Режим в России воюет со всем народом

В какой-то момент нелюбовь к "ментам" окажется сильнее нелюбви к "несогласным". Оснований для этого более чем достаточно. В конце концов, масштабы милицейского насилия над гражданами на "бытовой" почве по стране куда больше масштабов насилия политического.

Администрация мужа Батуриной спровоцировала в Москве очередное побоище. На этот раз - на мероприятиях, посвященных памяти убитых год назад Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. События развивались по схеме, ставшей уже привычной. Сначала в согласовании каких бы то ни было публичных акций вообще отказали под надуманным предлогом. Потом власти смягчились и вместо заявленных шествия и митинга разрешили два пикета, с одного из которых можно будет пройти на другой, но без формальной атрибутики шествия. Организаторы мероприятий, желавшие провести их мирно и спокойно, не подставляя людей под дубинки, на эти условия согласились. Пошли, что называется, на гнилой компромисс с режимом.

Закон предписывает властям обеспечивать условия для реализации конституционных прав граждан на мирные собрания и шествия. Вне зависимости от их взглядов, пристрастий и политической ориентации. Власти действуют прямо противоположным образом: изобретают всевозможные способы воспрепятствования реализации конституционных прав теми гражданами, которых они считают своими политическими врагами. То есть представители властей регулярно совершают преступление, предусмотренное статьей действующего УК. Это не новость. И ради того, чтобы еще раз констатировать этот медицинский факт, не стоило бы браться за перо.

Не является новостью и то, что именно таких людей, как Маркелов и Бабурова, нынешняя власть не без оснований относит к своим врагам, а потому любое общественно значимое напоминание о них считает нежелательным и вредным. Всем также давно известно, что организаторы акции 19 января для властей и подавно враги. А потому нужно если и не запретить вовсе эту акцию, то хотя бы "понизить" ее формат (с шествия до митинга, с митинга до пикета).

Или произвольно изменить место сбора. Лишь бы максимально изолировать оппозиционеров от остального общества. Ведь понятно же, что публичные акции проводятся не ради самовыражения их организаторов, а ради обращения к обществу. А потому - максимально сузим рамки мероприятия ограждениями и оцеплениями и будем пропускать через них небольшими группами по 50 человек без плакатов и лозунгов.

Что же было нового в событиях 19 января? А новым было то, что на акцию пришло неожиданно много людей. То, что эти люди будут глубоко оскорблены условиями, в которые их поставила администрация, будут испытывать унижение и возмущение, все это было очевидно. Их просто должно было набраться достаточное количество для того, чтобы прорвать оцепление. После чего власти могли удовлетворенно заявить, что участники акции сами нарушили достигнутые договоренности и милиции не оставалось ничего иного, как применить силу.

Каким образом "сотрудники правоохранительных органов" применяют силу при разгоне публичных акций, как хватают людей, валят, волокут по земле, бьют - отдельный разговор. "Как всегда, в рамках закона", - прокомментировала 31 декабря действия милиции одна дама из так называемой партии "Единая Россия".

Законы действительно детально регламентируют применение работниками милиции силы, в том числе и с помощью "спецсредств" (например, резиновых дубинок). Если есть основания для задержания (цифра "31" на одежде?), если задерживаемый оказывает активное сопротивление и задержать его иначе не представляется возможным, если он создает угрозу жизни и здоровью сотрудника правоохранительных органов (бронированному киборгу из ОМОНа)...

В подавляющем большинстве случаев разгона публичных акций последних лет применение силы при задержании (да и после задержания) было демонстративно неадекватным и преследовало единственную цель - застращать. То есть эту цель преследовали те, кто действия милиции направлял. Те же, кто эти действия непосредственно совершает, руководствуются простейшими рефлексами. Но чтобы эти рефлексы работали безотказно, их надо целенаправленно культивировать. Омоновских боевиков надо натаскивать, внушать им, что перед ними враги, которых нужно бить.

Надо ли объяснять, какие ответные чувства будет испытывать человек, которого размазали по асфальту вместе со всеми его конституционными правами и который знает: судья все равно скажет "а я не вижу", даже если ему будет представлена видеозапись. Просто ее не приобщит. Как всегда, в рамках закона. Я это к тому, что действия властей напрямую подпадают под статью о разжигании вражды и ненависти между социальными группами.

Конечно, 282-ю статью надо отменять. Или после нашумевшего экспертного заключения о том, что лозунг "Долой самодержавие и престолонаследие" является призывом к насильственному свержению существующего строя, у кого-то еще остались на сей счет иллюзии? Но точно так же, как для наказания убийц на национальной почве достаточно статьи об убийстве, для привлечения к ответственности представителей власти за их художества с митингами достаточно других законодательных норм. Например, о провоцировании массовых беспорядков.

Сегодня произвол и насилие властей в отношении оппозиционеров не вызывают массового возмущения в обществе. Не из-за низкого правосознания, как часто полагают. Не из-за пресловутого патерналистского стереотипа: власть, уважающая права оппозиции, - не власть. Обыватель в большинстве своем не любит "несогласных", так же как он не любил во времена застоя диссидентов. Не потому, что воспринимал всерьез пропагандистскую трескотню о "наймитах американского империализма".

Просто впервые за десятилетия страшных катаклизмов люди наслаждались относительно спокойным существованием и радовались жизни. Правда, чтобы пользоваться ее благами, частенько приходилось лицемерить и подличать, но уже "в пределах разумного". Диссиденты же воспринимались как люди, которые "хотят испортить нам праздник", и этим раздражали. Они, значит, такие честные, а мы тогда кто? Но в какой-то момент власть всех достала настолько, что диссиденты вдруг стали популярны.

То же и сейчас. В какой-то момент нелюбовь к "ментам" окажется сильнее нелюбви к "несогласным". Оснований для этого более чем достаточно. В конце концов, масштабы милицейского насилия над гражданами на "бытовой" почве по стране куда больше масштабов насилия политического.

Развязав по сути дела войну против оппозиции, режим создал вооруженную до зубов машину, заведенную, запрограммированную на насилие над гражданами. И он продолжает нагнетать атмосферу противостояния и взаимного ожесточения. Если эта линия не будет изменена, она неизбежно приведет к тяжелым и трагическим последствиям.

И если эти последствия наступят, ответственность за них ляжет не только на "режим". Ее разделят и те представители привилегированной "общественности", которые не используют все свои высокие статусы, должности и связанные с ними права на то, чтобы звонить во все колокола, заявлять, обращаться, делать запросы, проводить проверки, чтобы заставить власть остановиться. Если все же эти люди готовы рискнуть своим положением ради прекращения опасного противостояния, они могут сделать это прямо сейчас. До 31 января.