О главном недостатке предвыборной тактики Навального

Киберактивист А.А. Навальный, отказавшийся на прошлой неделе встречаться с муниципальными депутатами, поскольку не только его самого, и даже не саму Ассоциацию муниципальных образований, но «всех москвичей» унижало уравнивание признанного народного борца, т.е. Алексея Анатольевича, с волшебницей Н. Пеуновой и артистом С.Е. Троицким (Пауком), к тому же пришедшим домогаться благосклонности муниципальных депутатов в обществе голой девки, — был отчасти прав. Во всяком случае можно было понять его местнические амбиции.

Волшебница, защищающая столицу от инопланетных рептилий, и тем более артист Троицкий, участвующий во всех выборах, чтобы выступать там в роли злобного шута, — это действительно не самая лучшая компания соперников для человека, который в собственных глазах и в глазах его приверженцев достоин не только поста столичного мэра, но еще более высочайших званий.

Когда такого человека ставят на одну доску с Пауком, он чувствует себя униженным и оскорбленным и мыслит в местническом духе подобно допетровскому боярину. Причем не в умеренном роде — «Не княжеского рода — быть под ним // Невместно нам, потомкам Гедимина! // Нам и подавно, Рюрика потомкам!» — но скорее совсем в неумеренном: «Бражник! Прочь! // Твой дед служил у деда моего // Знакомцем и держальником!».

К такой недемократичности, граничащей с феодально-дворянскими пережитками, можно отнестись и с пониманием. Конечно, с формальной точки зрения свободной и бесцензовой демократии политический тяжеловес и голая девка обладают равным пассивным избирательным правом и рассудить их может только глас народа. А до момента подачи голосов пусть совершенно свободно соревнуются все — и консулярные мужи, и мимы, и куртизанки. Однако с практической точки зрения тогда выборы превратятся в столь непотребное зрелище, что демократию хорошо бы огородить некоторыми цензами, они же фильтры, что и народный борец А.А. Навальный признал. На то и муниципальный фильтр, чтобы инопланетные волшебницы и злобные гаеры не доходили до выборов, отсекаясь на предыдущем этапе. Правда, мощный киберактивист фактически пожелал, чтобы они и до этого фильтра не доходили, будучи отсекаемы еще раньше. Пожелание понятное, но как его исполнить, как приступить?

При этом реализация принципа «Ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам и тем более звездулькам» приводит к тому, что политические субъекты первой категории, которых можно сравнить с солнцем, и требуют, и получают к себе особое отношение — тому в истории мы тьму примеров сыщем. Не будем уже говорить о выборах последнего времени, когда важные лица — что твои бояре, руководствующиеся разрядными книгами — уклонялись от предвыборных дебатов с неважными и худородными кандидатами.

Это можно было бы списать на недостаточную демократичность выборов, но ведь и Б.Н. Ельцин при выборах народных депутатов СССР (1990 г.) и президента РСФСР (1991 г.) тоже был вполне царствен и божествен — примерно как сейчас хочет быть А.А. Навальный.

Положим, это можно списать на то, что Б.Н. Ельцин был вовсе не демократ, но тиран — да и вообще вспомнить про тысячелетнее рабство, но обратимся к зарубежным образцам. Генерал де Голль не был тираном, он даже не был секретарем обкома, но возможно ли представить генерала, смиренно проходящего предписанные законом предвыборные процедуры наравне с артистом С.Е. Троицким и его разоблачившейся спутницей? При самой разнузданной фантазии представить это довольно затруднительно.

Тем более что если представить себе идеального Навального, т.е. политический образ, который он стремится выстроить, то при максимальном успехе это будет как раз что-то вроде генерала де Голля. Герой-спаситель, довольно сильно презирающий человечество и призывающий нацию сплотиться вокруг себя — другой вопрос, как это у киберактивиста получается, но ориентация на высокие образцы несомненна.

Проблема, однако, в том, что хоть у Ш. де Голля, хоть у Б.Н. Ельцина, хоть у А. Гитлера и Б. Муссолини, хоть у Г.Ю. Цезаря, хоть у Л.С. Катилины — все прототипы хороши, выбирай на вкус — была по крайней мере одна общая особенность политической тактики. Они действовали, завоевывали сторонников, одерживали победы и терпели поражения — но всё это происходило в реале. Приверженцы тоже были реальные, и, располагая должным числом таковых, вполне можно было настаивать и на особых почестях, и на своем исключительном положении.

Беда А.А. Навального в том, что он был и остается киберактивистом, отчего вся его тактика двоится. В виртуале она грозная и великолепная, в реале — несколько менее величавая. В киберпространстве можно топнуть ногой, чтобы из-под земли тут же поднялись легионы хомяков, в обыкновенном пространстве хоть обтопайся, из-под земли кроме лопуха ничего не растет. Современный киберголлизм предполагает величавые жесты и осанку, базирующиеся на неисчислимом числе приверженцев, и таковые неисчислимые толпы есть, но, к сожалению, только в киберпространстве — если же предъявлять жесты в реале, то и приверженцев надо предъявлять тоже в реале, а там только блоха на аркане да вошь на цепи.

Если бы это было бы бедой одного только А.А. Навального, такое несчастие можно было бы мужественно перенести. Но с широким распространением интернета нас в перспективе ждет появление немалого числа политических кибертяжеловесов — электрическое пространство есть идеальная чашка Петри, — причем как преобразовать их победительный киберголлизм во что-то реальное, и они сами не знают, и вообще никто не знает.