Муслим, которого любили все

Смерть Магомаева стала для многих россиян личной болью, потерей невосполнимой

Говоря о нем, мы вспоминаем "Свадьбу", "Мелодию", "Королеву красоты" и, конечно, арию Фигаро, открывшую ему путь к фантастической популярности в нашей стране. Как и когда все это начиналось, кем Магомаев стал для нас и останется навсегда - об этом "Неделя" вспоминает вместе с людьми, хорошо знавшими певца, и с москвичами, у которых и радости, и горести жизни оказались тесно связаны с песнями Муслима...

За эти дни о Муслиме Магомаеве были сказаны все лестные слова, какие есть на свете, - о том, что несравненный голос, что мог бы петь в опере и "Олимпии", но предпочел Кремлевский дворец съездов, что женщины носили на руках, а профессионалы не жаловали... И все это правда. Хотя стоит ли называть его нашим Фрэнком Синатрой или Ивом Монтаном? Магомаев не имел аналогов.

Ни Синатра, ни Монтан не имели голосов, рассчитанных на Фигаро. У них не было выбора - а у него он был. Да, специалисты говорили: слабовата грудная клетка, дыхание не то... Магомаев и сам признавал, что выдержать три часа оперы ему было непросто. Кроме того, в интонациях подчас проскальзывал "восток", и это как раз то отсутствие академизма, с которым рано или поздно пришлось бы бороться. Но надо ли, когда и так - бешеный успех. Ему хватило ума, такта и вкуса найти свое, очень точное и правильное место в искусстве. Если и сравнивать Муслима Магомаева с кем-то, то разве что с Марио Ланца, которого Магомаев боготворил и о котором написал книгу. Само по себе поразительно: звезды редко способны восхищаться кем-то, кроме себя. Они, кстати, редко способны и терпеть рядом с собой звезду равной величины, а Магомаев и это смог: его жена Тамара Синявская - великолепная певица.

Он ушел из оперы, чтобы прийти в жанр, доступный не избранным, но многим. И в нем равных Магомаеву действительно не было.

Композитор, в прошлом - главный дирижер Московского мюзик-холла Владимир Рубашевский:

"Внук Магомаева совершенно неуправляем"

"Где-то в 1961 году меня отправили в Баку - помочь с программой одному местному оркестру - был такой биг-бэнд Тофика Ахмедова, который должен был ехать на фестиваль молодежи и студентов в Хельсинки. Я приехал, послушал. Программа была слабенькая, а главное, не было солистов - только две пожилые азербайджанки. Я говорю: "Надо поискать кого-то из молодых". А они: "Тут есть один парень, но такой шебутной... Внук Магомаева".

А дедушка Муслима тоже был Муслим Магомаев, знаменитый композитор. Мне рассказали, что у него были чеченские корни. После первой кавказской войны царь амнистировал чеченских вождей, они расселились по большим губернским городам, и прадед Муслима оказался в Баку. Его сын - Муслим Магомаев-старший поехал в Санкт-Петербург учиться в консерватории, вернулся в Баку и стал одним из основателей классической азербайджанской музыки. И вот мне говорят, что есть внук того Магомаева, но он совершенно неуправляем и вообще живет в Грозном, работает "солистом Грозненской филармонии". Муслим действительно работал в Грозном, у него была жена Офелия, миловидная армянка, и малюсенькая дочка.

Я прошу первого секретаря ЦК комсомола Азербайджана: "Найдите мне этого парня". Его привезли на репетицию. Он пел замечательно, сам себе аккомпанировал, и безумно мне тогда понравился. И я сказал комсомольским деятелям: "Надо всех солистов ликвидировать и взять его одного".

Нас отправили на правительственную дачу под Баку - репетировать. Я готовлю с оркестром программу, спрашиваю, где же тот мальчик, солист. Мне отвечают, что он куда-то исчез и вообще он в Баку не прописан, мы не можем его найти. Я им: "У вас есть МВД, КГБ, и вы не можете человека найти?" В общем, его нашли, привезли на эту дачу, вместе с женой и ребенком. Я сделал аранжировки его репертуара - в том числе, кстати, и арии Фигаро. С этой программой они поехали в Москву на сборы. А там подготовкой к фестивалю занимался режиссер Туманов. И он, услышав Муслима, просто обалдел. Спросил: "Где ты его нашел?" - "Он в Грозном поет". - "Спасибо тебе, думаю, мы с ним сделаем дела".

Оркестр поехал в Хельсинки, там Муслим имел грандиозный успех - это были его первые нормальные гастроли. И вскоре была декада азербайджанского искусства в Москве, на которую его тоже взяли. Концерты проходили в Кремле - Дворца съездов еще не было. Пришли Брежнев, Фурцева, и с этого, собственно, все и началось...

Муслим же в 30 лет стал народным артистом СССР! При этом он жил в Баку, пытался работать там в опере. Закончил там консерваторию. Потом познакомился с Арно Бабаджаняном, Робертом Рождественским... Потом мы с Муслимом много общались. Он был очень контактный, симпатичный парень. Гуляка... Мог снять ресторан, позвать 50 человек, всех кормить и поить. В этом отношении он был не похож на многих наших деятелей. Я пару раз был на концертах Муслима и могу вам сказать, что такого успеха и поклонения больше не видел никогда. То, что сейчас творится на концертах Баскова, - детский лепет по сравнению с концертами Муслима.

Мы были у него на юбилее лет шесть назад, он отмечал его в концертном зале "Россия". Был банкет человек на 200, а может, и больше. Помню, Тамара была еще с маленькой собачкой.

А в последний раз я его видел года три назад в Могилеве, на фестивале "Золотой шлягер". Он пел, и неплохо, и голос звучал. С тех пор как-то пару раз говорили по телефону и много общались по интернету. Он очень любил интернет, ему вообще нравились все эти технические штучки. Когда появилось видео в 1980-х, он одним из первых обзавелся видеомагнитофоном. Потом мы обменивались кассетами, и ему все это страшно нравилось..."

Родственник Магомаева и однокурсник по Бакинской консерватории Борис Кабаков:

"Дядя был для него святой человек"

"Я помню, как в 1957 году приехал на каникулы в Баку к маме - Елене Емельяновой, известной в Баку оперной певице, и вдруг мама сказала, что придет в гости Муслим. Он был племянником моего отчима Рамазана Халилова, директора консерватории. Мама сказала: "Мальчику только 14 лет, а посмотри, что он делает!"

Он сел за инструмент, и первое, что спел, - арию Фигаро из "Севильского цирюльника". И играл сам - в 14 лет! Это дикий темп и непростая пьеса даже для взрослого пианиста, но с учетом того, что он пел как на сцене... Певцам обычно нужен аккомпаниатор, или они чуть-чуть сами себе подыгрывают, но играть всю фактуру - немыслимо! Мама сказала: "Он одержим музыкой, он очень талантлив, с утра до ночи занимается". Видимо, мне в назидание.

Потом мы встречались в консерватории. Дело в том, что у Муслима не было времени на учебу - он уже вовсю пел, уже состоялась его стажировка в "Ла Скала", и он считал, что дальше учиться не нужно. Но на семейном совете решили, что диплом все-таки надо получить.

Он очень чутко относился к своей семье. Бабушка его была одной из сестер Терегуловых - это была татарская княжеская семья, хотя о княжеском происхождении при советской власти, конечно, помалкивали. Тетя Муслима, Малика-ханум, была женой знаменитого композитора Узеира Гаджибекова, а ее сестра, тетя Бадюш, или Бадюш-ханум, очень миниатюрная, ее еще все звали балериной, - женой композитора Муслима Магомаева и бабушкой Муслима.

У него было спокойное счастливое детство - насколько оно могло быть счастливым без матери. Мама Муслима была драматической актрисой и очень красивой женщиной. Иногда она приезжала в Баку - повидать сына. А Муслим жил с бабушкой, дядей Джамалом Терегуловым, постпредом Азербайджана в Москве, и его женой Марией Ивановной. Жил то в Баку, то в Москве. Он говорил о дяде, что это святой для него человек. Он его вырастил.

На дипломном концерте, когда узнали, что Магомаев будет петь, выстроили милицейский кордон. Причем первое отделение он пел под рояль, а второе - с оркестром. Дирижировал Ниязи. Муслим пел тогда Шуберта, Шумана, арии из опер - кажется, Скарпиа из "Тоски"...

Я хорошо помню "Севильского цирюльника" в оперной студии, в котором он был великолепен - ловкий, подвижный, играл хорошо и пел замечательно. Помню его самый первый концерт в Москве, в Зале имени Чайковского, где он тоже пел классику, а в конце - какие-то шлягеры. Думаю, Муслим тогда был в раздумьях, что ему делать, поскольку в опере ему было действительно тяжело. И, может быть, в то время произошел этот крен в сторону эстрады.

Была еще история со стажировкой в Италии: руководитель группы стажеров стукнул куда следует, что иногда Муслим куда-то исчезал и никто не знал, где он. Но последствий это не имело. Муслим очень нравился Брежневу, Фурцева его обожала. И она сказала: "Отстаньте от мальчика, дайте ему спокойно жить".

Телеведущий, народный артист СССР Игорь Кириллов:

"Славой не кичился"

"Все мои воспоминания о Муслиме связаны с "Голубыми огоньками", программами в честь Дня милиции или концертами "Песня года". Он был профессионалом, не допускал никакой халатности.

Я бы даже сказал, что он был скромным человеком. Ни славой, ни армией поклонниц никогда не кичился, хотя цену он себе знал. Магомаев не переставал стремиться к более высокой планке творчества. Вероятно, именно это сделало его музыкальный авторитет непререкаемым.

Думаю, Магомаев выбрал не оперу, а эстраду потому, что в те годы она давала возможности в разных жанрах: и романс, и итальянские мелодии, и советская песня. Знаете, тогда телевидение было гораздо более сдержанным, чем сейчас, и даже небольшие развлекательные программы для телезрителей были настоящим праздником.

Мне кажется, Муслим Магометович сделал правильный выбор, и люди были ему за это искренне благодарны".

"Тамара Синявская не сразу согласилась хоронить мужа в Баку"

Поначалу, после известия о смерти народного любимца, "Вести" сообщили, что похоронен он будет на Ваганьковском кладбище Москвы. Но... сутки спустя информ?агентства рассказали, что похороны перенесли в Баку. Почему изменили решение? Мы позвонили в посольство Азербайджана в Москве. Вот что нам рассказали.

"Столица Азербайджана сама предложила принять маэстро на последний покой. У нас даже есть такая пословица: "Где бы ты ни жил, умирать хорошо на родине". Мы думаем, что и за нами есть моральное право разделить горечь утраты с Россией. Хотя это решение далось очень непросто. Тамара Синявская долго отказывалась хоронить мужа на его исторической родине. Лишь в последний момент она согласилась, чтобы тело мужа предали земле именно в Баку, на Аллее почетного захоронения, где похоронены его близкие родственники.

Мы уверены, что это правильно, ведь Магомаев был настоящим бакинцем. А Тамара Ильинична сможет навещать могилу мужа в любой момент: помощь в организации ее поездок пообещал оказывать президент Азербайджана Ильхам Алиев".

Москвички искали себе похожего мужа

Фатима Серегина:

"Мы влюбились сразу"

"В 1964 году я поступила в Ленинградский университет. Муслиму тогда было 22 года, он уже был известен. Мне посчастливилось попасть на его первый концерт в Большом зале филармонии. Зал был набит битком: все балкончики и проходы... И вышел Муслим - молоденький, звонкий. Естественно, мы влюбились в него сразу. Девочки визжали, бросались ему на шею. Но он вел себя очень сдержанно и своей галантностью подкупил нас окончательно.

Шли годы, я вышла замуж, уехала работать переводчиком в Афганистан. Представьте, и там крутились его пластинки! Кто-то из наших включал проигрыватель, и мы, заслышав божественный голос Магомаева, бросали все дела: "Муслимчик поет!"

А еще с Муслимом у меня связана такая смешная история. Моя семья никогда не пользовалась блатом, хотя связи у нас были. Приятель мужа, Олег, работал в ЦК. И я, увидев однажды афишу о предстоящем концерте Магомаева в "России", не выдержала и попросила мужа: "Позвони Олегу, пусть он мне достанет билет на Муслима". Муж замахал руками: "Ты что, не могу, я же коммунист, порядочный человек". Тогда я набралась наглости и сама позвонила его приятелю. Он мою просьбу выполнил... А я, признаюсь, благодаря блатному "источнику" ни один концерт Магомаева в Москве не пропустила..."

Анна Гудина:

"Таким был эталон для всех мужчин"

"Мои чувства к собственному мужу росли на песнях Магомаева. Как любить, как общаться, как хранить верность своему любимому человеку - это метрики, которые подарил нам Муслим Магометович. Я, глядя на его безупречные манеры, искала в мужчинах такой же эталон поведения, как у Магомаева. И нашла. Мой покойный муж был и внешне красив, и благороден. В то время все девушки мечтали найти спутника жизни, похожего на Муслима. Такого же обаятельного и тонкого".

Ирина Дмитриевна:

"Он стал точкой отсчета в моей жизни"

"Муслим Магометович стал для меня путеводной звездой. Как-то, проходя мимо одного московского издательства, я услышала доносившуюся оттуда песню Магомаева "Мелодия". Я зашла внутрь, прослушала до конца и вдруг наткнулась на объявление на стене: издательство срочно набирало желающих на курсы машинописи. Почему бы не попробовать? Так я стала машинисткой.

А потом произошел и вовсе уникальный случай: когда я работала помощником главного редактора музыкального радиовещания, у меня появился новый круг общения. И однажды я познакомилась в редакции с Магомаевым! Он отнесся ко мне очень тепло, и я призналась, как его творчество повлияло на выбор моей профессии и стало точкой отсчета в жизни..."

Светлана Титова:

"Все это было как во сне"

"Я училась в институте иностранных языков и параллельно ходила в студенческий хор. И нам предложили выступить на концерте в Кремлевском дворце съездов, посвященном международному съезду проф-союзов. Мы, запуганные первокурсницы, отсиживались в какой-то кулисе, ждали выхода, чтобы исполнить куплет "Бухенвальдского набата" на немецком языке...

И вот раздвигается занавес, выходит наш маленький девчачий хор. И вдруг видим - на сцену к нам поднимается неподражаемый Муслим Магомаев. Мы даже не знали, что будем петь вместе с ним!

Как мы не попадали в обморок, не знаю. Нас спасла дирижер, она преподавала в институте английский, решительный такой педагог, жестом показала нам - смотрите на меня, не трусьте. И мы, пока пели с Магомаевым, видели перед глазами только ее дирижерскую палочку. И как потом ушли, не помню совершенно. Это было как во сне..."