Итоги недели. Раздели как луковку

Будь я на месте орла нашего, Владимира Владимировича, я бы сделал сейчас хороший втык как пиарщикам, так и спецам из Администрации. Они так торопились сделать гадость американцам, протащить через Думу вполне людоедский закон в качестве ответа на «Закон Магнитского», что забыли: главным событием недели должна была стать пресс-конференция отца нации с подведомственными журналистами. В результате главным событием стало как раз голосование в Думе, которая во втором чтении приняла чудовищный законопроект, делающий российских детей-сирот заложниками отношений Москвы и Вашингтона. Суть происходящего предельно ясна. Вы запрещаете нашим палачам и коррупционерам (а в перспективе, может быть, и нам, народным избранникам) пользоваться радостями жизни в США, а мы в отместку запретим вам усыновлять наших сирот. Смотрите теперь, ревнители демократии, как наши больные дети будут медленно умирать в детдомах. Как очень точно заметил Сергей Пархоменко, это — логика поведения какого-нибудь африканского царька, когда на его режим накладывают санкции. В ответ он запрещает все миротворческие и благотворительные программы. Вы, странные белые люди, которым почему-то важно лечить детей от полиомиелита и глаукомы, сидите и смотрите теперь, как они мучаются и умирают. Мне-то, царьку, на них глубоко плевать.

Не берусь судить, какой именно хитрый план придумали те, кто организовал эту мерзость. То ли дать возможность Путину «симметрично» ответить Обаме, который говорит, что «Закон Магнитского» рожден в Конгрессе, которому президент не может приказывать. Вот и у меня, отвечает Путин, тоже безбашенные парламентарии, очень эмоциональные, так что ничего поделать не могу. Ты, Барак, лучше их не зли, а то они ядерную войну начать могут.

То ли хотели продемонстрировать городу и миру, что правительство в России — единственный европеец. Который в лице В.В. Путина в последний момент прекратит этот бред.

Однако все эти циничные расчеты провалились. Униженными и оскорбленными почувствовали себя слишком многие. В том числе и те, кто обычно задавал вопросы, одобренные Администрацией. В результате путинская пресс-конференция, которую кремлевцы «на голубом глазу» именовали главным политическим событием года, распалась на две никак не похожие части. Одна — вполне характерная для путинского общения с журналистами. Нечто среднее между «Полем чудес» («передайте, пожалуйста, привет моей дочери») и ходоками, которые клянутся главному начальнику в вечной любви и по поручению региональных или министерских боссов клянчат каждый свое.

Кто изменений в системе дотаций для сельского хозяйства, кто продления запрета для иностранных пилотов работать на российских авиалиниях.

Но была и другая часть, не имевшая ничего общего с бессмысленной слюнявостью «блондинок» обоих полов. Коллеги из московских и зарубежных СМИ упорно били в одну точку, спрашивая Путина, понимает ли он, что, воюя с американским Конгрессом, Дума убивает русских детей; сколько сирот усыновили сами авторы законопроекта; почему за несколько лет так и не удалось разобраться с «делом Магнитского». Его спрашивали об этом восемь раз. А кроме того требовали объяснить, почему сидят в тюрьме задержанные по событиям 6 мая. Не ведет ли созданная система власти страну к застою. И тут Путин поплыл. Он продолжал уверенно говорить. Но в речах его вдруг появилась некая странность. Человек, который с легкостью необыкновенной оперирует десятками цифр, человек, который знает все — от стоимости участия России в ВТО до даты конца света —  вдруг решительно теряет интерес к группе вполне определенных тем. Путин (по его словам) оказывается «не в курсе» «дела Магнитского», он практически ничего не знает о расследовании событий 6 мая. Да что там уголовные дела, он даже скандальный законопроект не читал. Знает только, что депутаты перевозбудились от того, что американские власти не допускают российских представителей до судов, где разбираются дела о нарушениях прав приемных детей из России.

Если бы я хоть секунду верил, что глава государства говорит правду, можно было бы констатировать у Путина серьезную психологическую травму, при которой неприятная информация как бы вытесняется из сознания. Все помнит, а неприятного, вызвавшего настоящий шок, не помнит вовсе. Ни про сирот, ни про Магнитского, ни про 6 мая…

На самом-то деле он все прекрасно помнит. Просто выяснилось, что кроме «я не курсе» и «у вас в Гуантанамо узников мучают» главе государства сказать решительно нечего. За показной уверенностью — полная пустота. Всего минут сорок профессиональной работы на почти пять часов бессмысленной болтовни. И результат поразительный: посмотрите, он не меньше десяти раз сказал «я не в курсе». Этого короля оказалось раздеть так же легко, как очистить луковицу. Для этого надо хоть на секунду почувствовать себя человеком и возмутиться…