"Код доступа" с Юлией Латыниной

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45. И сегодня я рада начать передачу с положительной новости. Уже в прошлом году рассказывала о фундаментальной премии по физике, которая учреждена российским инвестором Юрием Мильнером, которая составляет 3 миллиона долларов и превышает Нобелевскую премию. И среди первых лауреатов этой премии, которых всего было 9 человек в прошлом году, было трое русских. И лауреатом этой премии в этом году тоже стал русский физик Александр Поляков, который, впрочем, естественно, живет в Принстоне. Для меня тут 2 очень хорошие новости.

Кроме Александра Полякова было еще 2 специальных приза, один дан Стивену Хокингу, а другой – тем командам, которые открыли бозон Хиггса.

И для меня, в общем, как бы, 2 положительные новости. Одна положительная новость заключается в том, что, на мой взгляд, эта премия (и почему я об этом говорю) возвращает науке статус события. Она возвращает интеллектуальным открытиям статус события. В мире, который все больше деинтеллектуализируется, в мире, в котором всё большую часть новостей составляют новости о селебритис, какая звезда сколько выпила и какой футболист лучше забил гол, она возвращает науке тоже статус (НЕРАЗБОРЧИВО). Это очень важно, потому что, конечно, я не буду притворяться, что понимаю в теории поля что-нибудь кроме слова «Теория поля».

И вторая очень радостная для меня новость, что у нас, все-таки, по-прежнему еще жива наука. Это дело не только в Александре Поляковой. Если вы заметите, например, кто получает Филдсовские премии (это присуждаемые раз в 4 года премии по математике, которые являются эквивалентом в математике Нобелевки), то вы заметите, что почти каждый раз там есть русский лауреат. Перельман в позапрошлый раз, Смирнов в прошлый раз. Если вы, например, посмотрите, кто выигрывает до сих пор на Международной Олимпиаде по программированию (есть такая), вот, она тоже систематически выигрывается командами русских университетов, там по 3 человека в команде от каждого университета. То есть последние 10 лет 6 раз выигрывали наши команды. И поскольку университетов может быть несколько, то несколько раз они занимали одно-два призовых места.

Это очень важно, потому что это показывает, что в России до сих пор есть огромный интеллектуальный потенциал, несмотря на то, что мы очень часто сравниваем свою страну со второй Нигерией. И в том, что касается некоторых вещей, это правда. Но в том, что касается интеллекта и даже системы образования, все еще не так плохо, потому что, конечно, можно сказать, что все эти программисты и физики потом уезжают из страны, но некоторые остаются. Я хочу вам заметить, что, например, скажем, Яндекс – это единственный поисковик, который выжил в конкуренции с Google. Ну, не считая Китая – Китай мы не можем считать, потому что у них китайская стена и у них особые преференции. И точно так же Вконтакте – это единственное, что сопротивляется, может составлять конкуренцию Facebook.

На мой взгляд, это, вот, очень важный урок. Потому что понятно, это интернет-компания. Государство не может регулировать, по крайней мере, пока не регулирует российский интернет. И смотрите, как хорошо там, где государство не регулирует, все это происходит.

И, собственно, вот это положительная новость. Единственное, что мне обидно, что половина положительных новостей, о которых я говорю, они как-то связаны с господином Мильнером. То он учреждает вот эту фундаментальную премию по физике, то он несколько месяцев назад вместе с Брином и Цукербергом учредил премию, которая поощряет фундаментальные открытия в медицине. И вот я очень надеюсь, что у меня героем положительных новостей будет не только Мильнер, Брин и Цукерберг, потому что премии, которые они учреждают, - премии за интеллект, за фундаментальные открытия. Ведь, это, в конце концов, все зонтичные премии, особенно медицинская. К ним можно в любой момент присоединиться, к ним можно в любой момент укрепить этот тренд. Я надеюсь, что в том числе и русские олигархи будут к этому присоединяться. Скажем, тот же Потанин, который уже сделал фантастическую, кстати, для российского олигарха вещь – пообещал отдать большую часть своего состояния на благотворительность после смерти.

+7 985 970-45-45 – это смски. И, к сожалению, поскольку... Журналист – он же, ведь, как врач. Врач редко видит здоровых людей, а журналист редко рассказывает о хороших событиях. Вот, возвращаясь к нашим врачебным обязанностям. Замечательный остров Кипр, который не стоил бы сам по себе со своими 17 миллиардами денег, которые ему нужны, большого упоминания, если бы то, что происходит с Кипром, не было бы симптомом. И если бы это не грозило... Вот, мне тут один приятель написал «Нифига себе. С таких пустяков Первая мировая начиналась».

Вот в том, что происходит с Кипром, есть очень много подробностей. Одни из них – общие закономерности, о них буду говорить потом. А сначала я поговорю о частностях, потому что они очень важны. Потому что частности, все-таки, заключаются в том, что в прошлую пятницу президент Кипра господин Анастасиадис и министр финансов господин Саррис прилетели на переговоры с Евросоюзом. Сначала была версия такая, что они там сидели до полуночи, в полночь Евросоюз ушел на совещание, оставив их спать на столе. В 3 часа их растолкали, вручили бумажку, они приехали с этой бумажкой на Кипр. Сейчас в этой версии есть сомнения, потому что есть подозрение, что, все-таки, первоначально именно Анастасиадис предложил Евросоюзу эту первоначальную версию о том, что надо обложить единовременным налогом все банковские депозиты на Кипре. 6,7% - это первоначальная версия, напоминаю, до 100 тысяч евро и около 10% после 100 тысяч евро, что, конечно, собственно, ставило крест не просто на банковской системе, на экономике Кипра, потому что экономика Кипра и есть его банковская система. То есть остров устроен так, что все вот эти вот бывшие крестьяне выучились на бухгалтеров и аудиторов в Лондоне или даже не в Лондоне, а уже в Никосии. Они при этом не потеряли некоторой привычки кипрских крестьян. Я вообще скажу, что я коллекционирую словечки, которые в той или иной культуре обозначают некоторые непереводимые свойства этой культуры. Вот, в Китае такое словечко «гуаньси», связи. В России, конечно, откат, распил, занос. Есть замечательное арабское словечко «кайф», которое обозначает то же самое, что на русском, и замечательно передает суть арабской культуры.

Я вот как-то забыла словечко, которое мне говорили, прекрасное бразильское. Может быть, мне публика его напомнит. А обозначает оно следующее: по закону это нельзя, но, вообще-то, можно.

Ну а вот на Кипре такое словечко – это «гумбари», друг. Вот, на самом деле, там нет банкиров, там нет экономистов, там все гумбари, там друзья. И, вот, собственно, на этой экономике, обслуживающей самые разнообразные, в том числе грязные российские деньги, такой план, естественно, ставил крест, потому что ну как это? Еще бывает, что банкротится один банк. А чтобы всех так вот стричь, естественно, что деньги убегут – они не за тем туда бежали. И очень важно понять, что накрывался при этом не только банковский бизнес, но и отчасти туризм, потому что туризм на Кипре тоже связан с отмывкой денег. Помните, был замечательный эпизод у списка Магнитского, когда господин Клюев, главный подозреваемый и, по-моему, я забыла, кто-то из его следователей (то ли Карпов, то ли Кузнецов) – они на 3 дня полетели на Кипр на одном и том же самолете. Вы что думаете, они туда отдыхать полетели? Ну, конечно, можно подумать, что они туда отдыхать полетели, но вообще-то обычно люди, знаете, летают отдохнуть и так, заодно зайти в банк и там открыть счетец.

Так вот все это накрывалось медным тазом. Причем, в субботу это было объявлено. Тут же стало ясно, что парламент это не утвердит. А это совершеннейший кошмар, потому что, ну, вот, вы меня извините, уж если вынул ствол, стреляй. Вот, нельзя положить больного на операционный стол, интубировать его, анестетик дать, потом вскрыть грудную клетку, а потом сказать «А вы знаете, теперь мы подумаем, правильно ли мы будем производить операцию». Есть только одна вещь хуже, чем забрать у вкладчиков часть денег, - это объявить, что вы у них забираете эти деньги и не забрать.

И вот в течение недели это зависло в таком состоянии. Сейчас это переходит в какую-то совершенно чудовищную форму, в форму, при которой избирателя кипрского совершенно освобождают от банковского налога, а нерезидента, то есть того лоха, который принес киприотам деньги, его обдерут на 25%. Ну, вот, это уже такой, чистый популизм, потому что еще можно было перенести более-менее стрижку под... Там, складываться всем в общий котел. Но вот такая наглая защита собственного избирателя людьми, которые растратили деньги банковских вкладчиков (об этом чуть попозже), это довольно поразительно. То есть это, видимо, все-таки, поставит крест на Кипре. Это, видимо, то, чего и добивался Евросоюз. Потому что понятно, что Евросоюз не боролся против грязных денег – Евросоюз боролся за грязные деньги. Это раньше было финансовое благополучие и можно было позволить себе: ну вот там Кипр, какая-то стоит всесоюзная прачечная и моет деньги, в основном, русские. А теперь денег мало и грязные деньги нужны самим.

Так вот. Когда стало ясно, что парламент это не ратифицирует, кипрская делегация полетела в Москву. Вы держитесь крепче: они полетели без всякого плана. 2 предложения, если это можно назвать предложениями. Во-первых, они предложили купить Laiki банк. Laiki банк – это протухшая помойка, из-за которой и начался, на самом деле, в значительной степени кризис (об этом я чуть позже). А, вот, в принципе, в переводе это означало, что кипрские гумбари искренне считают, что все русские – это лохи, которые швыряют деньги в ночных клубах Лимассола.

Естественно, Россия Laiki отказалась покупать – ну, что же это за сокровище? Тогда они говорят «Ну, вот, купите у нас газ, купите у нас вообще все, что хотите». А надо сказать, что Газпром в свое время хотел покупать кипрский газ, хотя, Газпрому бы неплохо осваивать какие-нибудь месторождения в России с большей эффективностью. Но получил настолько хамский отказ, не просто отказ, а именно хамский, что и сейчас Газпром бы готов вернуться к этому вопросу, но не в такой же форме, знаете, «Вот, давайте, купите наш газ завтра и сделайте нам за это завтра хорошо».

Вот, моя точка зрения заключается... А! Самое главное еще вот что. Вот об этом самом Laiki банк. Ведь, согласитесь, это довольно парадоксальная вещь. Нам все время говорят, что трудности у кипрских банков. А трудности, на самом деле, не у кипрских банков. Кипру нужно 17 миллиардов евро, то есть это примерно 100% кипрского ВВП. Причем, 7 миллиардов – это покрытие дефицита бюджета, то есть это к банкам не имеет никакого отношения. Это, извините, ребята, надо снижать выплаты чиновникам и социальные выплаты. И оставшееся – это рекапитализация банковской системы по долгам, которые банковская система поимела, в основном, на греческих облигациях. И когда спрашиваешь «А какого же черта эти ребята покупали греческие облигации?», то тебе начинают говорить, что «Вот, они помогали старшей сестре, на них правительство давило». Знаете, ну это смешно. Потому что гумбари гумбарями, но когда к банкиру приходит правительственный чиновник и просит помочь старшей сестре купить резаную бумагу, то ты посылаешь этого чиновника на 3 буквы. И на Кипре есть масса банков, которые ни в какую греческую прошлогоднюю ботву не инвестировали. В общем-то, даже Bank of Cyprus, который первый по величине банк Кипра, он находится там более или менее в удовлетворительном состоянии. Но вот есть еще банк Laiki. Там не совсем ясно, кому он принадлежит, но, вроде бы, катарцам, управляют им греки и греки его ухайдакали. И если вы спросите любого банкира, как можно было инвестировать в греческую рухлядь после кризиса, то ответ, знаете, будет какой? «За откат».

То есть, вот, еще раз. Не скажу, что банковский кризис – это весь кипрский кризис. Но вот значительная часть кризиса состоит в банке, до которого было недосуг его владельцам (арабам) и который протух, благодаря действиям своих кипрских менеджеров. И, вот, с учетом того, что нынешний министр финансов Кипра господин Саррис до недавнего времени, до своего назначения, до избрания президента Анастасиадиса президентом был в Laiki председателем Совета директоров, то возникает вопрос: ребят, а вы о чем? Вот этот кризис разрешался банкротством банка Laiki. Это то, с чего надо было начинать. Возможно, судом над конкретными менеджерами, да? Понятно, что вряд ли бы министр финансов сохранил бы при этом свою должность, и вряд ли бы президент Анастасиадис... Ну, там возникли бы, наверное, вопросы по поводу, скажем, финансирования его избирательной кампании.

Поэтому у меня есть мрачное предчувствие, которое, еще раз повторяю, касается не Кипра, да? Это я рассказываю более широкую историю о том, что вот эти вот кипрские гумбари, когда они подписали эту бумажку с Европой, это такая своеобразная хитрость. Вот, в России это называется «Блатное мышление», а у наших православных братьев-эллинов это называется «Национальная хитрость» и очень ценится. И хитрость эта заключается в том, что они подумали «А, мы подпишем эту бумажку, а потом мы прилетим в Россию и этой бумажкой будем шантажировать русских, чтобы они дали нам бабки, потому что иначе все ихние грязные вклады накроются». Посмотрите, как был опечален президент Путин, потому что там, по-моему, только у банка ВТБ есть дочка на Кипре, в которой лежит 3 ярда долларов, догадайтесь приблизительно чьих, да?

Они, типа, русские будут спасать фигурантов списка Магнитского, ну и мы под это дело получим все, что нам надо. Вот это, конечно, такой вид хитрости, там, ребята посчитали в 3 хода, не посчитали, что будет еще 6 ходов. И самое простое, не посчитали, что вне зависимости от того, будет Путин рассержен или не рассержен вот этими накрывшимися деньгами, все-таки, после декабрьских митингов он реально приказал всем своим вернуть деньги в Россию. Ситуация на Кипре дает ему для этого идеальную возможность. Вот, нет никакой причины у Путина покупать Кипр и есть все причины так же, как у Европы, его обанкротить.

И, вот, это, как бы, кипрская часть Мерлезонского балета. Почему я так внимательно ее анализирую? Мы видим, что это общая структурная слабость демократии. В кризис им трудно принимать решения, легко разводить интриги. Вот это, собственно, то, почему в Риме в кризис передавали власть диктатору. Потому что мы видим президента и министра финансов страны, которые вместо того, чтобы, для начала, обанкротить один конкретный банк, начали заниматься поджогом леса в надежде, что в этом сожженном лесу не будет замечено одно дерево. Есть Евросоюз, который обрадовался возможности зачистить оффшор от грязных денег, как бы, не подумав, что, в общем-то, знаете, нарушаются некоторые принципы, связанные с частной собственностью. Вот, когда банкротится банк, он не нарушается (этот принцип), потому что, ну, извините, обанкротилось, даже если люди все потеряли. А когда говорят «Нет, вы все заплатите и это налог», то тогда принцип частной собственности нарушается.

Ну и, наконец, там кипрские парламентарии, которые обрадовались показать народу, как они его любят, да? Вот, народ сохранил свои 3 серебренника. Что накрылась вся кипрская экономика, это там народ почувствует, спустя некоторое время и не совсем свяжет это с деятельностью парламентариев. На Кипре уже объясняют, какая плохая Европа, какой она зуб на Кипр имеет. Да? Мысль, что вообще страна жила не по средствам, что только 7 миллиардов ей нужно на госнужды, это... Ну как? Ну, как бы, все было хорошо, да? Ребята были в Европе, ребята не платили налогов, ребята имели российские грязные деньги, ну и не только российские, у ребят была куча социальных выплат и вдруг почему-то все это накрылось медным тазом. Ну, конечно, проклятая Европа виновата.

+7 985 970-45-45. И это, как бы, кипрская часть этой истории. А, вот, не кипрская часть этой истории заключается в том, что принцип... Европа стала первой, благодаря принципу, что частная собственность неприкосновенна. И, вот, Европа занимается в случае Кипра ее (собственности) конфискацией. Еще раз повторяю, не банкротством одного конкретного банка или даже нескольких банков, которые являются вещью, связанной с частным правом. А конфискацией на государственном и даже надгосударственном уровне. Да, такие вещи случались в истории Европы, когда, там я не знаю, Венеция во время войны с Генуей накладывает принудительный займ на своих граждан или в Германии после Первой мировой случается гиперинфляция. Но, в общем-то, все эти банкротства стран, равно как и большой государственный долг, они случаются в результате войны, когда государству надо выжить любой ценой. И тогда, действительно, граждане проявляли иногда потрясающую солидарность. Вот, я как-то уже приводила этот пример, что в вышеупомянутой войне Венеции и Генуи не только принудительный займ собрал 6 миллионов дукатов, но венецианские женщины принесли свои украшения, а богатые стали бесплатно кормить бедных, потому что такая была солидарность – надо было выжить. И это коммерческая Венеция, венецианский купец, дух наживы.

Вот, что сейчас, война? Я что-то пропустила? Франция только что там кончила воевать с Германией? Внутри Италии Ломбардия воевала с Сицилией? Откуда эти безумные налоги и разорительные траты? Нет, эти чудовищные налоги и чудовищные же долги – прямое следствие всеобщего избирательного права. Вот, десятилетие за десятилетием европейские политики обещали избирателю больше, чем зарабатывали. Европейский финансовый кризис – к сожалению, это не кризис экономики, это кризис цивилизации.

И мы видим поразительную вещь. Ведь, посмотрите, сейчас деньги в России безопаснее, чем деньги на Кипре и даже, возможно, чем деньги в Италии. Там, о Кипре я вообще не говорю. Мы видим, что левая идеология наступает во всем мире. Что европейская цивилизация, которая когда-то была основана на уважении к собственнику, основана на социализме, регулировании и бюрократии. Социализм всегда кончается конфискациями. Вот, конфискационная реформа Павлова. Помните, когда накрылся СССР, у всех обрезали деньги? Все это произошло потому, что государство платило советским гражданам не заработанные ими деньги и денежный навес превышал 100%. Я должна сказать, что, к сожалению (это, конечно, мое личное ощущение), во всем мире сейчас очень много не заработанных денег. Не только кризис Кипра, не только кризис Евросоюза. Вот, каждый, у кого есть деньги, должен задуматься: часть этих денег им не заработана, она лишняя, она висит в воздухе. В мире денежный навес превышает те самые 100% как в Советском Союзе.

Посмотрите, последними великими политиками западного мира были Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер. Вот, они ухайдакали империю зла. И после того, как они ухайдакали и перестал быть у западного мира враг, которому надо бороться, там практически все без исключения западные политики, причем вне зависимости от того, представляют они правые или левые партии (Анастасиадис – он, кстати, правый, а перед этим на Кипре был коммунист), вот, они или социалисты, или клоуны, или коррупционеры, или все вместе.

Там, для умножения избирателя, жаждущего халявы, эти ребята заселили Европу мигрантами, они превратили Париж в арабский город. Конфискационным налогом они обложили работающие семьи и передают заработанные деньги матерям-наркоманкам с 5-тью детьми. Там вместо облегчения условий бизнеса эти ребята занимаются регулированием формы огурцов, защитой окружающей среды, конечно, от диоксида углерода, ну и борьбой за равноправие геев.

И, вот, как бывает всегда, когда государство ради халявы для граждан вмешивается в деятельность рынка, вот это популистское вмешательство неизбежно взращивает замкнутые олигархические структуры, которые используют его как рычаг для собственного обогащения, становятся одновременно и главной опорой, и главными паразитами системы. И, вот, в Европе и в Америке такими паразитами стали банки. Продолжение после новостей.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». Вот меня тут по смске спрашивают «Что скажете про оффшор на Дальнем Востоке?» Можно я ничего не скажу, а просто похохочу? Но я возвращаюсь к серьезным вещам. Я возвращаюсь о том, что популизм удивительным образом связан с плутократией. Вот, Римская республика производила обширные раздачи хлеба беднякам. Но почему-то взамен произошло так, что гигантские земли были сосредоточены в руках крупных землевладельцев, на которых работали рабы, потому что бедняки же не работали, они и так ели.

Вот, президент Венесуэлы Уго Чавес, замечательный парень открывает дешевые магазины для бедных. Только потом почему-то оказывается, что акции магазинов принадлежат его приятелю. Европейские политики раздавали избирателям пенсии в долг. Супер! Потом оказалось, что на долгах этих сидят банки и они размещали сгенерированные популизмом долги, а теперь говорят «Спасайте нас, а то вообще все рухнет».

Другой вариант – то же самое. Плутократия всегда порождает популизм. Вот, путинский режим извлекает прибыль из нефти, воровства государственной казны, эксплуатации рабов-гастарбайтеров. Ну а чтобы превращенный в люмпена народ не горевал, ему там платят 500 рублей за путинг и объясняют, что все вокруг враги. И, к сожалению, проблема заключается в том, что Кипр – это не конец, Кипр – это начало. Если в Европе обсуждаются платы, что можно не обанкротить конкретный проворовавшийся банк, не снизить социальные траты, а сказать «Давайте мы всех вкладчиков на 10%», то это такая штука, которую попробовав раз, вот, ты не останавливаешься. Вот, в развязанной в Европе войне потребляющего большинства против производящего меньшинства победителем будет Китай. Я не могу сказать, что картина мира, в которой побеждают авторитарные режим, экономически более эффективна и меня сильно прельщает.

Вообще я должна сказать, что все это я говорю именно с тем, чтобы Россия задумалась о своем будущем пути, потому что, ну, в 1991 году, когда рухнул СССР, нам всем казалось, что если у нас не социализм, то у нас будет рынок. Оказалось, что история гораздо сложнее, что не все то, что не является в чистом виде совком, является рынком. Есть промежуточные варианты и очень плохие. И сейчас у нас приблизительно 2 мыслительные школы, одна из которых гласит, что, вот, Россия должна иметь самобытный путь развития, а самобытный путь развития – это, видимо, взятки, водка и Путин forever. Ну, как бы, в этом пути развития нет ничего самобытного – такой же путь развития есть и у Венесуэлы, и вообще приблизительно так выглядели, там, некоторые плохие государства на Древнем Востоке.

То есть это не называется «развитие», это называется «дикость и варварство». И есть, как бы, другая точка зрения, которая говорит «Нет, нам надо сделать как в Европе, нам нужна бесплатная медицина, бесплатное образование, всеобщее избирательное право, бороться за права геев и тогда у нас все будет замечательно». Да нет, ребята, уже по примеру Европы видно, что Европа прожрала свое старое наследие, которое было создано совсем другими методами, в частности, уважением к частной собственности. И у них уже не все замечательно. А если начинать с гораздо более низкой планки, с нищей страны, то как в Европе не будет, а будет как в Венесуэле.

+7 985 970-45-45. Одна история меня очень неожиданно для меня задела на этой неделе. Я понимаю, что у нас есть более важная история про господина Исаева, про наш бешеный принтер, который в очередной раз обиделся на газету «Московский комсомолец» и которая почему-то... Да? Вот, заметьте, они обиделись на «Московский комсомолец», на статью про политических проституток. Но я, во-первых, не понимаю, на что обижаться, да? Если госпожа Яровая просит квартиру у партии «Яблоко», не получает этой квартиры, вступает в «Единую Россию», получает эту квартиру. Вот, как это назвать по-другому кроме как политическая проституция? Если госпожа Яровая недовольна, она может подать в суд за оскорбление чести и достоинства. Вот, заметьте, что все эти ребята обращаются к президенту, требуют отобрать у «Московского комсомольца» здание, чего они только не требуют, да? Но, вот, почему-то в суд они не обращаются, потому что, извините, у них в суде, простите за кальку с американского, не будет ноги, на которой они там могут стоять.

Так вот, несмотря на этот бешеный принтер, к которому я, может быть, вернусь, если успею, меня очень задела история Александры Лотковой, студентки Плехановки, которая получила 3 года тюрьмы за то, что по версии ее и защиты, защищая друзей, из травматического пистолета подстрелила двух пьяных подонков. И, вот, сначала все кричали «Позор!», тем более, что приговор вынес фигурант списка Магнитского судья Криворучко. Потом, внимательно посмотрев видео, многие стали говорить, писать, что все не так просто, что на видео друзья Лотковой пинают лежачего, раненого. Аркадий Бабченко даже снес свой пост о Лотковой со словами «Как-то здесь все не так гладко».

Вот, я посмотрела видео, посмотрела приговор, посмотрела еще несколько удивительных бумаг. Без всякой предвзятой мысли, потому что у меня нет в таких вещах заранее вынесенного решения. Все зависит от фактов. Вот, я должна сказать, что зря Бабченко снес этот пост, потому что я редко видела приговор более чудовищный и бросающий вызов здравому смыслу.

Прежде всего я скажу, что в драках редко все бывает однозначно. Вот, помните, прошлой осенью была москвичка Татьяна Кудрявцева, она собирала грибы в лесу, ее схватил таджик, гастарбайтер, сволок ее в овраг, принялся душить и насиловать. Она его ножиком уколола и убила. Вот это редкий пример однозначной истории. Ну, вот, никого Кудрявцева не провоцировала. И то, кстати, наша прокуратура попыталась это квалифицировать как умышленное убийство.

Обычно же все сложнее. 2 подростковые компании, одна постарше, 26, 25 лет, накачанные такие качки, разрисованные, пьяные были. Другая – парни 18 лет. Значит, у одного из этих парней 18 лет на поясе висел нож-топорик туристический. Чтобы было понятно, о чем идет речь, это был не обычный ножик, которым легко зарезать человека, в связи с тем очень много и произошло. Такая, знаете, у него наверху, как бы, секирка. Резать им человека трудно. Он его (этот парень 18-летний) носил для понтов, они с девушками ходили, вот, чтобы понравиться.

Вот, обычно все сложнее. Обычно обе стороны в чем-то да виноваты. Ну, например, зачем на поясе таскать нож и ездить с ним в метро? И, вот, для меня самое главное всегда – как начался конфликт?

Вот, в данном случае мой вердикт совершенно однозначен. Конфликт без причин затеяли в стельку пьяные люди, которые сейчас признаны жертвами – это Ибрагим Курбанов и его там 2 приятеля. Вот, я подчеркиваю, что они были старше людей из компании Лотковой, вообще, судя по всему, компания Лотковой были какие-то чистые ботаники, потому что такой поразительный пример: вот там кроме выстрелов на этой более старшей компании просто нету ни одной царапины, ни одного синяка. То есть, вот, они очень характерно выбрали ботаников.

И лица у них, кстати, посмотрите какие, в интернете. Ну, это не важно, это каждый лицо оценивает по-своему. Значит, дело было так. 26 мая 2012 года идет большая компания Лотковой, 4 девушки и 3 парня. Девушки спускаются вниз по эскалатору, парни зашли в туалет. И, вот, когда парни встают на эскалатор, их нагоняют трое парней постарше, и, вот, один из них как раз спрашивает у того парня, который с ножом, «А зачем тебе нож?»

После этого Курбанов, который спрашивал, срывает нож и чехол, и ножом этим режет приятеля Белозерова. Он бьет его по шее трижды, чудом не задев артерию, видимо, просто потому, что пьяный. Как я уже сказала, это не очень удобный ножик, чтобы резать. Почему я так уверенно говорю, что дело было именно так? Это очень важно. Потому что когда я услышала, что у одних был нож, кто-то его выхватил... А, может быть, он его выхватил там из руки, обороняясь. Вот, ответ: потому что это вытекает из показаний самого Курбанова. Вот, я сейчас процитирую удивительный документ, который, я надеюсь, повешу. Это решение следователя Гайнуллиной об отказе от возбуждения уголовных дел по факту нанесения вот этих самых РАН по шее: «Он (Курбанов), - пишет Гайнуллина, - обратил внимание на ранее незнакомых ему молодых людей, у одного из которых он увидел большой нож в виде топорика, в связи с чем спросил, зачем ему нож в метро? Он, Курбанов попросил Дмитрия отдать ему нож. Дмитрий отдал нож, однако Хворостов Д.С. потянул его (Курбанова) руку с ножом на себя, в результате чего Хворостов поцарапался острым концом ножа». Вот, да? И обратите внимание, что был забран так же и чехол. Очень важный момент, потому что если человек забрал не только нож и чехол, это свидетельствует, что ножа не выхватывали, что нож был сорван с пояса пьяным подонком. Это очень важная деталь.

Цитирую следователя Гайнуллину дальше. Дальше она говорит, что «У Хворостова обнаружены телесные повреждения, 3 рубца на наружной поверхности верхней трети шеи, переходящие на угол нижней челюсти. Нижней трети верхней поверхности шеи справа, передней поверхности шеи в нижней трети справа и еще там подвздошной области слева (это уже другим ножом потом)». Значит, 3 раза. Вот, вы можете поверить показаниям пьяного человека по фамилии Курбанов (у него было около 2 промилле в крови) о том, что нож ему а) отдали добровольно, а б) сами этим ножом и порезались? Вот, судья из списка Магнитского поверил. Вот, в приговоре, который я внимательно изучила, не упомянуто, что этот Курбанов был в стельку пьян. В приговоре там полностью воспроизведена версия Курбанова о том, что, знаете, вот эти люди отдали ему нож и сами этим ножом себя порезали. Не упомянуто в приговоре, что именно друзья Лотковой избитые, сойдя с эскалатора, бросились вызывать ментов. Да? Вот нам этого мало. Вы знаете, что в приговоре сказано? Судья пишет (я цитирую): «При входе в метро он (Курбанов) обратил внимание на трех ранее незнакомых ему парней, которые очень долго проходили через турникеты. В связи с чем ему показалось, что эти молодые люди их ждут». Вот, я впервые вижу... Ну как? Вот это мир глазами Курбанова. Да? Он идет пьяный. Он видит трех молодых ботаников, да? И он нарывается. Ясен пень. Судья принимает это объяснение. Ясен пень. Ну, войдите в положение. Человек слишком медленно прошел через турникет. Что с ним делать? Конечно, резать. Да?

Вот это очень важный момент, как я уже сказала, кто начал драку. Не просто из материалов дела, из приговора судьи для всякого непредвзятого человека ясно, что драку, причем не спровоцированным образом, несмотря на все вот эти мелочи... Да, мне не нравится, когда 18-летний дурак таскает на поясе в метро нож. Но факт того, что он даже его не вынимал.

А вот дальше начинается вторая драка, когда эти мальчики сходят вниз, когда они видят своих четырех девочек. Они уже прибежали, там, к человеку на эскалаторе со словами «Вызовите полицию. Нас тут избили. У них из носа хлещет юшка». И вот после этого им становится обидно, что у них отобрали ножик, потом еще девочек вообще 4 штуки, их всего семеро теперь уже, не трое. Или им перед девочками хочет покрасоваться, и они бегут вот за этими ребятами, отобравшими нож, со словами «Верните!»

Дальше опять происходит драка, причем часть ее видна, часть не видно. Но, вот, что видно? Видно, что в руках Курбанова, действительно, снова нож. Это уже другой ножик. Они первый ножик, вот этот самый топорик просто выкинули на шпалы, потому что им хотелось... Ну, это были понты. Качество видео очень плохое, но видно, что у Курбанова уже есть другой нож, потому что там стойка такая и он очень характерным жестом его прячет, когда появляется мент.

Второе. Приходит мент, и он не вмешивается в драку. Третье. По крайней мере, Лоткова, действительно, один раз стреляет в дерущихся в тот момент, когда ей не угрожает опасность. Да. Но вы извините, вы представляете себе ситуацию, там, видео такое, что нам сейчас трудно разобраться на видео, что происходит. Вот, вы спускаетесь спокойно в метро на эскалаторе, вдруг шум-гам, прибегают ваши порезанные приятели. Сейчас трудно понять, что было. А ей легко было понять?

И, наконец, четвертое. Действительно, после того, как один из этих парней упал с пулей в легком (Белоусов), Хворостов, вот тот самый, которого четырежды порезали, к нему подбегает и бьет лежачего. Да, это очень нехорошо бить лежачего. Но только Лоткова-то, которой дали 3 года, никого не била.

А самое главное было вот что, конечно. После этой драки Лоткова и ее друзья убежали. Они тоже не совсем убежали, они там крутились, почему-то мент их не остановил. Ну, они были там, видимо, в не очень вменяемом состоянии, вероятно, после всего этого. Кстати, не исключено, что они сами чего-то выпили, хотя, это не сильно заметно по видео. Они уехали. Когда Лоткова узнала, что произошло, она на следующий день приезжает к раненому в Склифосовского. Но она не подает заявления, потому что они, типа, с раненым договорились друг на друга заявление не подавать.

Тут происходит очень простая вещь: она не подает, все эти ребята порезанные не подают, а, естественно, дело заводится и Лоткова попадает.

Вот, меня очень смущает в приговоре, что судья дословно воспроизвел совершенно удивительную ложь, анекдотический рассказ о том, что компания ему не понравилась еще тем, что проходила через турникет.

Да, не все однозначно, и я бы поняла там, если бы суд, это разбирая, дал бы Курбанову 2 года колонии за порезанного им Хворостова, там, Лотковой год условно за стрельбу. Но вот когда там студентке Плехановки дают за то настоящий срок, что она, защищая друзей, из травмата подстрелила двух пьяниц, а участником нападения на Сагру дают срок условно, вот этого я не понимаю. Меня очень смущает большая сумма, которую, согласно решению суда, Лоткова должна уплатить. Потому что, к сожалению, я знаю, что у нас такая практика, что даешь судье взятку, она потом присуждает материальную компенсацию. Я не думаю, что это произошло в данном случае, я думаю, что скорее всего она, действительно, получила срок потому, что 2 молодежных компании после драки договорились о том, что они претензии снимают, после чего одна сторона никуда не пошла, а другая сторона, естественно, еще там и заявление накатала.

Но вот еще раз. Из таких вещей и состоит крушение государства. Потому что когда судят Ходорковского, ну, это политика. Когда судят участников 6 мая, это, можно сказать, политика. Когда предъявляют обвинения Навальному, это политика, даже если там написана в обвинении полная чушь. Но когда судья может воспроизвести в приговоре рассказ о том, что, вы знаете, они мне не понравились, еще когда через турникет шли, а потом они сами отдали мне нож, а потом они еще сами этим ножом себя и порезали в качестве объяснения, как началась драка, это, ну, что-то запредельное.

+7 985 970-45-45. Я, все-таки, возвращаюсь к истории с нашим взбесившимся принтером и истории с депутатами и «Московским комсомольцем». Вообще должна сказать, что на этой неделе взбесившийся принтер выдавал более серьезные вещи. Вот у нас, например, есть потрясающий законопроект, который внесен на этой неделе в Государственную Думу, который должен защитить россиян от неправосудных решений иностранных судов. Я объясню на пальцах, что этот законопроект значит. В нем говорится, ну, на пальцах, что если кто-нибудь из участников списка Магнитского, которые, скорее всего, украли у России около 700 миллионов бюджетных денег как минимум, вот, если у кого-нибудь из них на Западе в результате судебного решения конфискуют эти деньги, то, во-первых, эти деньги будут возмещены ему из бюджета... Еще раз, да? То есть дважды парень получит деньги из бюджета. А, во-вторых, Россия имеет право арестовывать собственность того государства, которое это сделало, ну, например, английское посольство и продавать.

Ну, я не знаю, как это комментировать, потому что, на мой взгляд, в комментарии это не нуждается. Вот, понятно, что Государственная Дума предпочитает, чтобы мы обсуждали не такие законы, а, там, что написал господин Янс в «МК». Но мне во всей вот этой истории негодования Государственной Думы вот что кажется важным. Вот, на примере нынешних пиар-злоключений Госдумы очень хорошо сравнивать плюсы и минусы Сурковского и Володинского пиара. Не совсем это правильное сравнение, потому что, все-таки, Сурков и Володин, 2 главных идеолога прежнего Путина и нового Путина – они обслуживают 2 разных режима, они обслуживают 2-х разных Путиных. Но, все-таки, некоторые закономерности отметить можно. Потому что когда в Кремле за пиар отвечал Сурков, он там пугал Путина оранжевой революцией... Ну, это как если бы в сумасшедшем доме параноику врач говорил, что его, параноика просвечивают лучами из застенки, но мы тебя (врачи) от этого вылечим.

И, вот, Сурков считал, что пиар против вышеупомянутых лучей должен быть сложным. Вот, у Володина все просто, Володин точно сам знает, что всех просвечивают лучами, он считает, что борьба с лучами должна быть простой и бескомпромиссной. И вот раньше система была устроена так, что при Суркове идеологическое обеспечение режима было отделено от самого режима. То есть была реальная власть, которая заключалась в том, как делят бабки, и это находилось под непосредственным контролем Кремля, и эта часть реальности по возможности не обсуждалась вообще.

Вот, было правительство, которое принимало легко объяснимые решения. Иногда со здравым смыслом, иногда в связи с коррупцией. Ну, и Думы, вы заметьте, ее в прошлые разы просто не было, да? Вопрос: где был господин Исаев? Где была госпожа Яровая? Ответ: они были там же, просто об их существовании мало кто знал. А вместо них была многочисленная ликующая гопота – Наши, Идущие вместе. Вот эти хунвейбины там собирались на озере Селигер и вот там им взрослые дяди и тети объясняли, что Запад нас не любит. После чего хунвейбины садились в автобусы, отправлялись в родной Усть-Урюпинск или на выборы голосовать 40 раз подряд. Дяди и тети садились в персональные самолеты, улетали на тот самый Запад, который нас не любит.

И вот прелесть системы была в том, что ухватить ее было абсолютно не за что. У хунвейбинов вилл в Ницце не было. Там, понимаете, получая по 500 рублей за путинг, на виллу не заработаешь. А любая попытка... Ну, там бессмысленно было их ругать «Вот, как же вы против гнилого Запада, а у вас вилла в Ницце?» Она разбивалась все о тот простой факт, что официально против гнилого Запада власть ничего не имела. И это было мнение там неформальных молодежных организаций.

Вот, изменились времена, изменился режим Путина. И, с одной стороны, пропаганда стала простой как сапог. А с другой стороны, когда тяжесть идеологического обслуживания режима легла на тех людей, у которых виллы есть, вот получился этот рамс.

И мне кажется, довольно страшная вещь еще заключается в том, что гниль, судя по всему, идет и дальше. Вот, я на прошлой неделе ехидно сказала, что, вот, да, Железняк и Яровая – они заседают в Думе, но их никто не назначает, так скажем, главой Центробанка в отличие от Набиуллиной, которая не замечена в голосовании против детей-сирот и тому подобных вещах. И я должна сказать, что я была не совсем права. В каком смысле? В таком смысле, что, судя по всему, как это ни парадоксально, Владимир Путин, действительно, хотел назначить главой ЦБ Глазьева. То есть тут я воспроизвожу некоторые слухи, которые для меня самой были удивительны, потому что мне было довольно очевидно, что Глазьева не могут назначить, ну, потому что, ну, это как назначить Железняка. Но судя по всему, Глазьев, будучи экономическим советником Путина, сумел произвести на него впечатление как человек, который понимает в экономике, и Путин, который обсуждает такого рода решения среди узкого круга, он сказал «А что вы думаете, если будет Глазьев?» После чего все завопили «Что угодно, только не Глазьев!» И более того, после этого Путин предложил этот пост Кудрину, насколько я знаю. Это довольно удивительно, потому что, опять же, мне казалось, что Кудрину уже ничего не предложат как человеку, практически перешедшему в оппозицию (Путин таких вещей, в общем, обычно не прощает). Но Кудрину, действительно, был пост предложен. Более того, Путин, видимо, до последней минуты ждал, что Кудрин (НЕРАЗБОРЧИВО) сам. И Кудрин, действительно, пришел к нему на встречу, насколько я знаю, но только с одной просьбой – «Не назначайте Глазьева. А так, кого угодно». И когда Кудрину предложили пост главы ЦБ, он отказался, что очень много говорит о стратегических горизонтах Кудрина. И после этого, вот именно после этого была назначена Набиуллина. Ну, как, во-первых, действительно, достаточно хорошая кандидатура и для того, чтобы минимизировать все остальные перестановки. Но ужас заключается в том, что назначение господина Глазьева или, там, Яровой или Железняка (это фигуры примерно такие же), оно было вполне уже реально. Мы живем в новой России при новом Путине.

Всего лучшего, до встречи через неделю.