Михаил Делягин: пенсионный обман

Пенсионные реформы обсуждаются с 1997 и терзают Россию с 2004 года: сейчас идет обсуждение уже третьей.

Все их либеральные разработчики, как бы они ни спорили друг с другом, едины в главном: в концентрации общественного внимания на заведомо второстепенных вопросах, гарантированно не позволяющих обеспечить нам достойную старость.

Я, гражданин Советского Союза и РФ 1968 года рождения, знаю с беспощадной ясностью: прожить на пенсию, каким бы успешным на работе и здоровым на пенсии я ни был, мне не удастся.

Потому что "реформа" по-русски значит "уничтожение".

Все реформы посвящены дележу между растущим числом пенсионеров сокращающегося относительно них <пирога> пенсионных ресурсов. В этих условиях любой дележ - занятие, обреченное как минимум на нерациональность, а обычно - на достижение сторонних целей.

От недопущения развития (и конкуренции с Западом) под предлогом заботы о пожилых до если и не сокращения их числа, то хотя бы до поддержки котировок фондового рынка (и прибылей оперирующих на нем спекулянтов) накопительными пенсионными взносами.

А ведь преобразования пенсионной системы имеют смысл, только если они могут увеличить объем пенсионных ресурсов.

Методы этого увеличения самоочевидны: исправление причин их нехватки.

<Отнять и поделить> - путь, на который прочно встали либералы, задрав обязательные социальные взносы аж до 34% (сейчас 30%), - ведет к ускоренному расточению национального богатства и к тому, что делить становится просто нечего.

После <военного коммунизма> и продразверстки это правило блистательно реализуется в последнее десятилетие. Завышенные социальные взносы не просто создали запретительно высокую нагрузку на фонд оплаты труда, - эта нагрузка еще и перераспределена омерзительным классовым образом: чем человек беднее, тем больше он платит.

Если для основной массы населения с доходом менее 42,7 тыс.руб. в месяц совокупная налоговая нагрузка на оплату труда превышает 39%, обеспеченные люди, способные нанять налогового консультанта, могут платить не только 6% (через ИЧП), но и еще меньше - через стандартизированные операции с ценными бумагами.

Как и всякая несправедливость, эта система неэффективна. С одной стороны, искусственное превращение народа России в нацию преступников уничтожает легитимность власти (хотя на время и обеспечивает покорность ей), с другой - делает нерентабельной всякую борьбу с уклонением от налогообложения.

Напомню: административный смысл прогрессивного налога заключается в том, что богатых немного, и каждый выявленный случай уклонения приносит в казну огромные суммы. Регрессивная же шкала, созданная в России либеральными реформаторами и превратившая ее в оффшорный рай для богачей, превращает законопослушность в привилегию имущих, и административные расходы по преследованию во многом вынужденного уклонения от налогов со стороны бедных гарантированно превышают доходы от этого преследования.

Описанная система способствует неуклонному снижению собираемости налогов и является главным источником пенсионного кризиса. Падение собираемости ЕСН составляло около процентного пункта в год; о темпах этого процесса сейчас свидетельствует сокращение поступления налога на доходы физических лиц в 2011 году с 3,7 до 3,1% ВВП.

Понятно, что исправление этой системы позволило бы нормализовать ситуацию и с подоходным налогом, и с обязательными социальными взносами. Ставку последних логично установить на уровне 15%, которую бизнес давно готов платить даже с самых высоких зарплат. Двукратное снижение ставки, как представляется, будет вполне компенсировано резким расширением базы налогообложения. С другой стороны, подоходный налог должен стать прогрессивным, как во всем мире: доходы ниже трех прожиточных минимумов не должны им облагаться, а высокие доходы - например, свыше тех же 512 тыс.руб.

(только не в год, а в месяц) - облагаться по ставке 20%.

Резкое снижение налоговой нагрузки для большинства россиян позволит им вернуться в рамки закона, резко расширит налогооблагаемую базу и сделает рентабельной борьбу с уклонением от налогов.

Но для этого надо сломать не только материальные интересы правящей тусовки, которая выстроила в России свой персональный оффшорный рай для себя, а не для какого-то там бизнеса, желающего ради жизни по закону платить больше, но и ее политические интересы. Ведь граждане, получив возможность платить налоги и быть честными, воспользуются ею и начнут настаивать на своих правах, привычно и с особым цинизмом попираемых <оффшорной аристократией>.

Без решения этой проблемы пенсионная система будет делить финансовый пирог, сужающийся не по демографическим, а сугубо по экономическим причинам: потому что бедные просто не могут платить в 6 с лишним раз больше богатых.

Второе очевидное направление решения пенсионной проблемы - нормализация контроля за внебюджетными фондами, в том числе Пенсионным. О его слабости даже на общем российском фоне свидетельствует феерическая история с Фондом обязательного медицинского страхования, который сел практически весь - от председателя до помощника бухгалтера. <Неправильных> чиновников после этого заменили <правильными>, но видимых механизмов ужесточения контроля за использованием средств не произошло. Соответственно, издержки деятельности Пенсионного фонда, символом которых служат самые роскошные здания даже в самых бедствующих регионах, представляются гарантированно завышенными, а главное - неконтролируемыми.

Ситуация даже ухудшается: передача сбора обязательных социальных взносов от единой налоговой службы трем разрозненным фондам, которые давно уже забыли, как это делается, не могла не снизить эффективность этого сбора (не говоря уже о гомерическом росте административных издержек).

Наконец, третьим резервом пенсионной системы являются накопительные взносы. Это длинные деньги, самой природой предназначенные для модернизации экономики; возможно, поэтому либералы и стремятся отменить их. Сейчас они поддерживают доходы спекулянтов на фондовом рынке. А ведь их надо вкладывать в проекты гарантированной долгосрочной доходности (среди которых ярко выделяется своими возможностями модернизация ЖКХ крупных и обеспеченных средних городов).

Без перечисленных шагов попытки перестройки пенсионной системы обречены на провал: как ни дели, - даже по-умному и по-честному, - сжимающегося, как шагреневая кожа, пирога общественных финансов не хватит на всех.

Главное же заключается в том, что без модернизации экономики, без ее устойчивого роста невозможно обеспечивать и устойчивые расходы общества, в том числе на пенсионную систему.

Растущее число пенсионеров требует увеличения не налоговой нагрузки, - но эффективности экономики, ее модернизации и за счет этого - решительного роста доходов общества.

Однако правящая и владеющая Россией оффшорная аристократия не просто игнорирует это историческое требование и эту объективную необходимость, но и использует пенсионный кризис для блокирования самой возможности модернизации.

Так, бюджетный Фонд национального благосостояния, созданный специально для покрытия дефицита Пенсионного фонда, не просто не расходуется, но и наращивается, - причем это наращивание используется как обоснование необходимости повышения налогового давления на экономику и сокращения расходов на ее развитие.

Извращенная либеральная логика на протяжении всей продолжающейся четверти века национального предательства убедительно доказывает России, что в ее рамках у нас нет никаких шансов на выживание, - точно так же, как у нашего поколения нет шансов на выживание за счет пенсии.