Почему у Ислама в России нет будущего?

Обсуждение современного Российского Ислама и его возможных тенденций невозможно без осознания и переосмысления истории его взаимодействия с государством с самых древних времен. Выстраивание специфических отношений с этой религией было обусловлено имперской политикой присоединения исламских земель. Европейско-античная модель государственности вырабатывала не столько методы взаимодействия, сколько схемы, призванные управлять фактором неизбежной оппозиции. В разработанной системе можно выделить две основные тенденции: Ислам как абсолютное Зло и существование «хорошего мусульманина».

Ислам как абсолютное Зло

Негативный образ Ислама России достался по наследству от Византии. Воспринимая Ислам сугубо в образе врага, пропаганда распространяла фантастические, искаженные образы Ислама и сарацинов. Ужас, который испытывали византийцы перед возможным нашествием «поганых», создавал там и в России абсолютно не соответствующие действительности версии об Исламе и Мухаммаде. Одной из ключевых характеристик пропаганды являлось разделение мира на две полярные категории: знакомое и незнакомое, с соответствующими синонимами — хорошее и плохое. Категории выстраиваются на предвзятом обобщении и эмоциональной окраске. Архетипом такого деления и придания Исламу соответствующего вектора в российском коллективном бессознательном является знаменитое театральное представление по выбору подходящей для Руси веры.

Выбор сей был уже заранее предопределен начавшим реализацию планом сближения Руси с Европой, а не с мусульманским Востоком. Бурная динамика обсуждения, выявление ложной и истинной религий, предопределила все дальнейшее отношение к Исламу, основанное не на истинном знании, а на пропагандистских штампах. Согласно отрывку из Повести временных лет, мусульмане («болгары магометанской веры»), определяя Владимиру суть своего «закона», акцентируют внимание на «похотливости» Ислама. Затем Философ (христианин) обличает Ислам. Заключительная речь князя определяет его выбор в пользу Христианства. При анализе сего ясно вырисовывается отсутствие каких-либо глубоких метафизических оснований, все сводится к довольно грубому сопоставлению уже заранее оговоренных Добра и Зла, Прекрасного и Уродливого.

Основным действием спектакля является обличительная речь Христианина Философа Константина. Читая ее, без труда понимается причина такого искаженного представления об Исламе среди христианского населения России. Ислам в ней характеризуется весьма суггестивно, используются наглядные, отталкивающие, но впечатляющие детали, фактически не имеющие ничего общего с самой религией. Эта обличительная речь создала алгоритм, внедрилась в коллективное бессознательное, определила все дальнейшее отношение к Исламу в России.

Князю Владимиру греческий Философ говорит: «Вера их оскверняет небо и землю, и прокляты они сверх всех людей, уподобились жителям Содома и Гоморры, на которых напустил Господь горящий камень и затопил их, и потонули они. Так вот и этих ожидает день погибели, когда придет Бог судить народы и погубит всех, творящих беззакония и скверны, ибо подмывшись, вливают эту воду в рот, мажут ею по бороде и поминают Магомета. Так вот и жены их творят ту же скверну и еще даже большую…». Услышав такое от Философа, Владимир плюнул и сказал: «Нечистое это дело».

Не просто искажения византийских идеологов, а перешедшая все границы ложь сформировала ситуацию, когда неприятие любых философских, культурных, религиозных аспектов мусульманской цивилизации в России было полностью гарантировано.

К правлению Ивана Грозного существовало уже строгое разделение по культурно-религиозному признаку: православные – инородцы (иноверцы). С начала XVIII века начался интенсивный процесс формирования информационного поля, где установки «Ислам – враг» упорядочивались, им предавалась «цивилизационная» структура. Историками Ислам представлялся страшным бедствием для Христиан. Лызлов писал, что турецкая империя для христиан «превосходит египетскую неволю, вавилонское изгнание, ассирийское пленение и иерусалимское разорение». Причину описанного им видения он видит в Исламе: турки «егда прияша прелесть Магометову, даже доныне, уже через тысящу лет и вясущи непрестанное пленение и пустошение творят народам христианским».

Безусловно, следует учитывать еще и то, в какую почву сажались семена неприятия Ислама. Традиционно превалирующие черты российского бытия – это пассивность, безразличие к праву, стойкая приверженность к устоявшимся постулатам, мифологемам. В силу своего удаления от морей и в связи с этим фактической редкостью иностранных гостей российский рефлекс на чужака, на иноверца и инородца достигал своего апогея.

Сформированный «условный раздражитель», представленный словами «Ислам», «мусульмане», с ярко выраженным отрицательным знаком поразил практически все слои общества. Стойкая ассоциативная связь с татаро-монгольским владычеством добавляла масла в огонь. Любые слова, характеризующие иго – жестокость, насилие, дьявольщина, мрак, темнота, — легко ассоциировались с Исламом.

Интеграция Ислама в России

Однозначно демонизировать Ислам опасно и невыгодно. Созданный негативный образ врага — мусульманина — необходимо было теперь трансформировать, втиснуть его в рамки государственной системы. В связи с этим были предприняты попытки как по демонтированию пассионарности Ислама, так и по созданию образа «хорошего мусульманина». Характерна в данном случае пьеса Ломоносова «Тамира и Селим». Проводником взглядов автора здесь выступает мусульманин – крымский вельможа Надир. Он призывает к прославлению России, призывает брать пример с князя Владимира и отождествляет православную Россию с конечным торжеством Истины. В пьесе происходит размежевание образа мусульманина, арабы и крымский вельможа олицетворяют Добро, татарин Мамай – Зло.

При великих князьях Василии Темном и Иване III большое число представителей татарской знати, переходящей на службу России, принимало Христианство. Вплавившиеся в политическую и культурную жизнь России бывшие мусульмане полностью в ней растворялись. С позиции стратегических интересов русской государственности это было большим достижением. Пугающий термин «татарин», олицетворяющийся с Исламом, перестает носить сугубо негативный окрас. На примере бывших мусульман российская власть показала эталонные параметры возможной трансформации — возможного слияния бывших «поганых», «басурман», «нечисти» не просто на культурно-религиозном уровне, но и принятия их в свою систему управления.

Приручение мусульман проходило по классической схеме кнута и пряника. К середине XVIII века проводились кампании по крещению мусульман, разрушению мечетей. Новокрещенская контора только в 1742 году в пределах Казанской губернии из 537 мечетей уничтожила 418. Когда Екатерина II сняла запрет на строительство мечетей, татары назвали ее «Эби Пашта» (Бабушка-царица). В 1788 году ею был учрежден муфтият, тем самым образовалось новое мусульманское Духовное сословие. В 1788 году было создано Оренбургское магометанское Духовное собрание. Ему подчинялись все духовные приходы мусульман России за исключением Таврической (Крымской) губернии. Мусульманская община России получила организацию, аналогичную церковной, не имеющую аналогов в Шариате. Но и здесь пряник давался только в случае беспрекословного подчинения государству, Империи. Екатерина II лично внимательно следила за тем, чтобы назначенные в киргизско-казахские регионы муллы из числа казанских татар были в высшей степени «надежными и преданными людьми», долженствующими воспитывать свою паству в «духе подчинения нашему царственному дому».

В XIX веке мусульмане были уже полностью под «цивилизованным» контролем государства. Попытки получения независимости и установления Шариата подавлялись с особой жестокостью, после которой предлагался неизменный пряник.

Весьма точно передает отношение к Исламу на государственном уровне инструкция попечителя Казанского учебного округа М. Л. Магницкого ректору и директору Казанского университета. В ней указывается, чтобы профессора восточных языков, объясняя историю и литературу восточных народов, не вдавались излишне во все, что собственно принадлежит к их религии и преданиям Магомеда…не нужно им входить во все то, что описано в аль Коране; напротив, надобно разоблачать, настаивает далее Магницкий, лежащие в основе этой книги «баснословные предания». Касательно мусульманской поэзии студентам необходимо разъяснять, «насколько она поверхностна…отличается одним блеском мыслей и смелостью выражений». Профессор должен доказать, что в арабской «мудрости нет ничего особенного, что она почерпнута у греков».

Такой же антиисламский настрой был присущ и противникам существующего строя, декабристам. В Русской Правде Пестеля, программном документе Южного общества декабристов, говорится: «Крым…весь Кавказ, земли киргизов, все народы Сибирские и разные другие племена, внутри государства обитающие…никогда не могут составлять особых государств…долженствуя притом навеки отречься от права отдельной народности»! В целях безопасности Пестель рекомендовал присоединить «все земли горских кавказских народов, России неподвластных…» Главная же цель состояла в сливании всех племен в один народ. «Все различные оттенки в одну общую массу слить так, чтобы обитатели целого пространства российского государства все были русские…чтобы одни и те же законы, один и тот же образ управления по всем частям России существовал… вся Россия…являла бы вид единородства, единообразия и единомыслия». В качестве связующего фактора определялась «христианская православная, греко-российская вера», которая «признана должна быть господствующей верой великого государства Российского. Все прочии христианские вероисповедания, равно как и все инородные веры, дозволяются в России, если только не противны они российским законам, духовным и политическим правилам».

Политические воззрения Пестеля, как видно, в значительной степени были воплощены в Российскую действительность. После 1917 года попытки мусульман создать свои структуры управления были пресечены, когда Красная армия взяла Казань и Уфу. К 1923 году на Северном Кавказе наложили запрет на установление шариатских судов, и началось полномасштабное подавление исламской религиозной и культурной жизни. Причем применялась стандартная схема палки и пряника, только наоборот. Сначала был пряник, потом палка. В 1917 году Сталин послал письмо, написанное на арабском языке, с поздравлениями Ибрагиму Готсо, выбранному Шейхом Машейхом дагестанских мусульман. Через несколько лет он был ликвидирован. В 1920 году Сталин явился вдохновителем памфлета, написанного Клевлиевым, темой которого была «корни коммунизма в священном Коране». Через короткое время начались массовые убийства мусульман, имевших копии Корана. Сталиным также закладывались так называемые «этнические бомбы». Применялись техники этнического размежевания. В годы ВОВ снова было обозначено некое послабление мусульманам, исключительно для выгоды государства.

Оккупация же советскими войсками Афганистана явилась лакмусовой бумажкой, показывающей состояние Ислама на территории СССР. Ни одного протеста, ни одного возмущения. Солдаты и офицеры из Исламских регионов Советского Союза не видели никаких проблем в участии захвата мусульманской земли и фактических убийств муджахедов и простых мусульман оккупированной территории.

Современная ситуация

Российская государственность и различные ее службы предвидели постперестроечный всплеск интереса к Исламу. Имея огромный опыт удерживания под контролем пассионарной сущности Ислама и взяв на вооружение новые техники, они нанесли религии Единобожия очень мощный удар.

Новые манипулятивные техники были разработаны при детальном изучении Ислама. По мере разворачивания религии во времени те или иные вопросы веры получали разную трактовку, создавая тем самым определенные внутренние разногласия по тем или иным вопросам вероучения. Если внутри Ислама эти разногласия всегда в той или иной степени уживались, то ради достижения целей контроля при помощи техники «разделяй и властвуй» на разногласиях были заданы деструктивные векторы с целью разорвать, размежевать исламское сообщество, Умму. И Умма разрывается во внутреннем конфликте. Противостояние «традиционный Ислам» и «ваххабизм» манифестируется начиная с горячих конфликтов на сетевых форумах, заканчивая фактическими убийствами. И не секрет, что этот конфликт как создан, так и подпитывается российскими спецслужбами.

Сработали также и «этнические бомбы», образовав военные конфликты, задействовав фактор Ислам – Зло, обновив древние установки в коллективном бессознательном. На этот раз Ислам ассоциировали с терроризмом. Было выпущено огромное количество фильмов, где в той или иной степени, тем или иным образом Ислам связывают со злом. Постоянное присутствие христианской тематики на телевизионных каналах подпитывает древние византийские установки.

Правители России определяют перед муфтиями, кто не может считаться мусульманином. Премьер-министр Медведев: «даже если у него где-то в голове крутится, что он правоверный мусульманин, он не мусульманин, он бандит». «Хорошим мусульманином» может быть только тот, кто согласен с политикой государства, даже если оно и уничтожает мусульман ковровыми бомбардировками, концлагерями, зачистками, пытает, похищает. Любая попытка сопротивления превращается автоматически в терроризм, с правом государства «замочить в сортире». Неуважение к Исламу открыто провозглашается лидерами России даже на международных конференциях: «если вы хотите стать исламским радикалом и хотите сделать себе обрезание, приезжайте к нам, у нас есть специалисты и в этом вопросе, я порекомендую им сделать это таким образом, чтобы у вас вообще ничего не выросло», заявил Путин на одной из конференций.

Есть ли будущее у Ислама в России, где на Красной площади стоит собор Василия Блаженного, постройка которого ознаменовала собой победу над Исламским государством? Восемь его куполов необычной формы символизируют покрытые тюрбаном отрезанные головы мусульман, восьми руководителей обороны Казани. Есть ли будущее у Ислама в России, когда совсем недавно российской армией было уничтожено как минимум двадцать процентов населения Чечни? И по сей день продолжаются похищения, пытки, убийства, хотя и в меньших масштабах. Есть ли будущее у Ислама в России, когда до сих пор нет возможности построить мечеть, когда на издателей исламских книг заводят уголовные дела, когда классическая исламская литература попадает под разряд экстремистской?

Исламское сообщество в России за всю его историю пребывания под властью Российского государства испытывает на себе то удары, то пряники. Причем после палки само состояние, что не бьют каждый день, уже воспринимается как благо. И не важно, что возрастает количество этнических мусульман (более важно, сколько мусульман убито государством — но кто об этом сейчас говорит?), важно только одно: насколько надежно мусульмане находятся под контролем государства. А контроль этот надежен, он вырабатывался и применялся веками, и без разницы, какой сейчас век — XVII или начало XXI. Ислам в России постоянно находится под надежным замком, государство определяет будущее мусульман. И если государство является врагом Ислама (разве может кто-то с уверенностью сказать, что само государство в России как-то радикально изменилось за последнюю тысячу лет по отношению к Исламу?!), то можно представить, какое это будущее. Для одних – это получить мученическую смерть, для других — ожидать появление Эби Пашта.