Для культуры закон не писан

В первом чтении Госдума наконец-то одобрила поправки к закону «О музейном фонде РФ и музеях РФ» и «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», касающиеся статуса музея-заповедника. Теперь под ним будет подразумеваться "музей, который обеспечивает не только хранение, изучение и публичное представление музейных предметов и музейных коллекций, но и сохранность, изучение и популяризацию объектов историко-культурного заповедника или ансамбля, а также природного ландшафта, являющегося неотъемлемой частью историко-культурного заповедника или ансамбля". Так что вероятность того, что самые популярные у населения учреждения культуры окажутся наконец-то в рамках действующего российского законодательства. Но надежда эта, конечно, может не сбыться. Тот же закон о творческих союзах, например, несколько лет назад был принят думой, одобрен Советом Федерации, но не нашел понимания в Администрации президента. Сейчас депутаты совместно с деятелями культуры разрабатывают новый законопроект – «О государственной поддержке творческой деятельности и объединениях творческих деятелей», в котором будут наконец-то даны определения "творческой деятельности", "творческих объединений", "творческих союзов", "профессиональной и любительской творческой деятельности" и зафиксированы формы государственной поддержки творческой деятельности. Но речи о его скором принятии пока не может даже идти.

Вообще сфера культуры в российском законодательстве играет далеко не первую роль. И нормативных актов, касающихся собственно культуры, немного, и обязательность их исполнения – ниже среднего. При выработке очередных «стандартов» по традиции возникает спор между профессиональными юристами, следующими букве закона, и деятелями культуры, отдающими предпочтение возвышенным сентенциям, эпитетам, а не сухим бюрократическим формулировкам, которые, надо отдать должное, часто противоречат здравому смыслу и простым правилам русского языка. Но такой уж он – язык чиновников.

Несмотря на это, в прошлом году по вопросам культуры было принято пять федеральных законов. Внесенные в закон «О библиотечном деле» поправки позволили определить статус книжных памятников (рукописных книг или печатных изданий, которые обладают выдающейся духовной, материальной ценностью, имеют особое историческое, научное, культурное значение и в отношении которых установлен особый режим учета, хранения и использования), расширить функции так называемых межпоселенческих библиотек, а также «понизить» возрастную планку посетителей библиотек. Теперь всеми библиотечными благами могут пользоваться молодые люди 14 лет, а не 16-ти, как предполагала предыдущая редакция закона.

Другие поправки – уже к закону «О вывозе и ввозе культурных ценностей» разрешили «вывоз культурных ценностей, созданных более 100 лет назад, при условии, что к вывозу заявлены культурные ценности, приобретенные за пределами Российской Федерации и ввезенные на территорию Российской Федерации юридическими и физическими лицами после вступления этого Федерального закона в силу при условии их письменного декларирования, а также специальной регистрации, предусмотренной законодательством о вывозе и ввозе культурных ценностей».

Самым обсуждаемым и дорогостоящим изменением законодательства, конечно, стали поправки, касающиеся господдержки отечественных фильмов. Но об эффективности этих поправок говорить еще рано. Несмотря на их принятие, ни механизм финансирования кинематографа в 2010 году, ни эффективность ведения единого электронного билета, пока не ясны.

Но, пожалуй, самыми странными стали изменения, внесенные в "Основы законодательства Российской Федерации о культуре". Эти изменения предполагают «обязательность учета культурных аспектов во всех государственных программах и проектах экономического, экологического, социального, национального развития, муниципальных программах и планах комплексного социально-экономического развития». Странность этих поправок объясняется не только абсолютным «неформатом» в кризисное время, в стране, где больше привыкли полагаться на природные ресурсы и реальную экономику, но и в целом отношением государства к базовому законодательству о культуре, самые адекватные нормы которого уже успели перечеркнуть принятыми в последние несколько лет законами. Здесь вспоминаются и печально известный 94-й ФЗ – о тендерах, и 133-й, фактически перенесший всю ответственность, в том числе, и за учреждения культуры, на региональные и местные власти. Хотя, и до принятия этих законов, например, норматив расходов на культуру из федерального бюджета в размере двух процентов от общих расходов, игнорировали еще на стадии принятия бюджета.

Культурологический реализм

Вступившие в силу еще до действующей Конституции, "Основы законодательства Российской Федерации о культуре" не отвечают современным российским реалиям. Это признают и юристы, и деятели культуры. «На момент принятия «Основ законодательства о культуре» они действительно отвечали сложившимся в то время требованиям и в каком-то смысле спасли отечественную культуру в непростой для страны ситуации, - говорит заместитель председателя Комитета ГД РФ по культуре Елена Драпеко.

– Но сейчас эти основы уже не актуальны».

Актуализацией данного закона в сентябре прошлого года занялись в Институте экономики и социальной политики. Работа над законопроектом длилась недолго – около месяца. Естественно, в ней были учтены наработки думского комитета по культуре и министерства. В результате заинтересованной общественности на прошлой неделе в Российском институте культурологи были представлены концепция и проект федерального закона «О культуре в Российской Федерации».

Проблем, которые по идее должен решить данный законопроект, предостаточно. Это и вопросы художественного образования, и развитие меценатства, и привлечение молодых сил в учреждения культуры, и функционирование механизма государственно-частного партнерства, наконец, вопросы финансирования отрасли и формирования единого культурного пространства страны, к которому призвал в своем послании Федеральному собранию президент Дмитрий Медведев. Но решить все эти вопросы в рамках одного нормативного акта кажется нереальным. Об этом эксперты говорили уже не единожды. И на обсуждении в РИК в очередной раз стала понятна парадоксальность этого несложного вывода. Новый закон о культуре может стать либо нагромождением необходимых для отрасли правовых норм, либо очередной декларацией о том, что «культура важна и нужна».

«В законе главное – определить понятие государственной поддержки культуры. Не как аспекта благотворительности или меценатства, а именно как первичную функцию государства», - считает председатель Комитета ГД РФ по культуре Григорий Ивлиев. Один из непосредственных разработчиков законопроекта – заместитель директора Института экономики и социальной политики Сергей Сидоренко, презентуя проект говорит уже о двух его основных главах – управление в области культуры и организация деятельности в области культуры. Собравшимся в Российском институте культурологи становится понятно, что данный проект не уходит от основного недостатка действующего законодательства – ведомственного подхода. «Нам необходимо понять, какой закон нам нужен. Ведомственный или закон о культуре как явлении общественной жизни, - говорит директор РИК Кирилл Разлогов. – Отсюда будет более-менее ясно, что нам понимать под «культурой». Искусство плюс наследие или нравы, обычаи, традиции. Говорить об едином культурном пространстве или культурном разнообразии. То, что задача государства – поддержка культуры в разных формах – понятно. Но, например, «управлять» культурой нельзя! Если мы правильно пропишем в законе все эти аспекты, опишем приоритеты социально-экономического развития страны, то такой закон сможет стать средством небольшого переворота в мозгах».

Заведующий Лабораторией музейного проектирования РИК Алексей Лебедев считает, что разработанный в Институте экономики и социальной политики законопроект носит все-таки ведомственный характер, а значит, по существу не меняет законодательство действующее, от совершенства далекое. «Нигде в мире, кроме нашей страны, эффективность работы музея не оценивается по кассе. Важнее, как деятельность музея влияет на туристическую привлекательность города», - отмечает Алексей Валентинович. По мнению его коллеги – замдиректора РИК – Элеоноры Шулеповой, в проекте не упоминаются актуальные на сегодня вопросы взаимодействия науки и культуры, экспертизы в музейной среде, проблемы внутренней реституции. А ведь именно такие – вполне конкретные, в большинстве случаев имущественные проблемы требуют детального, аккуратно и грамотно прописанного юридического решения.

Другие эксперты критиковали проект как раз не за отсутствие каких-то конкретных решений, за некий общий дух документа, где не прописаны меры по повышению культурного потенциала нации в целом, шаги по переходу к «культуроцентристской стратегии» развития страны. Но вовремя прервав рассуждения о духовной букве закона Елена Драпеко «призвала к реализму» и напомнила всем присутствовавшим судьбу закона «О русском языке», проект которого очень долго обсуждался и редактировался на все лады, в результате чего появился мало приспособленный к российским реалиям нормативный акт: «То, о чем мы говорим, - это декларация, которую мы можем предъявить олигархам или правящей партии. Но нам нужно формулировать в законе не взаимоотношения «культура-общество», а государственное регулирование в области культуры!».

И практика только лишь доказывает верность тезиса г-жи Драпеко. Сентенциями о важности литературы и искусства в формировании молодого поколения и величии русской культуры экономический блок российского правительства «не проймешь», тут нужна тяжелая бюрократическая артиллерия и долгие переговоры на грамотном юридическом языке.