Почему не стоит ждать чудес от нового наместника на Кавказе

Президент Дмитрий Медведев объявил о создании Северо-Кавказского федерального округа. Первое впечатление - на карте страны появилась четко обозначенная зона конфликтов и террористических актов. Негативный образ Кавказа обрел географическую и административную форму. Но это обязательно усилит и так немалую ксенофобию.

Похоже, таким способом создается санитарный кордон между «горячими точками» и черноморским побережьем, где осуществляется амбициозный государственный проект под названием «Олимпиада». Но Красная Поляна - это часть Кавказских гор, посмотрите на карту. Не знаю, просчитывались ли риски искусственного отрывания Ставрополья от юга России и искусственного же пристегивания к горскому Северном Кавказу. В любом случае, это решение крайне спорное.

Никаких социальных и экономических выгод тут нет и быть не может. Высоко дотационные экономики, в которых федеральные трансферты достигают 70-90% доходов бюджета, а легальные доходы населения составляют не более трети-четверти всех его доходов, не могут давать эффект синергии. Объединение их в федеральный округ скорее умножит существующие проблемы.

В большинстве республик Северного Кавказа переизбыток трудовых ресурсов, огромный земельный дефицит при неурегулированных отношениях собственности на землю, и к тому же продолжается демографический рост. Особенно в Чечне, Ингушетии и Дагестане. Из них вот уже 20 лет идет активное переселение в Ставропольский край, что приводит к вытеснению славян из приграничных районов. Исследования моих коллег, географов и социологов, показали: когда в селе число кавказцев с их огромными подсобными хозяйствами превышало треть всех жителей - начинался отъезд аграрного славянского населения. Дело даже не в межнациональных противоречиях - это выдавливание экономическое характера. Присоединение Ставрополья как интегрирующего центра к кавказским республикам только ускорит этот процесс. Что ни к чему хорошему, разумеется, не приведет.

Назначенный полпредом Александр Хлопонин - менеджер, ставший довольно успешным губернатором. Но его успешность высока прежде всего с точки зрения «пиара». Я не знаю ни одного губернатора, который умеет «пиариться» лучше, чем г-н Хлопонин.

Навык, не спорю, полезный - благодаря ему Красноярский край хорошо притягивал федеральные деньги.

Северный Кавказ - не лучшее место для человека с бизнес-мышлением. Это регион, где очень многие процессы и явления относятся к доиндустриальной эпохе. Дмитрий Козак, став полпредом в Южном федеральном округе, попытался было продемонстрировать суровые контрольно-реформаторские намерения. Ему пришлось быстро осваивать иные навыки и встраиваться в местную систему отношений. Элиты Северного Кавказа обладают реальным и очень сильным ресурсом этнической и клановой мобилизации. Они мгновенно могут поднять на защиту своих интересов свой этнос и родовые группы. И тут нельзя действовать по принципу «я начальник - ты дурак». Надо уметь договариваться, учитывая сложнейшую систему межэтнических и клановых сдержек и противовесов и экономические интересы отдельных групп и кланов (неспроста в Британской империи руководители колониальных администраций имели хорошее гуманитарное образование).

Если уж реанимировать в России пост кавказского наместника (что само по себе очень плохо - на дворе не 19-й, а 21-й век), то его главной функцией должна быть функция не распорядителя, а переговорщика. Не уверена, что господин Хлопонин подходит для этой роли. Для человека без какого-либо опыта работы в столь же специфической среде есть только две парадигмы действий. Либо он попытается показать, что он - начальник и очень быстро обожжется. Либо будет «пиариться», как привык, но реальная ситуация останется такой, какая есть. Незавидная участь в обоих случаях.

Создание СКФО, как мне кажется - это акт отчаяния власти. Фактически - признание того, что все использованные методы по решению проблем Северного Кавказа не дали осязаемого и внятного результата. Последняя попытка показать, что у федерального центра здесь еще есть какие-то управленческие возможности. И само решение о наместничестве, и фигура назначенного руководителя - это имитация бурной деятельности на фоне неспособности федеральной власти проводить эффективную политику на Кавказе.