Сноуден или Гугл: кто больше достоин доверия

Эдвард Сноуден обосновался в Москве, а все вопросы остаются открытыми: как выглядит сотрудничество между Федеральной разведывательной службой и Агентством национальной безопасности США? Действительно ли Facebook, Google и Microsoft сознательно предоставляют АНБ доступ к своим серверам?

Конгрессмен-республиканец мертв. Он отказался голосовать за законопроект, который разрешил бы Агентству национальной безопасности (АНБ) полный мониторинг всех телекоммуникаций. В фильме «Враг №1» Уилл Смит в роли адвоката, случайно втянутого в дело, в конце пытается сделать так, чтобы американская общественность узнала, что спецслужбы следят за собственными гражданами. Следовательно, законопроект проваливается.

Фильм 1998 года, по всей видимости, очень близок к реалиям 2013 года. Однако существует три существенных отличия: ни один американский конгрессмен в последнее время, насколько нам известно, не умирал неестественной смертью; американская общественность  до сих пор не восставала против усиления наблюдения; Агентство национальной безопасности при мониторинге не ограничивается исключительно собственными гражданами.

В фильме показано наблюдение при помощи «жучков», камер и людей, которые шпионят за другими. Цифровую слежку современности также тяжело постичь, поскольку  она незаметна, даже когда вы знаете, что она осуществляется. Поэтому на самом деле существуют люди, для которых новость, что секретные службы следят за другими странами, их гражданами и гражданками, государственными учреждениями и предприятиями, становится неожиданностью.

Существенные вопросы все еще открыты

То, что русские и китайцы следят и шпионят за Западом, после окончания Холодной войны является «нормальным». Федеральная разведывательная служба Германии (ФРС) осуществляет слежку за рубежом, а военная контрразведка и федеральная служба защиты конституции также имеют четкие функции. Смысл и цель тайных служб в том, что не вся их деятельность является открытой. В демократическом правовом государстве, тем не менее, они не работают в правовом поле.

В одном из интервью Эдвард Сноуден утверждает, что Федеральная разведывательная служба Германии тесно сотрудничает с Агентством национальной безопасности. Является ли это новостью? Собственно говоря, нет. Было бы важно узнать, как выглядит это сотрудничество и что знает ФРС о деятельности американцев. Однако это остается неясным. Необходимы ответы на именно эти вопросы, если нужно сделать правильные выводы и чтобы тема не заглохла во время  бушующей предвыборной кампании в Германии.

В настоящее время намного больше вопросов, чем ответов. Остается открытым вопрос, сознательно ли Facebook, Google и Microsoft, как сообщает «Guardian», предоставляли АНБ открытый доступ к своим серверам. После опровержения компаний речь идет только о юридической регламентации предоставленных данных. Google и другие компании никогда не отрицали, что разглашали данные пользователей по указанию суда. И, естественно, предприятия в правовом государстве не должны защищать потенциальных преступников, а обязаны поступать противоположным образом. Однако Дэвид Драммонд из Google еще раз уточнил: «Ни одному правительству, в частности – американскому правительству, мы не даем доступ к нашей системе». Кому мы должны верить? Google или Сноудену? Для кого больше поставлено на карту, когда речь идет о авторитете и репутации?

На кону стоит доверие граждан

Наряду с вопросом, сознательно ли компании предоставляли секретным службам доступ к своим банкам данных или прослушивались путем подключения к подводным кабелям, речь идет о совершенно другом вопросе: в состоянии ли государство отслеживать каждую часть нашей жизни и делает ли это? Ведь не посты в Facebook являются концом частной жизни.

Это было бы тотальным наблюдением со стороны государства, ведь мы как частные лица не можем защититься. Даже попытка слежки была бы моральным ударом по западному обществу, которое объявляет демократию и верховенство права «одной из основных статей экспорта».

Против того, что сейчас происходит, хранение пользовательских данных, ограниченное тремя месяцами, и передача данных телекоммуникационными компаниями только по решению суда, практически безобидная процедура.

В конце этой неблагоприятной смеси из предположений и догадок стоит потеря доверия граждан в правовом государстве. Ведь до этого времени было много утверждений. Документы и доказательства получить тяжело. Все зависит исключительно от того, кому вы больше верите – Сноудену, различным журналистам или представителю правительства.

Сравнение со Штази запрещается Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что ожидает от Соединенных Штатов Америки ответов. Это было верно и при Prism, а тем более при вопросе, следят ли США и за дружественными правительствами и институциями Европейского Союза. Эти ответы не появятся в результате двухчасового флейма в твиттере. Для этого необходимо немного больше времени.

То, что и в будущем будут службы, которые будут заниматься поиском секретов, а государства, со своей стороны, будут пытаться их защитить, ни у кого не вызовет сомнений. Удивляет то, что СМИ без доказательств (или без их публикации) постоянно утверждают, что Соединенные Штаты Америки прослушивают посольства партнеров и союзников. Например, в посольстве Германии до сих пор не обнаружили никаких прослушивающих устройств.

Глава Федерального управления по разбору архивов Штази Роланд Ян говорит, что сравнение со Штази запрещается. И в этом он абсолютно прав. Это сравнение не только неисторическое, но и глупое. Однако неуместное сравнение не только преуменьшает серьезность диктатуры, но и выражает страх перед всемогущим и самоуправным государством. Немцы дважды пережили это в 20 веке.

Путин прочитает материалы Сноудена Вполне понятны и некоторые эмоциональные реакции, и заметное состояние неуверенности. Неудавшееся сравнение, однако, удерживает нас от того, что запрещено: мы должны спросить себя, как мы организуем в цифровом обществе работу с данными и как приведем гражданские права и принципы правового государства в соответствие с интересами безопасности государства и его граждан.

Не помогает и взгляд на Сноудена и вопрос, является он героем или предателем. Можно ли в настоящее время ответить на этот вопрос? В твиттере кто-то сравнил его со Штауффенбергом. Если сравнение является верным, то Сноуден в скором времени должен вернуться в Соединенные Штаты Америки и предстать перед судом – вместе с шансом подкрепить свои обвинения. То, что он сделал достоянием общественности стратегию и действия Агентства национальной безопасности, может быть, является его заслугой, однако он рискует послужить тем, кто в конце не только порадуется его разоблачениям, но и использует их против западных демократий.

Ведь в странах вроде России или Китая ничего подобного не произойдет. Это, наверное, особенность западных демократий, что секретные службы участвуют в подобных дебатах. В Китае или России такого определенно быть не может. Неужели кто-то всерьез верит, что Путин позволит Сноудену остаться без того, чтобы просматривать все материалы, имеющиеся у него? Как, в таком случае, назвать подобную передачу информации? Разве это не раскрытие тайны? Естественно. Существует разница между информированием общественности о действиях секретных служб и предоставлением детальной информации и доступа властям России и, возможно, Китая.

Между безопасностью и гражданской свободой Решающий вопрос  в конце фильма «Враг №1», кстати, задает журналист стороннику провалившегося законопроекта. Он спрашивает: «Где вы хотите провести границу между защитой и требованиями безопасности государства, для которого правительство, очевидно, нуждается в данных наблюдения, и защитой гражданских свобод, особенно неприкосновенностью моего жилья. Вы не имеете права входить в мой дом».

На самом деле. Никто не хотел бы, чтобы спецслужбы контролировали и хранили его данные. Спецслужбы, напротив, должны предпринять все возможное, чтобы предотвратить шпионаж за своими гражданами со стороны иностранных государств. Необходимо поставить вопрос о границе между безопасностью и гражданскими свободами. И на этот вопрос в демократичном обществе можно ответить исключительно путем компромисса.