, чем действенная помощь. Вакансия московского мэра, пост советника кировского губернатора и даже титул лидера несистемной оппозиции - это должности в твоей стране. Они занимаются исходя из логики внутренних процессов, происходящих в твоей стране. Надменно-поверхностная критика в лучшем случае равнодушных иностранцев здесь только навредит.