Аварийность в подводном флоте

Вчера на портале Newsland была размещена пространная статья, скорее всего иностранного автора под претенциозным названием: «Тайны русских АПЛ».

Суть её такова, что, по мнению автора, в истории советского флота из-за чрезмерной секретности даже флотские офицеры не владели информацией о катастрофах и авариях на подводных лодках и «опытные моряки были лишены возможности предлагать меры для того, чтобы подобного не произошло». Автор по незнанию или по умыслу явно заблуждается.

Любая катастрофа подводных лодок ВМФ СССР была предметом разбирательства, начиная с 20-х годов. В архивах полно материалов, актов и приказов. Всему офицерскому составу до оскомины вдалбливались обстоятельства аварий и принимались зачёты. Многие факты уходили в СМИ, если не наши, то в зарубежные. Ещё были похороны и подъёмы аварийных лодок. «Шила в мешке не утаишь».

В предвоенные годы, как и на протяжении всей истории подплава, имели место катастрофы подводных лодок, тяжёлые навигационные аварии, взрывы аккумуляторных батарей, разрушения механизмов, пожары и затопления. К сожалению, гибли люди. Только на Балтике до войны погибли 3 действующие подводные лодки и несколько выведенных в резерв. Потери составили 104 человека. В конце марта1920 года на Неве затонула в результате поступления воды внутрь корпуса подводная лодка «Угорь». Спустя два месяца была поднята, но 23.09.1924 во время наводнения выброшена волной на берег острова Котлин, после чего отправлена на слом. В сентябре1924 опять же на Неве во время наводнения затонула подводная лодка «Кета» Вскоре поднята и сдана на слом. Ещё до аварий обе лодки уже были выведены из боевого состава.

В 1931 году, отрабатывая задачу совместного плавания, столкнулись, следуя ночью в кильватерном строю две подводные лодки - № 4 («Красноармеец») и № 9 («Рабочий»), причём последняя получила пробоину и затонула со всем экипажем - 45 человек. На Балтике это была первая потеря корабля с гибелью людей со времен гражданской войны. На флоте начался сбор средств на постройку новой лодки, развернувшийся потом по всей стране. Стремясь заменить погибших товарищей, многие подводники подавали рапорта о зачислении на сверхсрочную службу. Подобная трагедия вскоре произошла и на Черном море, где 8 июня протараненная эскадренным миноносцем «Фрунзе» в устье реки Бельбек затонула подводная лодка № 16 («Металлист»). Часть личного состава подводной лодки (9 человек) удалось спасти, но жизнь 23 подводников оборвалась. Причинами гибели подводной лодки явились допущенные командиром ошибки при маневрировании, самоустранение командования и команды от борьбы за живучесть и допущение паники после того, как командир одним из первых покинул аварийный корабль. Командир Бебешин и еще два члена экипажа, покинув лодку, пропали без вести. Скорее всего, они погибли при всплытии на поверхность. Спустя два дня, 10 июня 1931 г. лодка была поднята с глубины тридцать пять метров. К удивлению спасателей, крышка люка была открыта изнутри мотористом Нижним Василием Семёновичем, который самостоятельно вышел на палубу и по всей форме доложил о происшедшем. Два дня в дизельном отсеке, наполовину залитом водой, в темноте и без пищи, он и краснофлотцы Мамутов и Бабарыгин боролись за живучесть и предотвратили затопление отсека. За героический поступок командующий Военно-морскими силами наградил В.С. Нижнего именным оружием. Подводная лодка была отремонтирована и 1 января 1932 года введена в строй, своеобразный новогодний подарок.

В июле 1934 году, к счастью без жертв, в результате навигационной аварии в Уссурийском заливе затонула тихоокеанская лодка «М-8». Через два дня была поднята и введена строй. В декабре 1935года в Уссурийском заливе штормом была выброшена на берег «Щ-103» («Карп»). Спустя 4 месяца была снята с камней и отбуксирована во Владивосток, где была разобрана на запчасти.

В 1935 году на Балтике линкор «Марат» протаранил «Б-3, в результате чего погибло 55 подводников. Следует отметить, что ответственность за это взял на себя начальник штаба Балтийского флота И. С. Исаков, находившийся на линкоре и руководивший учениями. Он был снят с занимаемой должности и назначен с понижением в военно-морскую академию. Следующие два года в плане крупных аварий были относительно спокойными, хотя лодки плавали интенсивно. В 1938 году при столкновении с посыльным судном «Якобинец» затонула балтийская лодка «М-90». Погибло 4 подводника.

20 октября 1939 года на Севере подводная лодка «Щ-424», которой командовал К.М. Шуйский была таранена рыболовным траулером РТ-43.

От столкновения лодка затонула за 2 минуты на глубине 250 метров. Погибли 32 человека. Подоспевшими кораблями было спасено 10 подводников, в том числе и командир. За эту аварию К.М. Шуйского вместе с капитаном рыболовного траулера, по чьей вине произошло столкновение, приговорили к расстрелу, заменив позже 25-летним заключением. После обращения с письмом к Сталину, под которым подписались все командиры подводных лодок Северного Флота, К.М. Шуйский был возвращен на флот. (Погиб в годы войны вместе со своей лодкой, выполняя боевое задание).

В 1940 г. в Мотовском заливе при невыясненных до сих пор обстоятельствах погибла ПЛ «Д-1». Первенец советского подводного флота, спустя 13 лет после закладки на стапеле, ушёл под воду в назначенном полигоне в Мотовском заливе 13 часов 13 ноября 1940 года, наблюдаемый с двух береговых постов. В назначенное время всплытие не произвёл и на связь не вышел.

Силами Северного флот была начата беспрецедентная для того времени поисково-спасательная операция, в которой участвовали более 10 надводных кораблей, 3 подводные лодки (К-2, Щ-402 и Д-3.) и авиация.

Лишь через двое суток силы поиска обнаружили и взяли пробы большого масляного пятна, спасательный круг и часть еще одного, индивидуальный пакет первой медицинской помощи, обломки деревянных конструкций и куски прессованной изоляционной пробки из прочного корпуса подлодки.

Официальной версией исчезновения Д-1 считается погружение подлодки ниже предельной глубины с последующим разрушением ее прочного корпуса. В этой истории тоже есть много непонятного. Во-первых, последнее место обнаружения перископа Д-1 береговыми постами наблюдения почему-то находится много севернее места фактического погружения. Возможно, это был перископ другой лодки. Кому она принадлежала? Есть интересная фраза в воспоминаниях командующего Северным флотом контр-адмирала Арсения Головко: «О причинах гибели Д-1 строились всякие предположения. Одни считали, что в заливе находилась чужая подводная лодка, она, мол, подкараулила Д-1 и потопила ее. Другие полагали, что в Мотовском заливе кем-то поставлены мины и что лодка подорвалась на одной из них...». Если об этом пишет командующий флотом, значит, у него были основания сомневаться в официальной версии гибели лодки в мирное время. Вообще, в истории катастрофы «Д-1» очень много неясного, что позволяет сомневаться в официальной версии и строить новые догадки. Удивляет и то, что и факт гибели подлодки «Д-1» широко не отражался ни в советской периодике, ни в публикациях военно-морского ведомства как открытых, так и в закрытых источниках, ни в популярной литературе. Всё это наводит на мысль, что в те годы существовали причины политического (дипломатического) характера, чтобы не афишировать обстоятельства страшной катастрофы. И снова историческая параллель. Эта драма подводной истории 40-х годов очень напоминает события, связанные с гибелью атомохода «Курск». Характерны и высказывания бывшего командующего Северным флотом адмирала В. Попова о том, что время раскроет истинные причины гибели и виновных гибели в 2000г атомохода «Курск».

В целом только за два предвоенных года в катастрофах и аварийных происшествиях в ВМФ погибло 229 человек в 1939 г. и 438 - в 1940 г. Кроме этих крупных катастроф было множество навигационных аварий, приводивших к столкновениям и посадкам на камни и мели, поломки механизмов, отчего нередко гибли и травмировались люди. Были и курьёзные, но не безобидные факты. Например, когда два Александра Ивановича (командир «М-97» А.И. Мыльников и командир «М-96» А.И. Маринеско) покурили в каюте, после чего Маринеско бросил в кучу бумаг окурок, ставший причиной возгорания и пожара. Кстати, в документах Наркомата ВМФ по случаям аварийности уже в те годы присутствует странное словосочетание «взрывопожаробезопасность», которое на советском атомном флоте периода «холодной войны» после серьёзных аварий 80-х годов как «отче наш» вдалбливалось в головы подводников.

Надо отметить, что почти все крупные аварии расследовались правительственными комиссиями, которые вместе со специалистами делали выводы и определяли степень виновности должностных лиц. К примеру, направленную в Кронштадт по факту гибели подводной лодки № 9 («Рабочий»), правительственную комиссию возглавляли К. Е. Ворошилов и С. М. Буденный. Они прибыли одетые почему-то в морскую форму, старательно вникали во все подробности катастрофы, беседовали с моряками и семьями погибших. Увы, постсоветская история подводного флота и внимание руководителей страны к авариям кораблей свидетельствует о пренебрежении этой традицией.