Непослушный ЦБ: заседание внесло интригу

В отличие от большинства предыдущих вчерашнее заседание российского ЦБ несло в себе какую-никакую интригу. Аргументы были как в пользу повышения ставок, так и в пользу их снижения.

С одной стороны, в последнее время Банк России подвергается регулярной критике со стороны правительства, которое пытается переложить ответственность за экономические неудачи на ЦБ, упорно не желающий ввязываться в «валютные войны», снижать ставки, удешевлять кредиты, ослаблять национальную валюту. Одним словом, двигаться в русле общемировых тенденций. С другой стороны, российская инфляция никак не желает укладываться в установленные ей на этот год рамки – 5-6%, и тут уж впору ставки не снижать, а повышать. Особенно если учесть, что несколько лет назад Банк России взял курс на инфляционное таргетирование, признав ценовую стабильность своим главным приоритетом.

Оказавшийся между двух огней ЦБ предпочел бездействовать: ставка рефинансирования осталась на прежнем уровне – 8,25%. В последовавшем затем заявлении Банка России отмечается, что в январе инфляция составила 7,1%, что существенно превышает целевой диапазон, и ситуация не изменится на протяжении всего первого полугодия. Цены, если и перестанут расти ускоренными темпами, то не раньше второй половины года. Подтверждает этот вывод и прогноз Минэкономразвития на февраль: рост цен ускорится в годовом выражении до 7,3-7,4%.

Впрочем, в министерстве, ответственном за темпы экономического роста, недовольны даже сдержанностью ЦБ, который не стал ужесточать политику. Замминистра экономического развития Андрей Клепач заявил: «Снижать процентную ставку, на мой взгляд, нужно, но ЦБ, видимо, на это не пойдет». Ранее Минэкономразвития написало премьеру, что даже для стабилизации темпов роста ВВП в 2013 году на уровне не ниже 3,5-3,6% прирост кредитного портфеля нефинансового сектора должен быть не менее 18,0-18,5%. Между тем, в прошлом году кредитование небанковского сектора выросло лишь на 12,7%.

И поскольку ЦБ не спешит отвечать чаяниям чиновников из Минэкономразвития, а тем поставлена четкая задача добиться хотя бы 5-процентного роста, в недрах министерства одна за другой появляются программы стимулирования. По некоторым оценкам, суммарная стоимость этих программ уже превышает 4 триллиона рублей. Стимулировать предполагается знакомыми методами: государственными инвестициями в приоритетные и инфраструктурные проекты, передачей ВЭБу трети Фонда национального благосостояния (чтобы ВЭБ кредитовал частных соинвесторов государства, участвующих в тех же приоритетных проектах), финансированием подготовки к чемпионату мира по футболу, развитием ипотеки.

На первый взгляд, постоянное давление правительства на Банк России, от которого требуется стимулирование роста кредитования промышленности, а также все новые и новые программы господдержки замедляющейся экономики, действительно не сильно отличается от того, что происходит где-нибудь в США или Японии. Но это только на первый взгляд. Взять ту же Японию, которую сегодня все (и небезосновательно) обвиняют в развязывании «валютной войны».

Там правительство инициировало смену главы ЦБ, поставив перед новым руководителем задачу – внимание! – побороть дефляцию и добиться инфляции на уровне 2%. Уже дымящийся от перегрузок японский печатный станок пока результатов не принес. Разве что японская национальная валюта рухнула на треть к доллару, вызвав бурный рост японского фондового рынка, преисполненного оптимизма относительно перспектив японского экспортного сектора. В России о дефляции речь пока не идет, а обваливать рубль, чтобы стимулировать отечественный  сырьевой экспорт при цене 118 долларов за баррель, было бы странно.

Или взять США, где сверхмягкая денежно-кредитная политика призвана бороться с безработицей и стимулировать создание новых рабочих мест. В России уровень безработицы демонстрирует минимальные значения с 2007 года. И проблему не столько в отсутствии рабочих мест, сколько в отсутствии работников. Незадолго до инспекционной поездки президента Путина в предолимпийский Сочи появился целый ряд сообщений о том, что достраивать олимпийские объекты просто некому, оттого и задержки. Впрочем, как выяснилось, задержки связаны не только с отсутствием достаточного количества рабочих рук, а проблемы подготовки к сочинской Олимпиаде не только (и не столько) со срывом сроков строительства. Можно не сомневаться, что в ближайшее время страна станет свидетелем новых громких «дел» против чиновников и бизнесменов, «пиливших» олимпийский бюджет.

Между тем, олимпийские стройки – это действующая модель того, как Минэкономразвития предполагает стимулировать российскую экономику. Госинвестиции в инфраструктуру, условно частные – в объекты, которые потенциально способны когда-нибудь окупиться. Условно частными эти инвестиции являются по одной простой причине: кредитует частных партнеров государства государственный же ВЭБ по льготным ставкам – проекты-то приоритетные. А если кредиты ВЭБа совсем украдены, подключаются «частные» госбанки, которые берут на себя расходы по доведению «приоритетных» проектов.

Эффективность этой модели тоже оценить несложно. Даже по официальным оценкам, подготовка к Олимпиаде обойдется стране в 1,5 триллиона рублей. Более триллиона уже потрачено. Стимулирующий эффект для российской экономики даже не нулевой – отрицательный, поскольку «стройка века» оттянула на себя ресурсы (в том числе и трудовые), которые не достались более эффективным частным проектам. То же самое можно сказать и о подготовке к саммиту АТЭС, завершившейся грандиозным коррупционным скандалом. И нет никаких оснований полагать, что подготовка к футбольному чемпионату или другие госпроекты будут радикально отличаться от олимпийских строек.

При подобной экономической модели в принципе неважно, какие ставки устанавливает Банк России. «Пилить» государственные средства выгодно при любых ставках, а прочий, «неприоритетный» бизнес не способен конкурировать с частно-государственным распилом.