Протест затаился и ждет
Весь 2012 год наблюдался спад активности протестующих уличных оппозиционеров. "Пассионарный взрыв", случившийся год назад, был измотан бесплодностью митинговых стояний и "гуляний" на городских площадях.
Численность протестующих в провинциальных городах изначально уступала количеству митингующих в Москве. Даже в городах-миллионниках на митинги приходило не более нескольких сотен человек. Но даже и такое количество оппозиционеров было ново для российской "глубинки".
В этом смысле характерным выглядит пример столицы ЮФО Ростова-на-Дону. Город принято называть "купеческим": с незапамятных времен его население было более озабочено коммерческими делами, нежели политической деятельностью. Четыре года назад глава регионального комитета по связям с политическими партиями Валентина Маринова в интервью уверенно заявляла, что никаких "маршей несогласных" в Ростове быть не может. Появление в центре города сотен несогласных молодых людей стало для обывателей полной неожиданностью.
Нельзя сказать, что оппозиционный протест появился "вдруг" и "ниоткуда". О том, что после "стабильности 2000-х" зреют новые "подводные течения", стало ясно еще в 2010 году. 7 июля неравнодушные ростовчане пришли к областной администрации на несанкционированную акцию протеста против назначения многомиллионного пенсионного содержания бывшему губернатору Владимиру Чубу. Акции предшествовала кампания в федеральных и региональных СМИ, а основные претензии собравшиеся высказывали в адрес "чубовского" состава законодательного собрания, принявшего соответствующий закон.
Следующим "взрывом народного негодования" стало шествие молодежи по центральным улицам Ростова 12 декабря 2010 года, на следующий день после московской "Манежки". В столице ЮФО был собственный повод к протесту – убийство в драке выходцем из Ингушетии ростовского студента Максима Сычева. Тогда наблюдатели разошлись в оценках того, было ли выступление стихийным. Депутат Госдумы от КПРФ Николай Коломейцев предположил, что за организацией шествия стоят "спецслужбы", а некоторые блогеры заявили, что слышали от нескольких участников "ма-а-асковский" акцент.
В любом случае стало очевидно, что недовольство в молодежной среде зреет и готово выплеснуться уже в политической форме. Это и произошло в декабре 2011 года.
Вслед за первыми шествиями-митингами-задержаниями последовали январские каникулы и на новый митинг оппозиционеры собрались уже только в начале февраля 2012 года. Уже тогда можно было заметить, что протестующие состоят из трех групп.
Одну из них составили представители "новой политизированной молодежи". Это молодые люди, выросшие в "нулевые" времена, а в свои студенческие годы задумавшиеся о "судьбах Отечества". "Новая молодежь" иногда не имеет четко устоявшихся политических пристрастий, являясь абстрактно-оппозиционной.
Вторую группу составили "профессиональные оппозиционеры". Это завсегдатаи "Стратегии-31", а также левые, правые и либеральные радикалы. В "новой молодежи" оппозиционеры увидели своих потенциальных сторонников.
И, наконец, третья группа – функционеры и активисты легальных партий: КПРФ, "Справедливой России" и "Яблока".
Первыми из протеста сбежали партийные функционеры: сразу после окончания президентских выборов они потеряли интерес к протесту. Вернее, они зазывали потенциальных сторонников на партийные митинги, но интерес к общегражданским акциям утратили.
Затем стало зреть и разочарование "новой молодежи" в митинговой активности. Вместе с тем шло и размежевание "митингующих хипстеров" и "профессиональных оппозиционеров". "Профи" надеялись стать "авторитетами" для "новичков", но те никак не желали признавать "старых вождей".
С приходом весны и лета вместо митингов оппозиция попыталась реализовать "гуляния", но без организованности эта форма активности угасла.
На короткий промежуток времени несогласных удалось частично мобилизовать и объединить акциями в защиту Pussy Riot. Одновременно власть смогла привлечь на свою сторону "православный электорат" и натравить его на оппозиционеров. Попытка проведения 17 августа акции в защиту Pussy Riot в Ростове-на-Дону закончилась нападением на участников митинга псевдорелигиозных мракобесов и вытеснением их полицией.
Осенью спад численности и активности протестующих стал еще более очевиден. Исключением может быть Нижний Новгород. Нижегородские оппозиционеры весь год гордились тем, что практически все их акции проходили без согласования с властями. Заметные акции состоялись в Нижнем и осенью. Но, например, 4 ноября в поволжском городе был заявлен "Марш регионов", на который съехались оппозиционные активисты и из других городов. Численность участников в несколько сотен человек была достигнута, в частности, за счет иногородних. Таким образом, падение числа митинговых участников оппозиция стала компенсировать сбором в одном месте активистов из разных городов.
Собирая активистов в Нижнем Новгороде, руководство оппозиции, безусловно, ориентировалось на опыт шествия 14 апреля в Астрахани. Тогда, по призыву Алексея Навального, в "каспийскую столицу", поддержать кандидата в мэры Олега Шеина, также съехались активисты из разных регионов. На акцию протеста против фальсификации выборов вышли до 5 тысяч человек. По замечанию Шеина, такого массового выступления в городе не было середины 1990-х годов.
Концентрация активистов в одном городе, очевидно, будет применяться оппозицией и в дальнейшем. В случае с Астраханью в городе назрело реальное недовольство горожан, но в Нижнем Новгороде 4 ноября яркого повода для мобилизации "протестного электората" не было, и "Марш регионов" получился обыденным. Впрочем, для Нижнего это означало не только несанкционированное шествие, но и задержания десятков активных демонстрантов полицией.
Ясно, что систематически ездить из города в город будут только "профессиональные оппозиционеры". А что же новая политизированная молодежь? Снижение ее численности на традиционных оппозиционных митингах не означает разочарованности в политике вообще. Как и выборы в декабре 2011 года, новый повод может вновь вывести их на площади.
Социальный протест может принимать форму борьбы против повседневного ухудшения жизни, например, роста тарифов. Так, в Барнауле оппозиция объединилась в уличном протесте с автомобилистами против роста цен на топливо. С начала декабря там прошли сразу несколько таких митингов, и по региональным масштабам они довольно массовые.
Объединять горожан могут выступления в защиту окружающей среды. Например, в Ростове-на-Дону оппозиционеры через соцсети мобилизовывались на митинг в защиту вырубаемой застройщиками "Александровской рощи", а в Воронежской области люди выходят на улицы, чтобы опротестовать планы по разработке никеля в Прихоперье.
Протест не умрет, несмотря на падение численности оппозиционных митингов. Он затаился, выжидая своего часа, считают многие аналитики.
В середине 2000-х годов, в ответ на активность лимоновцев и других "несогласных", власть создала "Наших" и свою "Молодую гвардию". Некоторые наблюдатели тогда злорадно предрекали: пусть власть политизирует молодежь, ей это еще аукнется… Пророчество сбылось: городская молодежь перешла в оппозицию.
В 2012 году в ответ на протестные митинги "креативного класса" власть стала собирать ответные митинги из представителей "простого народа", рабочих "Уралвагонзавода". Весьма вероятно, что политизация "простого народа" аукнется власти так же. И голос проснувшегося обывателя будет помощнее ушедшего в историю "хипстерского" протеста.
Комментарии
-Это почему?
-Его не выбрали президентом, а он им все равно стал.
До смерти заездят такие лбы дохлую клячу российской экономики.
А вот протестующий то видать еще сильнее?
-они его втроем кое как ведут :)
«Зачем кремляди оранжад?». Как «кремлёвские» и «оранжевые» политтехнологи вместе разыгрывали один общий сценарий.
Полковник Квачков, 2010 год:"Русская революция неизбежна!".