Когда русская модель управления породит экономическое чудо

Я помню дискуссии начала 90-х о путях трансформации менеджмента в России. Помню надежды на то, что новый класс высокообразованных менеджеров с западным образом мышления заменит директоров советского стиля и что это полностью изменит российскую экономику, сделает ее более эффективной, более ориентированной на человека, преобразует сам стиль управления и позволит добиться ошеломительных результатов. Действительно, в течение следующего десятилетия в российском бизнесе было внедрено немало новых методов управления. Инновационные западные технологии способствовали повышению эффективности предприятий, частных и государственных. Тысячи хорошо подготовленных менеджеров с западным образом мышления заменили старый слой управленцев или стали работать вместе с ними.

Но они очень быстро поняли, что российская корпоративная модель отличается от той, которую они изучали в университетах и бизнес-школах, что лидерство и в частных, и в государственных предприятиях – это скорее «театр одного актера». Они поняли, что здесь для успеха, очевидно, нужно знать нужных людей, а не правильные ответы на решения бизнес-кейсов; что шестьюдесятью процентами экономики все еще владеет государство; что монополия существует даже на якобы свободных рынках; что доверие и делегирование полномочий едва ли являются предпочтительными инструментами управления и так далее. И те, кто понял это, быстро сделали карьеру и заработали состояния.

Но действительно ли эта «трансформация» модели управления повлияла на рост российской экономики в первом десятилетии нынешнего столетия? Стали ли новые менеджеры частью истории успеха России (и стран БРИК)? Они действительно являются ее неотъемлемой частью. Но чуда не произошло: управленцы нового поколения появились не на пустом месте, поэтому, чтобы выжить, им пришлось впитать многое из российской «управленческой ДНК». Так что в целом они остались российскими менеджерами. Хорошо образованными, с западным образом мышления, но... российскими менеджерами. Дилемма стара как мир: либо вы меняете окружение и систему, либо система меняет вас.

Российская действительность и политическая ситуация накладывают свой отпечаток на бизнес-мышление. Российские менеджеры ощущают себя словно в осажденной крепости, и, как показывает недавняя история, тому есть свои причины. Российская бизнес-среда по-прежнему крайне враждебна и содержит множество рисков. Поэтому агрессивный стиль ведения дел – в почете, «сильные переговорщики» воспринимаются как находка менеджмента, стиль же дает результат! В то же время такие понятия, как «уважительное отношение к людям», «вовлеченность» и «участие», «открытость», часто непопулярны, даже если компания провозглашает их как свои ценности.

Управленцы нового поколения, какими бы блестящими ни были их образование и опыт работы, вынуждены играть по определенным правилам и адаптироваться к реальности, что в действительности придает их деятельности достаточно противоречивый характер.

По старой русской пословице, «в чужой монастырь со своим уставом не лезут». С другой стороны, именно эта цель стоит перед менеджером – реализация стратегии изменений (модернизации!) в условиях, когда любые изменения настойчиво игнорируются, когда институциональный прогресс отсутствует, когда по-прежнему полагаются на архаичную и не являющуюся полностью независимой судебную систему, в условиях устаревшей инфраструктуры и так далее. Я могу лишь сказать – трудная работа, и я желаю удачи всем тем, кто осмелился сделать это. Вспоминаю, как Олег Дерипаска сказал несколько лет назад (это было опубликовано в газете «Ведомости»): «Если я начну говорить об инновациях и модернизации (а не об обычной повестке дня и текущих бизнес-вопросах. – Б.Щ.), мои люди подумают, что я сошел с ума».

Я, в общем, не думаю, что есть какая-то специфическая модель управления для стран БРИК, поскольку для этих стран нет стандартной и готовой экономической модели. У каждой – свои характеристики, и всякая модель национального управления отражает исторические и культурные особенности наших стран и образует уникальное сочетание стилей подлинно национального управления и импортируемых западных практик. Есть такая и у нас. И очевидно, что это и есть та гибридная модель, которая только и может быть успешной в России. Что интересно, это явление (гибридность) все больше и больше проникает в общественную сферу, на государственную службу – теперь вас нельзя считать эффективным, если вы не используете электронную почту и Twitter. Но все позитивные изменения тормозятся при выполнении любой функции государственной службы, которая больше сфокусирована совсем на других приоритетах. Впрочем, не будем о грустном.

Так следует ли бизнес-образованию принимать во внимание эти российские особенности управления бизнесом? И да, и нет. Да – в том смысле, чтобы обучаемые были осведомлены о данном явлении (хотя я уверен, что все это и так знают, исключая разве что иностранных студентов). Но следует избегать того, чтобы, говоря по-простому, учить работать по-русски. «Никогда не пытайтесь усовершенствовать свои слабости», – сказал один мудрый человек (Майкл Делл). И, честно говоря, в исторической перспективе российские методы управления бесперспективны, то есть являются именно такой «слабостью», несмотря на то что приводят сегодня к тактическим успехам. Тем не менее я оптимист: лет через двести российская модель управления станет поистине глобальной и породит новое экономическое чудо. Когда придет новая волна хорошо образованных менеджеров с западным образом мышления и изменит эту систему.