Египет: с новой конституцией к новой революции

Вторую годовщину январской революции Египет встречает новыми демонстрациями протеста.

Молодежь снова вышла на улицы 25 января под лозунгами свержения режима. Наиболее ожесточенными столкновения были в трех провинциях: Порт-Саиде, Суэце и Исмаилии. В ходе столкновений погибли уже десятки человек, сотни получили ранения. Чтобы стабилизировать обстановку в этих регионах страны, президент Мухаммед Мурси ввел режим чрезвычайного положения и комендантский час, однако протестующих это не остановило и 29 января столкновения между противниками действующей власти и полицией шли уже в центре Каира. Глава государства, отменив свой визит в Эфиопию на саммит руководителей Африканского союза, призвал лидеров оппозиционных групп к немедленному диалогу, однако наиболее влиятельная из оппозиционных сил - Фронт национального спасения - этот призыв проигнорировала. Сможет ли президент страны стабилизировать ситуацию в Египте или его тоже ждет участь Хосни Мубарака?

На этот раз поводом к началу выступлений стало вынесение судом смертного приговора футбольным фанатам, которые были признаны виновными в массовой драке во время матча в феврале прошлого года, в ходе которой погибли 74 человека и более тысячи серьезно пострадали. Этот судебный процесс, получивший в стране довольно широкий резонанс, стал своего рода проверкой на прочность нового режима, его способности держать под контролем ситуацию и умения властей восстанавливать порядок. Родственники погибших положительно восприняли решение суда, в то время как родные приговоренных к смерти и сочувствующие им жители Порт-Саида сочли приговор необоснованно жестоким и обвинили в гибели людей полицейских, не сумевших остановить дерущихся фанатов, но при этом не понесших никакого наказания. Недовольные приговором окружили здание тюрьмы, где содержались заключенные, и попытались взять ее штурмом. Когда двое полицейских погибли, полиция открыла огонь.

Эти события в Порт-Саиде по времени совпали со второй годовщиной революции и стали очередным фитилем для массовых волнений в других провинциях, быстро принявших форму антиправительственных восстаний. Участники мятежей обвинили «Братьев-мусульман» в узурпации власти, призвали президента уйти в отставку и создать правительство национального спасения. И все это накануне парламентских выборов, которые должны завершить переходный период и стать финальной стадией формирования новых постреволюционных органов государственной власти «второй республики».

Кого не устраивает «вторая республика»

Новое противостояние еще раз продемонстрировало, что по разные стороны баррикад в Египте стоят светские и исламские круги. Закончился период эйфории от достижения общей цели - свержения Хосни Мубарака, начался период размежевания политических группировок и острой борьбы за власть между ними.

Нынешняя ситуация идеологического противостояния представляется естественной для постреволюционного периода страны, много лет развивавшейся фактически в условиях диктатуры, где за короткий промежуток времени образовалось сразу более 60 политических партий без каких-либо внятных программ и предложений дальнейшего развития. В Египте с момента революции 1952 года не было развитой партийной структуры и правящей партии в полном смысле этого слова («Свободные офицеры» не имели своей программы политического и экономического развития и легитимация их власти шла в основном за счет внешней политики).

Созданная в дальнейшем массовая организация - Арабский социалистический союз (АСС) - оказалась нежизнеспособна, а партийная система начала формироваться только при Анваре Садате. Между тем Национально-демократическая партия, которая в дальнейшем стала правящей, с самого начала была искусственной партией бюрократии и на протяжении десятилетий так и не смогла обеспечить себе широкую социальную базу. Отсутствие прочных и вызывающих доверие у населения партий и харизматических лидеров - одна из политических проблем современной египетской ситуации. Однако уже видны определенные тенденции в плане консолидации и укрепления политических сил: против конституционной декларации Мурси либеральные, светские и молодежные партии выступили единым блоком, объединившись во Фронт национального спасения (ФНС), который сейчас настроен действовать крайне жестко в отношении власти.

Вспомним также, что на пост главы государства в ходе предвыборной кампании выдвинули свои кандидатуры более 400 египтян, при этом зарегистрировались 23 политика. Да и сам Мурси был запасным кандидатом от партии «Братья-мусульмане», которая очень долгое время не могла прийти к внутреннему согласию и выдвинуть единого кандидата. Естественно, что с самого начала своего правления новый президент не обладал достаточным кредитом доверия для реализации своей программы. На президентских выборах за Мухаммеда Мурси проголосовали 13,23 миллиона избирателей, что составило 51,7 процента от общего числа проголосовавших. В то время как за генерала и бывшего премьер-министра Ахмеда Шафика отдали свои голоса 12,35 миллиона избирателей - 48,3 процента.

Такой идеологический раскол предполагал, что новый глава государства должен проводить довольно осторожную политику в стране, которая балансировала на грани нового взрыва, чтобы стать определенным противовесом радикализации общества и инструментом его стабилизации. Однако президент - кандидат от «Братьев-мусульман» оказался под градом жесткой критики со стороны более радикальной салафитской партии «Ан-Нур», обвинившей его в нежелании реализовать в Египте «исламский проект». С самого начала было ясно, что любые действия президента, находящегося под пристальным наблюдением как светских, так и исламских оппонентов, будут критиковаться и оспариваться по любому поводу.

Это продемонстрировали и нынешние события, когда демонстранты обвинили руководство страны в предательстве идеалов революции, в том, что добившись власти, оно ничего не сделало для улучшения жизни в стране, а президент Мурси не выполнил своих предвыборных обещаний. «От произошедших перемен выиграли только «Братья-мусульмане», которые захватили власть в стране, - отметил в своем выступлении египетский политолог Хани Айяд. - Те лозунги, под которыми люди совершали революцию 25 января 2011 года, так лозунгами и остались... Никаких прав и свобод мы не получили, экономическое положение оставляет желать лучшего, растет бедность, увеличивается безработица».

В этом отчасти признался и сам президент еще в октябре прошлого года, когда Египет отмечал символическую дату - 100 дней пребывания у власти нового главы государства. Тогда в своем официальном выступлении Мурси заявил, что, к сожалению, его программа, состоящая из 60 пунктов (разделенных на несколько проблемных блоков, основными из которых были обеспечение страны продовольствием, снабжение бензином, чистота на египетских улицах, внутренняя безопасность), выполнена далеко не в полном объеме. В конце декабря глава египетского правительства Кандиль официально признал, что египетская экономика находится в тяжелом состоянии. Продолжается резкий отток капиталов за рубеж (чтобы остановить этот процесс, правительство ввело запрет на ввоз и вывоз иностранной валюты на сумму свыше 10 тысяч долларов).

Пока же страна проедает ресурсы, накопленные при Мубараке: золотовалютные резервы, по некоторым данным, сократились уже вдвое. Ясно, что в дальнейшем экономическая ситуация будет только ухудшаться, так как перманентный политический кризис не позволяет начать экономические реформы и привлекать инвесторов. К тому же решение любых социальных проблем в Египте всегда осложнялось высоким демографическим ростом, к чему добавляется продовольственная проблема (страна покрывает спрос на продукты питания не более чем на 35 процентов и зависит от импорта продовольствия, что в условиях роста цен на мировых рынках исторически создавало социальные проблемы).

Важно учитывать и то, что на продовольственную ситуацию в Египте определенным образом влияет политическая обстановка в Судане, на юге которого в январе 2011 года образовалось новое государство - Южный Судан - очень сложное и проблемное. Оно теперь будет контролировать истоки Нила и в этом смысле иметь возможность оказывать воздействие на хозяйственную жизнь Египта.

В настоящее время египетские власти уже прекратили субсидировать 92-й бензин, в связи с чем аналитики прогнозируют его многократное подорожание. Возможно, правительство будет вынуждено сократить и субсидии на продовольствие, к чему за многие годы правления прежнего президента привыкли наиболее обездоленные слои населения. Иными словами, новая власть сейчас просто обречена принимать непопулярные меры, а это гарантия очередного социального взрыва.

Новая конституция: ислам или демократия?

Недовольство населения реальными социально-экономическими результатами правления нового президента (а точнее, отсутствием таковых) усугубилось его политическими действиями, прежде всего принятием конституционной декларации, существенно расширяющей его права и полномочия за счет полномочий парламента и Конституционного суда. Поэтому массовые волнения в различных регионах страны начались еще в конце ноября и стали серьезным испытанием для главы государства, претендовавшего на то, чтобы стать президентом для всех египтян, но оказавшегося заложником противостояния исламистов и граждан, отдающих предпочтение светским властям. «Наша революция продолжается, мы отрицаем доминирование одной партии в стране. Мы говорим «нет» государству «Братьев-мусульман», - заявил лидер левого фронта Хамдин Сабахи.

Референдум по проекту новой конституции, на котором новый основной закон был утвержден большинством в 63 процента, продемонстрировал окончательный раскол Египта.

Доработка египетской конституции (ее уже назвали «второй революцией») также проходила на фоне всплеска народного недовольства. Лидер Фронта национального спасения Мохаммед эль-Барадеи назвал референдум незаконным, подчеркнув при этом: предлагаемая конституция гораздо хуже той, что была у Египта при Хосни Мубараке. Оппозиция обвинила «Братьев-мусульман» в том, что они используют религиозные чувства и богобоязненность простых людей, чтобы манипулировать ими и заставлять голосовать так, как нужно исламистам. Более 36 процентов избирателей сказали «нет» новой конституции, причем явка на референдуме была значительно ниже 50 процентов, что позволило оппозиции считать новый основной закон страны недействительным.

Такая реакция оппозиции на новую конституцию стала подтверждением того, что отражение и решение вопросов политической трансформации, переживаемой в настоящее время Египтом, в рамках основного закона страны - проблема крайне сложная. Она заключается в том, что нахождение соответствия между различными участниками процесса управления государством и принятия решений встретило множество препятствий не только правового, но и психологического характера и стало совершенно новым действием, в рамках которого необходимо было найти оптимальные политические решения, устраивающие египетское население. Как представляется, новая конституция Египта задачу нахождения такого политического соответствия не выполнила и стала еще одним яблоком раздора между исламскими и светскими партиями.

Наиболее существенные изменения в конституции касались роли ислама в общественно-политической жизни (именно этот вопрос вызвал наиболее ожесточенные споры), а также роли армии и системы прав и свобод граждан.

Конституция объявляет основные принципы египетского государства, которые представляют собой смесь из набора демократических и исламских постулатов: провозглашается «суверенитет народа - единственного носителя права устанавливать государственную власть, которая получает свою легитимность от народа», «система правления - демократическая... которая обеспечивает политический плюрализм, справедливые выборы и достойный вклад народа в процесс принятия решений», объявляются также верховенство права и свобода граждан - «распространяются на все аспекты их жизнедеятельности... и исходят из веры в свободу как важнейший принцип, заложенный Создателем». Одновременно трактовка основных свобод граждан показывает их исламскую специфику, заключающуюся в том, что они носят религиозный характер и, следовательно, являются заповедями Аллаха, а не абсолютным правом человека, данным ему от рождения.

Статья 2 конституции объявляет шариат «основой законодательства». Статья 4 закрепляет право толкования всех вопросов, связанных с шариатом, за мечетью и старинным центром исламской юриспруденции в Каире - университетом Аль-Азхар, который провозглашается «независимым исламским институтом, автономным в своих действиях». При этом должность шейха Аль-Азхара является независимой и «не может быть ликвидирована» (что очень напоминает статус иранского Рахбара), однако конституция умалчивает о механизме его избрания, равно как и о способе назначения других исламских старейшин, и делает отсылку к текущему законодательству.

Армия в казармах, кто будет наводить порядок?

Египетская конституция отдельно оговаривает историческую роль вооруженных сил (ВС), которые как «защитная стена» занимают особое место в «умах египетского народа». Однако теперь вооруженные силы «образуют профессиональный и нейтральный институт и не могут вмешиваться в политические дела».

Между тем для Египта всегда была характерна особая роль армии: до 2007 года в египетской конституции существовала статья, в соответствии с которой на вооруженные силы кроме их непосредственных обязанностей возлагалась задача по «защите социалистических завоеваний». А это означало, что армия была полноценным участником политического процесса. Роль ее в Египте постоянно усиливалась за счет того, что страна всегда находилась в эпицентре арабо-израильского противостояния. Новая конституция страны предоставила армии то место, которое она должна занимать в соответствии со своей основной функцией. Тем не менее в ходе начавшихся беспорядков армия вывела на городские улицы танки и военные соединения сразу же после первого столкновения полиции с демонстрантами, однако непосредственно в конфликт не вмешивалась. В предместьях Каира в качестве меры предосторожности были размещены армейские подразделения. Представитель ВС Египта заявил, что они не уполномочены вступать ни в какие контакты с гражданским населением или преграждать им движение в любом направлении. «Мы были вынуждены запросить в помощь вооруженные силы до тех пор, пока не преодолеем этот крайне трудный для страны период», - сообщил начальник сил безопасности Адель Рифат.

Проявит ли себя армия как политическая сила в нынешних событиях? Если обстановка будет обостряться, то это вполне возможно, ибо на данный момент армия продолжает оставаться единственной организованной силой, обладающей оружием (в отличие, скажем, от Ливии, где отдельные вооруженные группировки берут под свой контроль целые области). Однако пойдя на сделку с режимом, вооруженные силы скорее всего будут стремиться вернуть и свою роль в политике и египетском обществе. Тогда политическая модель Египта станет походить на турецкую, где армия выступает арбитром в борьбе различных социально-политических сил и при необходимости может взять под свой контроль властные институты для наведения порядка. Но это при условии, что армия в целом будет носить светский характер. Если же в ее рядах продолжится процесс исламизации (особенно рядового состава), то вооруженные силы станут оплотом исламского режима (по пакистанскому образцу, что в большей степени устраивает «Братьев-мусульман»), но опять с возможностью вмешиваться в политический процесс. Так или иначе, армия в Египте будет оставаться важным фактором общественной жизни, от реакции и позиции которой зависит динамика дальнейшего развития.

В любом случае новая конституция вряд ли сможет быстро решить политические и правовые проблемы Египта. Понимает это и президент Мурси, который по итогам референдума заявил, что вновь избранный парламент сможет доработать и внести поправки в наиболее спорные статьи конституции. Проблема заключается в том, сможет ли Египет провести эти парламентские выборы, не погрузившись в длительный хаос и круговорот насилия.

Мария Сапронова доктор исторических наук, профессор кафедры востоковедения МГИМО (университета) МИДа РФ