Год за три: о президентстве Путина

Прошел год, как Путин был объявлен Чуровым вновь избранным президентом. Можно подводить первые итоги. Нет недостатка в обзорах на эту тему. Мне же кажется поучительным сравнить нынешнее и предшествующее президентства, поскольку это позволит лучше понять происходящее.

Цейтнот

Первое, что бросается в глаза, — различия в темпах. Например, планы об отмене губернаторских выборов вынашивались в путинской администрации с нулевого года, но с ними тянули почти пять лет. Можно предположить, что это следствие стратегии осторожности. Но эта гипотеза не подтверждается. Вспомним стремительную смену способа формирования Совета Федерации, непродуманную акцию по отмене социальных льгот, атаку на Ходорковского и ЮКОС — сплошь импровизации. Правдоподобнее другая гипотеза. Представьте себе группу бывших чекистов — предпринимателей, чиновников и чиновников-предпринимателей — третьего эшелона, вдруг дорвавшихся до власти в огромной стране с кучей проблем и возможностей. Примитивные представления о власти, усугубленные безграмотностью и головокружением от вдруг свалившегося на них куша, внушили им ощущение того, что они пришли навсегда, что у них уйма времени, а нужно разобраться во всем, увидеть все шансы и клады, поэтому то да се вполне может подождать.

Иное дело сейчас. Прошедший год характеризуется лихорадочной деятельностью (пока не будем обсуждать ее направленность и характер), пауз не видно. Так действуют на флажке в цейтноте.

Жертвуем качеством ради выигрыша в темпе

Прошлое президентство характеризовалось разнообразием направлений активности. Сейчас с трудом вспоминается, а еще труднее — верится, что были вещи и вполне осмысленные. Ограничусь напоминанием о плоской шкале налогов и о создании Стабилизационного фонда. В разное время и с разной интенсивностью и успешностью правительство занималось практическими проблемами. Разнообразием отличались аферы, пропагандистские усилия и редуты, воздвигаемые для самозащиты. Они никогда не отличались высоким качеством проработки, но были, по крайней мере, не унизительно скучны, хотя и колебались в широчайшем диапазоне на шкале морали.

Сейчас все иначе. Правительство, странное, игрушечно-потешное, смешнее полков Петра I, обитает в виртуальном пространстве. Качество работы президентской администрации снизилось до уровня подростковой лиги. Моральный диапазон творимого властью сузился до заблеванной подворотни с нарисованными на стенках иконками вперемешку с нецензурными сентенциями. Зачинщики этого аморального мракобесия «народные избранники»; и если раньше основные инициативы исходили из Госдумы, то теперь с ними конкурируют собратья по региональным собраниям. На все накладывается лихорадочный темп цейтнота. У меня невольно возникает художественный образ, созданный гениальным Эйзенштейном: лихорадочная скоморошья пляска опричников в фильме «Иван Грозный» под столь же гениальную музыку Прокофьева. Сей образ, конечно, излишне облагораживает реальную ситуацию. Но зато напоминает о том, чем кончилась опричнина и само царствие маньяка.

 

Жертвуем фигурами ради временного позиционного преимущества

Путин всегда был предельно деликатен по отношению к кадрам. Это распространялось не только на совсем своих, на людей с горячим сердцем и чистыми руками, на сокурсников или соратников по работе у Собчака.

Это равным образом касалось попутчиков, и даже тех из них, что входили в ельцинские элиты. Достаточно вспомнить Наздратенко или Рушайло. Обобщая, можно сказать, что Путин берег выстраиваемую им вертикаль власти. Тут нет и тени благородства или, как ему приписывают, этакой братковщины. Трезвый расчет, и только. У Путина не было и нет иллюзий по поводу своей легитимности. Он понимал и понимает, что своими воцарениями обязан, прежде всего, своей вертикали. Она его воздвигает и защищает, а потому ее надо беречь и нельзя сердить.

И это сейчас резко поменялось. Путин начал массово сдавать попутчиков, жертвуя ими ради нескольких позиционных целей, которые, по его замыслу, на время стабилизируют его положение (об этом много писалось). Как известно, история ничему не учит. Можно было бы вспомнить целый сонм лидеров, которых сдали свои, самые близкие, во все времена, по всему свету (у нас, к примеру — от Пугачева до Горбачева). Путин стращает разболтанную и неэффективную вертикаль, сдавая попутчиков, полагая, что сможет отпущенное недолгое время продержаться на своих. Его наивность — его проблема. Но дело не в ней, а в этом вопиющем контрасте, еще одном.

Цугцванг

А вот теперь главная тенденция, характеризующая тренд путинского режима. С самого начала она — тенденция — характеризовалась неуклонным сужением свободы маневра, постепенным отсечением всевозможных траекторий, на которых он по каким-то характеристикам улучшал свои позиции, а иногда даже — позиции страны. С возможностью улучшения позиций страны было энергично покончено за два-три года его первого президентства. Если что-то в этой сфере помогало, то не в силу усилий Путина, а благодаря высоким ценам на углеводороды. Постепенно сужались возможности на западном направлении, а сейчас исчезли вовсе. Они, наши чекисты, всегда рассчитывали на возможности восточного направления, но тут опять их собственные проблемы их собственной наивности.

Внутри страны у Путина сохранялись шансы до 24 сентября. Как бы мы ни относились к Медведеву, но сам факт его сохранения на посту президента оставлял для Путина определенную свободу маневра. Теперь ее нет. Весь год мы видели, как разнообразные проявления активности Путина напоминали муху, бьющуюся в паутине, сотканной пауком, и с каждой судорогой запутывающейся все больше и больше. Тут, впрочем, один нюанс: паутина, в которой запутался Путин, соткана им самим.

Мое утверждение может показаться излишне оптимистичным. Ведь огромная доля усилий Путина направлена на ограничение не только оппозиции, но и общества в целом. Тут ведь все понятно: когда не можешь усилить свои позиции, пытаешься ослаблять позиции своего главного противника, а Путин рассматривает общество именно как таковое. Но паутина, описанная мною, устроена так, что попытки ослабления позиций общества ослабляют самого Путина. Достаточно вспомнить о том, что главная высота, которую занимает Путин — это его рейтинг. И каждый «наезд» на общество сбивает его с этой высоты, чего бы это ни касалось — курения или регистрации по месту жительства.

В шахматах эта паутина, эта позиция называется цугцванг — отсутствие ходов, улучшающих положение. В шахматах расплата за попадание в цугцванг наступает быстро. Как это будет у нас — увидим.