Владимир Мамонтов: эффект публичной порки

В медиапространстве широко обсуждаются громкие коррупционные скандалы. Чего в этой публичной порке больше – заслуженного наказания – или сигнала тем, кто должен задуматься?

"В словосочетании «публичная порка» мне всегда важна скорее порка, потому как наказание заслуженное за те или иные проступки важнее того резонанса, как мне представляется, по смысловому ряду оно важнее, чем эффект, который производится. Хотя, безусловно, в этом наказании, хотим мы того или нет, хочет ли этого наказывающий или наказуемый или не хочет, всегда есть такой элемент, послевкусие такое. Смысл многих подобных вещей для многих людей, на мой взгляд, к сожалению, сводится к эффекту «а что дальше будет?» «поймут ли не только наказуемые, но и кто-то еще?»

В отечественной современной истории самый крупный и самый яркий такой пример «публичной порки» - это, безусловно, дело Ходорковского, когда по существу было рассмотрено налоговое преступление, но прочитано это было так, чтобы все остальные олигархи задумались, все остальные торговцы скважинной жидкостью задумались, все остальные, кто вольно или невольно ориентирован в своих устремлениях на глобальный мир, который представляется им лучше отечественного, все, кто безответственно полагает, что разбогател исключительно за счет собственных ума, таланта и трудолюбия и т.д. и т.п. можно продолжить этот ряд, но вот для всех этих людей, несомненно, эта история стала тем, что мы называем «публичной поркой», острасткой, она должна иметь определённой эффект. Возымело? Возымело, я думаю. Тут можно спорить, возымело тут только положительный эффект. Для кого-то только положительный и правильный эффект, для кого-то - отрицательный, можно это взвешивать на аналитических весах. Но безусловно, те, кто этот ход предприняли, они понимали, что эффект такой будет.

Теперь попробуем взглянуть на, может быть, менее яркие дела вот с этой стороны. Вот Сердюков. Что мы с вами вместе видим? Мы видим нечто похожее, некую «публичную порку» специальную, некий такой политический шаг, который легко прочитается всеми.

Мы понимаем, к кому обращена эта история, если рассматривать ее под тем же углом зрения как «публичную порку»? Не совсем так. Мне кажется, что эффект от порки Ходорковского сошёл на нет постепенно, не для всех эта «публичная порка» была важна, и не всех она задевала. Олигархов ведь пороли, а я ж не олигарх, я ж чиновник высокого ранга, я за все хорошее, против всего плохого, патриот России, друг семьи – той или иной. И вот эта история продолжалась довольно долго и породила определенную безнаказанность в чиновничестве очень крупном, перекусила какие-то очень важные проводочки и ниточки в этой бомбе замедленного действия, и эта бомба перестала тикать в головах у многих людей.

А как жизнь показывает, она должна тикать постоянно, иначе они проворовываются, иначе они как минимум доверяются людям, которым нельзя доверять, обрастают тем, что в советское время называлось хозяйственными связями, в далекие грибоедовские времена «как станешь представлять к крестишку ли, к местечку – ну как не порадеть родному человечку!» и т.д.

И в результате мы имеем интересные цифры, какой эффект это имеет для подрастающего поколения, для жизни общества, совершенно разлагающие, даже если про деньги говорить, мы имеем разворованные миллиарды, мы имеем подлинные основания для любой зловредной оппозиции, ковырять эти язвы, капать туда соляной кислотой и удивительно попадать. Это представляет серьезную опасность для будущего страны. И уж публичная эта история была, задумывалась ли она так или там борьба кланов какая-то там имела место? Да все там имело место, но при этом дело так далеко зашло, плюс звезды так сошлись, что стало ясно – порка нужна, наказание нужно, прекратить это нужно. Это очень важный момент.

Что творится в Думе сейчас, обратите внимание. Что ни день – там очередной скандал. Следственный комитет заходит в Генпрокуратуру, так по закону полагается, заносит кучу материалов, и Генеральная Прокуратура приходит в Государственную Думу и тащит очередного депутата «ну-ка иди сюда», лишают «несчастного» неприкосновенности. На очереди единоросс Булавинов, лишили только что коммуниста, борется, не понятно чем дело закончится, справедливоросс. Дело зашло далеко. И только «публичными порками» не ограничишься, одной какой-то специальной – и все поймут. Потому что болезнь зашла слишком далеко, потому что тот, которого порют – он в минуту, когда у него продых, говорит – «вот ты меня порешь, ты сам-то, на себя посмотри, ты мне позволишь, руки развяжешь, я вытащу из кармана кое-что тебе предъявлю». Это вторая сторона этой всей истории.

Тем не менее, разгребать надо, пороть, тем не менее, надо. Но всякий раз, когда мы затевает эту всю борьбу с коррупцией, нам надо понимать, что мы должны иметь в виду такое обстоятельство – мы вообще-то в стеклянном доме, и надо с этим поосторожнее, а то завтра работать некому будет. Это важный момент. Не уверен, что я знаю или еще кто-то знает, как это решить и как это обойти. Но, по крайней мере, надо доводить до конца те 100% ясные случаи, когда перед нами воровство, жульничество, мошенничество, обман. Доводить это до конца и количество это, несомненно, постепенно перерастёт в качество, а там и за публичным эффектом дело не станет".