Батурина: в том, что я в Лондоне, виноват Медведев

Предприниматель и жена бывшего мэра Москвы Елена Батурина, в 2010 году вошедшая в тройку богатейших бизнес-леди мира по версии журнала Forbes, вот уже несколько лет живет за пределами России из-за конфликта с российскими властями. В интервью Би-би-си она рассказала, кто, по ее мнению, в этом виноват и почему она больше не хочет вести бизнес в России. С Еленой Батуриной беседовал корреспондент Би-би-си Михаил Смотряев.

Елена Батурина: Я точно знаю, кто виноват в том, что я здесь, и даже не буду этого скрывать (и он этого не скрывает) — это Медведев Дмитрий Анатольевич, который начал эту кампанию и продолжает ее, что, в общем-то, сказывается и на истории с посольскими землями, которые по его команде незаконно отнимаются.

Я точно знаю, что я не могу сейчас появиться в Москве, потому что идет процесс отъема у меня посольских земель... так называемых посольских земель — совершенно незаконным образом. Тем более я заявила, что я собираюсь идти и в европейские суды, чтобы отстаивать свое право.

Дать возможность моим оппонентам воспользоваться моим присутствием и начинать давить на меня я не хочу. Это на самом деле достаточно локальный конфликт — я понимаю, что он не имеет ничего общего с защитой интересов государства и прочего. То есть это обычное рейдерство, когда эту землю просто отнимают.

Би-би-си: Правовое государство в том контексте, в котором оно существует, скажем, на Западе, здесь же в Лондоне, в России, по всей видимости, не существует. Согласны ли Вы с такой точкой зрения?

Е. Б.: Само по себе понятие «правовое государство» — это всеобъемлющее понятие. Туда входит очень много вещей: это и защита инвестиций, и привлекательный инвестиционный климат, это и защита от произвола — то есть совершенно независимая судебная система, когда есть к кому апеллировать, вне зависимости от того, государство ли это, чиновник или кто-то еще — вот это основа всего.

Би-би-си: Вы в своем относительно недавнем интервью сказали, что хотя на Болотную, наверное, не пошли бы, но людей, которые туда вышли, вы понимаете.

Е. Б.: Удивительное дело, на Болотную ведь пришли не оппозиционеры. На Болотную пришли сотни тысяч людей, которые просто были возмущены вопиющими фальсификациями, которые они видели своими собственными глазами на выборных участках. Вот ведь что произошло. А власть решила это перевернуть таким образом, что вот это там заказанная, проплаченная акция.

Мне кажется, громаднейшая ошибка, что власть не пошла на диалог с народом, вот с этим мнением. К этому надо было прислушиваться.

О патриотизме и бизнесе

Би-би-си: «Патриотизм» — слово, к сожалению, в последнее время как-то слегка заезженное, употребляется к месту и не к месту, но тем не менее: по отношению к России вы в первую очередь деловая женщина, или вы — в хорошем смысле слова — патриот?

Е.Б.: Бизнес — он интернационален.

Понимаете, это чисто российское понятие, что русские деньги должны работать только на Россию. Нет, бизнес должен работать там, где ему удобно. Потому что, когда человек реализует себя в бизнесе, он реализует в бизнесе свои идеи. Где они будут реализованы, в общем, все равно.

Би-би-си: Почему, с вашей точки зрения, западные инвесторы не торопятся вкладывать свои деньги в России?

Е. Б.: Западные инвесторы лучше, чем мы с вами оценивают ситуацию, которая сложилась в России. Именно из-за того, что мы варились в этой структуре, на многие вещи мы уже смотрим, как на привычный вывих. То, что кажется приемлемым для нас, абсолютно неприемлемо для западных инвесторов. И речь идет именно о защите их инвестиций, о правилах работы бизнеса и так далее.

Это мы еще каким-то образом можем войти в бизнес в России, потому что ну просто привыкли к каким-то несуразицам нашего бизнеса. Западные инвесторы этого просто не делают. Представить себе в Европе, что, например, бизнес подвергся бы гонениям по политическим причинам, только потому, что кто-то стал неугоден — это, конечно, невозможно.

Би-би-си: Ну хорошо, а представить себе такую ситуацию, когда супруга мэра, ну, скажем, в том же Лондоне, работает в строительстве и занимается, ну я не знаю, обеспечением чего угодно, в этом городе?

Е. Б.: Без вопросов! Если только супруга мэра Лондона при этом не берет ни одной деньги из бюджета, как это делала я. Да приветствуется.

Закон действует для всех. Если мне не запрещено заниматься бизнесом, значит, я могу им заниматься. Более того, я должна сказать, что это мои внутренние ограничения.

В принципе мне, наверное, никто не запрещал заниматься бизнесом и за счет городского бюджета. Это мое внутреннее ограничение, которое я на себя наложила, что я никогда не буду использовать источник города Москвы для того, чтобы на этом зарабатывать. И я этому следовала.

Постоянные митинги, которые проходят в городе, наверное, говорят как раз о большем недовольстве тем, что происходит сейчас в городе, чем ранее. Должна сказать, что — вы, наверное, со мной согласитесь — подобных митингов, недовольства работой мэрии не было при Лужкове, которые есть сейчас.

А если говорить о сравнении Москвы и Лондона с точки зрения мэра — мне кажется, что и властные полномочия, и объем того, что делает мэр в Лондоне и в Москве — они совершенно разные. Например, две одинаковые инициативы — выделенные полосы для автобусов — здесь это приветствуется, а в Москве вызывает просто жутчайшие возражения и противостояние властей и города. Почему? Да очевидно. Посмотреть на выделенные полосы здесь — автобусы ходят как вагоны метро: регулярно и полностью заполненные. Когда водитель едет по Москве по выделенной полосе и видит один полупустой автобус, а здесь стоит невероятная пробка, ничего, кроме раздражения, у него это вызвать не может.

Вот вам пожалуйста — разный подход, разная методология решения — и совершенно разный результат.